Hogwarts: Самая высокая башня Хогвартса, названа так потому, что на её верхней площадке удобно наблюдать за звёздами, именно поэтому здесь проходят практикумы по Астрономии и Астрологии. На открытой площадке всегда холодно и ветрено. Коридоры: К винтовой лестнице
Гвидо Кристиан Фокс: Третьекурсник ничуть не удивился, когда стало окончательно ясно, что заклинание не сработало. Гай только поморщился, когда Барон в бешенстве заорал что-то о неслыханном оскорблении и чудовищной дерзости. Мальчик умел пропускать мимо ушей лишние звуки. Игнорируя орущего призрака, Гай повернулся к Софи, ожидая выслушать и от неё гневную отповедь. – Как тебе это в голову пришло? Он вздохнул разочарованно и пожал плечами, виновато глядя на Софи: – Это единственное, что я знал о борьбе с призраками. Правда, я этим заклинанием не пользовался ни разу ещё. Так что я, в общем-то, ни на что иное и не рассчитывал. Надеюсь, ты не огорчилась? – …если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Гай рассеянно кивнул. Взглянув в лихорадочно блестевшие глаза Софи, когтевранец отлично понял, что до огорчений ещё далеко. В глазах капитана ясно читалось возбуждение и нескрываемое восхищение происходящим. «Она обожает быть в опасности», – отметил про себя Фокс. – Нарекаю тебя профессором! – усмехнулся мальчик. – Магистром чёрной и белой философии. Хочешь, надену на тебя чёрный пояс по переговорам с призраками? Только больше ни слова об отчислениях и тому подобном. У тебя ведь есть вещи поважнее для обсуждения? Вещи поважнее немедленно нашлись. Гай внимательно выслушал всё, что поведала ему пятикурсница, с удовольствием отметил, что его догадки девушка полностью разделяла, но вслух соглашаться не спешил. Мальчик догадывался, куда клонит капитан, а вступать в открытую словесную дуэль с призраком он не желал. – Мне кажется, это куда более рискованно, чем махать палочкой направо и налево, – буркнул Гай недовольно. – Может, перетерпим? Я умею отвлекаться от посторонних шумов. Могу наложить на тебя заклинание временной глухоты, если хочешь. Правда, я не до конца уверен, что от него наступит именно глухота, и притом именно временная. Но Софи его уже не слушала. Ему оставалось только наблюдать за тем, что она говорит призраку, и держать себя в руках. «Не забывай поглядывать на дверь», – напомнил себе Фокс, сжав в кулаке палочку.
Софи Мид: Софи растерянно наблюдала, как Фокс выхватил палочку и произнёс заклинание рассеивания, которое на самом деле произносится не иначе как «Clario Airos». Неудивительно, что оно не сработало. А Барон разбушевался ещё больше, чем до того, и Софи не могла отделаться от ощущения, что к ним наверх по лестнице башни уже бежит целая толпа старост, помахивая приказами об отчислении. «Но идея-то в общем была неплоха», – со вздохом подумала девушка. – «Я не знаю другого магического способа воздействовать на призрака. Да и этот способ показался таким безумным, что вряд ли я попробовала бы им воспользоваться. Слишком велик был риск. Но ведь могло же получиться!» Когтевранка не могла решить, злиться ли ей на Фокса за его опрометчивость или же похвалить его за находчивость, что привело бы мальчика в бешенство быстрее и надежней, чем порицания. – Как тебе это в голову пришло? – обратилась Софи к Гаю, как только Барон приостановил свои вопли, чтобы набрать в призрачную грудь порцию воображаемого воздуха. – Твоя техника отвратительна, но... Даже профессора никогда не пытались рассеивать кого-то из призраков школы. Даже Пивза – никогда! Хорошо ещё, что Барон уже восемь столетий поливает презрением всю магию, как любую учёность. Так что можно не бояться, что он примет нас всерьёз. Правда, если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Когтевранка с тоской посмотрела в небо. Блистательные Персеиды и Луна в апогее ожидали её внимания, а она занималась разгадыванием каких-то бредовых загадок из серии «Как перестать нервничать и прогнать призрака из Башни». «Я ведь ему так и не сказала!» – вспомнила Софи. – Гай, есть ещё кое-что, – склонившись к уху Гая, зашептала девушка. – Я подумала тут… и я практически полностью уверена, что Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Его одежда, его поведение, его перепады настроения… Мне кажется, что мы можем этим воспользоваться. В голове пятикурсницы созрел к тому моменту план действий. – Любезный сэр, прошу простить нас за внезапное вторжение в место вашего посмертного отдыха и за оскорбление, которое вам случайно нанёс мой недалёкий товарищ, – вкрадчиво обратилась Софи к призраку, стоило ему на миг умолкнуть, – Вы, насколько я знаю, возглавляете Совет Призраков Хогвартса? Мы очень уважаем вашу организацию, сэр, но, позвольте спросить, пристало ли главе этого уважаемого Совета уподобляться в забавах Пивзу, этому жалкому полтергейсту, позорящему честь и доброе имя школы и Совета? «Всё получится», – подбадривала себя Софи, то и дело поглядывая на Фокса. – «Только немного блефа и железной уверенности!» Вздохнув, девушка продолжила тем же вкрадчивым тоном: – Иначе нам придется прибегнуть к необычным мерам. Мы расскажем всему Хогвартсу, что Кровавый Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Что имя знаменитого призрака по чьему-то недосмотру или злому умыслу было присвоено неизвестным волшебником Нового времени. У нас достаточно доказательств. Так что лучше вам уйти отсюда, пока о вашем маленьком секрете не узнала вся школа.
Гвидо Кристиан Фокс: Третьекурсник ничуть не удивился, когда стало окончательно ясно, что заклинание не сработало. Гай только поморщился, когда Барон в бешенстве заорал что-то о неслыханном оскорблении и чудовищной дерзости. Мальчик умел пропускать мимо ушей лишние звуки. Игнорируя орущего призрака, Гай повернулся к Софи, ожидая выслушать и от неё гневную отповедь. Ничего подобного не произошло. Похоже, девушку больше занимал вопрос о том, как она не догадалась первой об этом заклинании. – Как тебе это в голову пришло? Мальчик вздохнул разочарованно и пожал плечами, чуть виновато глядя на Софи: – Это единственное, что я знал о борьбе с призраками. Собственно говоря, в литературе по этому поводу ничего и нигде нет. Правда, я этим заклинанием не пользовался ещё ни разу. Так что я, в общем-то, ни на что иное и не рассчитывал. Надеюсь, ты не огорчилась? – …если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Гай рассеянно кивнул, подтверждая, что время, правда, ужасное. И без профессоров пропадёшь ни за грош, не успев сказать "мама". Взглянув в лихорадочно блестевшие глаза Софи, когтевранец отлично понял, что до огорчений ещё далеко. В глазах капитана ясно читалось возбуждение и нескрываемое восхищение происходящим. «Она обожает быть в опасности», – отметил про себя Фокс, но решил, что этот факт можно не записывать, чтобы не прерывать работу над практикумом. – Нарекаю тебя профессором! – усмехнулся мальчик. – Магистром чёрной и белой философии. Хочешь, надену на тебя чёрный пояс по переговорам с призраками? Только больше ни слова об отчислениях и тому подобном. У тебя ведь есть вещи поважнее для обсуждения? Вещи поважнее отчисления немедленно нашлись. «Вот что значит – правильная постановка задачи», – хмыкнул когтевранец. Гай внимательно выслушал всё, что поведала ему пятикурсница, с удовольствием отметил, что его догадки девушка полностью разделяла, но вслух соглашаться не спешил. Мальчик догадывался, куда клонит капитан, а вступать в открытую словесную дуэль с призраком он не желал. И даже присутствовать на подобной дуэли не собирался. – Мне кажется, это куда более рискованно, чем махать палочкой направо и налево, – буркнул Гай недовольно. – Может, перетерпим? Я умею отвлекаться от посторонних шумов. Могу наложить на тебя заклинание временной глухоты, если хочешь. Правда, я не до конца уверен, что от него наступит именно глухота, и притом именно временная. Гвидо несколько смутился и принялся ворошить пергаменты с записями, чтобы показать, что ему не составляет труда продолжить наблюдения в любом шуме. «В области зенита располагается созвездие Цефея, к востоку от него – Кассиопея, ниже – Персей, под ним… ммм… Телец на северо-востоке. Хорошо виден Уран, Нептун… Нептун – видимость отличная. Юпитер не виден. Венера в верхнем соединении с Солнцем», – пытаясь сосредоточиться в поднятом призраком гаме, повторял про себя мальчик. Получалось из рук вон плохо, но демонстрировать свою компетентность было некому: Софи уже не обращала на него внимания. – Софи, постарайся его отвлечь или займи чем-нибудь. Только не изобретай велосипед, воспользуйся проверенными методами. А я займусь заданием, – негромко сказал Гвидо, чтобы призрак не услышал. «Не забывай поглядывать на дверь», – напомнил себе Фокс, сжав в кулаке палочку и коротким кивком подбодрив Софи, которая к тому моменту заговорила с призраком.
Кровавый Барон: – Иначе нам придется прибегнуть к необычным мерам. Мы расскажем всему Хогвартсу, что Кровавый Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Что имя знаменитого призрака по чьему-то недосмотру или злому умыслу было присвоено неизвестным волшебником Нового времени. У нас достаточно доказательств. Так что лучше вам уйти отсюда, пока о вашем маленьком секрете не узнала вся школа. – Эти слова прозвучали для призрака, как гром среди ясного неба. Кровавый Барон немигающим взглядом смотрел на когтевранку и не понимал, шутит она или нет. С ним редко кто отваживался шутить, а уж позволять себе шуточки над ним – такого не бывало! Мощные пальцы призрака сжимались в кулаки, готовые сомкнуться на тонкой шее девушки, и снова разжимались в бессилии. Казалось, если бы сейчас в руках Барона было бы оружие, он непременно бы им воспользовался. И это пошло бы не на пользу девчонке с гнездом на голове. С каждой секундой призрачная грудь Барона всё больше вздымалась от нарастающей ярости. «Какая-то дерзкая девчонка может угрожать самому ужасному призраку в Хогвартсе? Что она о себе вообще возомнила?! Как она смеет выгонять меня отсюда?! Из моего замка», – в бешенстве вопрошал Барон. Но вместо этого с его призрачных губ сорвался яростный рёв, исполненный возмущения: – С чего ты взяла, мерзкая, глупая девчонка, что я – не тот, за кого себя выдаю?! Я – самый настоящий Кровавый Барон по прозвищу Коготь Сатаны, зловещий призрак Слизеринских Подземелий! А если ты воображаешь себе в своей маленькой пустой голове, что я – кто-то другой, то доказательств у меня тоже предостаточно! Барон был совершенно сбит с толку. Девчонке удалось зародить в нём настоящие сомнения, и это пугало его, заставляя думать о странных пробелах в памяти и о том, как различны были истории о нём. Напрасно призрак отгонял прочь эти мысли. Безотчетный страх уже охватил его, и голос Барона сорвался на дикий визг, который тут же заполонил гулкие пустые коридоры в глубине Астрономической Башни. «Чем не доказательство? Пусть у этих наглых индюков с раздутым самомнением уши заложит от моего крика!» – лихорадочно думал призрак, готовый в любую минуту начать вновь греметь цепями от злости. Эхом отозвавшись в каменных стенах Башни Когтеврана, вой Барон утих. Упоминание о том, что он, Кровавый Барон, – глава Совета Призраков, заставило его на мгновение забыть о чудовищном оскорблении, которое нанесли ему маленькие когтевранцы своим недоверием к его призрачной сущности. В которой он и сам подчас сомневался. – Да, именно я – тот самый глава Совета Призраков, – напыщенно произнес он, и воспоминания нахлынули на Кровавого Барона, заставляя его подбочениться и выпрямиться во весь свой огромный рост. Он прикрыл тёмные веки, невидимые под массивными надбровными дугами, и добавил негромким голосом, чтобы не выдать охватившего его смятения: – Почему вы решили, что я… что я не настоящий Барон? Что со мной не так?
Софи Мид: Софи молча переждала очередную бурю эмоций слизеринского призрака, тревожно поглядывая на Фокса время от времени. Пока друг строчил что-то в своих пергаментах, то и дело сбиваясь и перечёркивая написанное, ей необходимо было отвлечь Барона. То, что призрак замолчал и, кажется, задумался о чём-то после её слов, показалось пятикурснице добрым знаком. Но это означало для неё и то, что придётся переключиться с решения насущных проблем на загадки Хогвартса. Как бы лестно всё это ни звучало, позорная пересдача практикума маячила на горизонте и казалась куда более весомой и реальной, нежели абстрактные тайны замка. «Фокс вряд ли один закончит работу. Мы слишком много времени потеряли в начале», – сокрушенно подумала когтевранка. – «Что ж, если уж взялись за новое дело, то надо делать его до конца». – Почему вы решили, что я… что я не настоящий Барон? Что со мной не так? Когтевранка едва сдержалась от торжествующей улыбки. Голос призрака едва заметно дрогнул. Но теперь Софи отчетливо поняла, что ошиблась в своих догадках. Призрак не был обманщиком, как она подозревала ранее. «Это бы понравилось папе», – подумала Софи с гордостью. – «Раз уж я не попала на Слизерин, то заставить призрака Слизерина сомневаться в том, кто он такой… это достойное достижение. Жаль, отец об этом не узнает». Выдержав долгую паузу, Софи вновь склонила голову перед призраком, на этот раз не так низко, и объяснила: – Мы давно заметили, что с вами, Барон, что-то не так. Это выражалось как в вашей одежде, вашей речи, так и в поведении. Как совершенно точно заметил мой товарищ, вы одеты так, как одевались люди, жившие гораздо, гораздо позднее вас. И то, что мы понимаем вашу речь, а вы считаете, что говорите точно так же, как… хм, при жизни… это тоже очень странно. Я не могу найти всему этому объяснения, если исходить из версии, что вы – Кровавый Барон, современник четвёрки Основателей. Софи развела руками и взглянула на Барона, ожидая нового взрыва гнева. Подождав некоторое время, она продолжила: – Я не хотела бы обижать вас недоверием. Но если вы на самом деле являетесь жертвой обмана и подмены, для вас будет лучше узнать правду. Ваш интерес к историям из вашей биографии мне тоже кажется очень странным. Вы не тот человек, который гоняется за низкой славой. И вы очень непоследовательны. Я ещё недавно была уверена, что вы обыкновенный лжец. Теперь я думаю, что всему виной какое-то магическое вмешательство в ваш разум. Пока Софи говорила, стараясь выбирать слова, которые прозвучат не слишком обидно для призрака, краем глаза она наблюдала за Гаем. «Надеюсь, времени, что я выиграю, будет достаточно», – вздохнула Софи про себя. Слово «игра» меньше всего подходило для происходящего. Хотя когтевранка совершенно перестала бояться Барона, несмотря на весь его мрачный вид и агрессивную манеру, ей было совсем неуютно беседовать с этим призраком, напоминающим гигантскую фигуру ферзя из волшебных шахмат. Внезапно девочке пришла в голову безумная мысль. – Я думаю, есть способ проверить вашу… причастность к эпохе, которую вы считаете родной. Только не думайте, что я шучу. Это совершенно серьёзно. Если окажется, что вы действительно… в общем, я верну вам истинный облик, если вы того пожелаете. Софи небрежным жестом показала призраку, что ему лучше остаться на месте, и быстро подошла к валявшейся на полу сумке Фокса. Они частенько играли в шахматы в свободное время, и у когтевранки не было никаких сомнений в том, что доска и в этот раз находилась в нужном месте. Спрашивать разрешения было бессмысленно и глупо: так она только отвлекла бы мальчика от задания. Не дожидаясь от друга возгласов негодования, девушка извлекла из нужного кармана коробку с шахматами, разложила её на столе перед призраком и торопливо расставила фигуры, как в миттеншпиле. Фигуры блестели в свете низко висевшей луны, и Софи даже не понадобилось создавать магический источник света. – Вы же знакомы с шахматами? – улыбнулась призраку когтевранка. – Думаю, что да. И вы совершенно точно не играли в них после смерти. Пожалуйста, сделайте ход ферзём. Он ещё не ходил. Вы назовёте клетку, а я передвину фигуры. Теперь сделайте ход слоном. И рокировку.
Гвидо Кристиан Фокс: Гвидо на некоторое время забыл, что кроме него в башне кто-то есть. Вспомнив о Софи и Бароне, он обнаружил, что они ведут если не светскую, то почти пристойную беседу, которая не прерывалась больше свистом, воем и грохотанием. Мальчик убедился, что призрак в надёжных руках, и погрузился в работу с головой, изредка прислушиваясь к разговору девушки и призрака. «Цивилизованные люди, астрономию изучают, а техника на уровне галилеевской эпохи. Те, кто поумнее, тайком почитывают маггловскую литературу. Иначе откуда бы Фробелиусу, который учебник написал, увидеть деление Энке и пять спутников Урана, не имея хорошего телескопа-трёхсотмиллиметровки. О фотографических наблюдениях тут никто слыхом не слыхивал. И эти люди называют себя специалистами! Любители в магглловском мире обладают куда большими возможностями и знаниями», – размышлял третьекурсник, с мрачным видом вертя разболтанное колёсико фокусировки на телескопе, который, судя по виду, был Дамблдору ровесник. Обернувшись, чтобы проверить, чем Барон с ученицей всё-таки занимаются, третьекурсник обнаружил, что Софи запустила руку в его портфель и рыскает там в поисках чего-то ценного. Увидев в руках у девушки шахматы, мальчик был приятно удивлён. – Потом на место вернёшь. Доску не поцарапай! – буркнул Гай для порядка и поспешно вернулся к заданиям. «Если призрак настоящий, то он не знает современные шахматные правила», – догадался мальчик. – «Довольно ловко сыграно!» – Софи, я почти закончил основную часть заданий, – тихо проговорил когтевранец, не отрываясь от окуляра телескопа. – Ещё немного, и останется только проверка. Я либрацию Луны описал неточно, чтобы нас не обвинили в списывании. Гвидо сел по-турецки прямо на каменный пол у парапета, опасливо поглядывая вниз, в черноту, и принялся переписывать набело свои результаты. Клякс избежать не удалось, и Фоксу оставалось только ругаться. Промокательная бумага в школе была не в ходу, а Гай не привык писать перьями и чернилами. Вообще-то, когда его никто не видел, он писал домашние задания автоматическим пером. Такой каллиграфии, как обычные перья, оно не давало, зато не размазывалось по всей странице. А результат на вид трудно было отличить. «Снова эта удручающая техническая отсталость! Даже теодолита несчастного нет», – сокрушённо подумал мальчик, захлопнул тетрадь по астрономии, убрал с глаз долой примитивный секстант и придвинул к себе поближе записи Софи, лежавшие под треногой телескопа. Тут всё было перемешано, не разберёшь, где какой предмет, где какая лекция.
Кровавый Барон: – Вы же знакомы с шахматами? Думаю, что да. И вы совершенно точно не играли в них после смерти, – донеслось до призрака будто бы сквозь пелену тумана. Кровавый Барон мог бы поклясться, что его сердце билось гулко, как тяжёлый молот, если бы не знал того, что оно сгнило в сырой земле столетия назад. Кровавый Барон воззрился на шахматную доску с вожделением. Конечно, он был знаком с шахматами. Иначе чем бы он развлекался несколько веков назад на досуге в обществе других нобилей и образованных девиц из уважаемых чистокровных семейств? Барон не разделял вспыхнувшей среди знатных страсти к книжному учению и высотам магических искусств, предпочитая им охоту и другие забавы, но шахмат не чурался. В этой игре были азарт, страсть, да и драк во время турниров хватало. Немалую роль в его увлечении шахматами сыграл запрет, который пытались ввести на эту игру епископы Дарема и Ньюкасла. Стоило им только заикнуться о том, что шахматы придумал сам дьявол, и Барон стал проводить за шахматной доской времени едва ли не больше, чем в тавернах Хогсмида. – Пожалуйста, сделайте ход ферзём. Он ещё не ходил. Вы назовёте клетку, а я передвину фигуры. Барон выразительно посмотрел сначала на девчонку, потом на шахматы, потом снова на девчонку. – Что за радость играть без костей? – прорычал он, оскалив зубы. – Неужто и до Хогвартса добрались вездесущие святоши? Коротко хохотнув, Барон склонился над доской и, забывшись, потянулся к ферзю. Пальцы, как и должно было случиться, успешно прошли сквозь шахматную фигуру, не оставляя призраку никаких шансов ухватиться за неё. «Тысяча чертей! Вечно одно и то же – хочешь что-то взять в руки, а не можешь. Даже в шахматы поиграть нормально нельзя! Наверное, именно это и есть главный недостаток призрачной жизни», – сокрушался Кровавый Барон, подперев щеку костлявой полупрозрачной пятернёй. – На две клетки вправо по диагонали, – пояснил призрак и добавил с гордостью в голосе: – Никогда не разбирался в буквах! – Теперь сделайте ход слоном. И рокировку. Призрак приблизил своё бледное лицо с горящими чёрными провалами глаз к лицу девочки, стараясь разглядеть в её лице, не шутит ли она. – Слоном? – переспросил Барон. Проследив за взглядом девушки, он спросил: – Что за новые правила? С чего вдруг епископ стал слоном? И эта… как ты сказала? Рокировка? Это еще что за хитрость такая? Он недоуменно посмотрел на студентку, которая, казалось, торжествовала. Однако призрак не разделял её радости: его мучила неопределенность и интерес к происходящему, а комментировать, похоже, никто и ничего не собирался. Он пытался понять, что же думает девочка по поводу его призрачной сущности. Призрака поедал жгучий интерес, который он не мог удовлетворить сам. Обычно барону рассказывали все сами как на духу, а сейчас эта малолетняя волшебница пытается строить из себя мудрого Сфинкса. «Если бы я обладал способностью читать мысли!» – сокрушенно подумал призрак. – «Или хотя бы точно помнил всё своё прошлое». Барон нервно сложил руки на груди и нетерпеливо спросил: – Прошёл я вашу проверку? И что дальше? Вы вернете мне истинный облик? «Черт, никогда бы не подумал, что меня может заинтересовать подобное», – думал призрак, ожидая ответа.
Софи Мид: Софи коротко кивнула призраку, припомнив слова Ги о том, что велосипед в деле снятия неизвестных чар и заклинаний изобретать не следует. Пока умострильное зелье окончательно не перестало действовать, девочка прокрутила в голове все известные ей способы снятия маскирующих чар. Она до сих пор не была уверена, что точно знает, что нужно делать. Но туманные намёки Фокса вселяли в неё надежду. Похоже, что он-то хорошо представлял себе, с чем они имеют дело, просто не удосужился рассказать об этом ей. «Чары должны быть довольно простые, раз они действуют с перебоями. Думаю, «Clario Airos» должно сработать как заклинание против иллюзий. Если же я ошиблась, то на некоторое время я выведу Барона из игры, и мы всё равно сможем закончить работу», – прикинула в уме Софи. – Да, всё в порядке. Я верю, что вы говорите правду. Сейчас я всё сделаю, – произнесла когтевранка как можно спокойнее, – Clario Airos! В первое мгновение ничего не произошло. Софи стояла, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, когда что-нибудь произойдёт. Только теперь девушка вспомнила, что прошла уже значительная часть ночи. Ветер был уже не такой сильный, как в самом начале ночи, но зато стало холоднее. Софи почувствовала, что давным-давно продрогла и проголодалась. «Вот бы поскорее закончить с этим», – со вздохом подумала девушка.
Кровавый Барон: «Интересно, какое заклинание эта девочка будет использовать? Неужто снова заклинание развоплощения? Если сия манипуляция будет иметь тот же успех, что и у юнца… Что ж, быть им глухими до скончания веков», – мрачно усмехнулся Барон, наблюдая за действиями когтевранки. Пока девушка направляла на него палочку и хмурилась, явно вспоминая заклинание и как его применять, призрак успел деловито поправить свой камзол и пригладить волосы. Вскоре раздалось громкое восклицание студентки, и призрачные одежды барона расплылись одним ярким пятном, которое уже через секунду приняло облик Кровавого Барона, но уже другого Барона – в других одеждах, с другой прической… и куда делся парик? Да что там парик, даже обувь была другая. Барон недоуменно посмотрел на свои руки, оценил взглядом новую одежду, привычным движением руки поправил волосы и, приподняв бровь, произнес: – И все? Вроде ничего не изменилось. Или все же изменилось? – призрак оглядел себя еще раз. –Такой я нравлюсь себе намного больше. Гораздо больше. Теперь глава Совета Призраков выглядит еще лучше, чем когда бы то ни было, – напыщенно произнёс он, – Благодарю вас за новое обличье, студенты. Да пребудет с вами Сила! Барон еще пару раз оглядел свои руки, ноги, костюм, помотал косматой головой и, довольный, поплыл прочь в неизвестном направлении.
Гвидо Кристиан Фокс: Гай довольно быстро закончил переписывать набело свою практическую работу и только после этого обратил внимание на то, что он не один на крыше. Мальчик огляделся по сторонам и обнаружил, что призрак и Софи по-прежнему заняты друг другом. Третьекурсник отложил пергаменты в сторону, чтобы посмотреть, как будет происходить обратное превращение Кровавого Барона из в общем-то устраивающего всех обитателей замка, склонного к светской беседе куртуазного сеньора эпохи Просвещения в жестокого, полуграмотного и буйного нобиля времён Крестовых походов и феодальных распрей. Это превращение было Гаю отчасти знакомо. Когда он только поступил в Хогвартс, его после короткого собеседования привели в кабинет к кому-то из свободных в тот момент преподавателей, и профессор наложил на него простенькие чары. Это было гораздо эффективнее, чем переучивать деревенского подростка говорить на официальном диалекте. Гвидо был уверен, что и с призраками время от времени поступали точно так же, с той только разницей, что им было совершенно не обязательно знать, какие манипуляции над ними производят. Наконец, заклинание Софи подействовало. Мальчик с интересом наблюдал, как призрак Кровавого Барона помутнел, покрылся рябью, как изображение в маггловском телефизоре, а затем вновь прояснился. Только теперь это был другой призрак. Огромный, могучий рыцарь в нечистой одежде, с длинными спутанными волосами и могучим телом. Призрак огляделся по сторонам и проговорил несколько фраз на быстром каркающем языке, содержащем смесь причудливых англосаксонских, мягких кельтских и гортанных скандинавских слов. Гвидо кивнул в ответ со всей доступной ему серьёзностью, услышав напутствие «Да пребудет с тобой Сила» на смеси староанглийского и кельтского. – Так гораздо лучше, – заверил он. Едва сдерживаясь от довольной ухмылки, третьекурсник проследил, как Барон с достоинством удалился в сторону Башни Когтеврана. Может быть, потому, что там было много зеркал, а может, собирался показаться в своём старом-новом обличье перед покойной возлюбленной. – Теперь, пожалуйста, займись делом. Призрак нас ещё не скоро побеспокоит. Он будет ещё долго выяснять, кто наложил на него эти чары. И, скорее всего, остановит свой выбор на ком-нибудь из директоров Хогвартса. Не завидую его портрету! Гай встал на ноги и шумно отряхнул мантию пачкой пергаментов, которые он позаимствовал у капитана. – Софи, я считаю, у тебя незарегистрированный магический дар: делать так, чтобы люди выполняли твою работу за тебя и при этом были совершенно довольны, – усмехнулся мальчик. – Я сделал всю астрономию, что нам задали, и кое-что ещё почитал из твоих недоделанных работ. Иди скорее сюда, дописывай свою часть. А то я вот-вот начну видеть фестралов, и мне может понадобиться защита от пикси, – туманно заметил он с ухмылкой превосходства, – Кстати, сегодня я в очередной раз убедился, что «Молния» – лучшая метла. Ты когда-нибудь слышала об этом?
Софи Мид: Софи ошалело наблюдала за превращением Барона, всё так же держа палочку прямо перед собой. Когда призрак принял новый окончательный облик, несколько звероватый и дикий, но куда более величественный, чем раньше, и обратился к Софи на незнакомом древнем языке, в котором она понимала только отдельные слова, она на мгновение обомлела. Ещё больше она была удивлена, обнаружив, что Гай вполне сносно мог бы общаться с Бароном. Во всяком случае, перекинувшись парой фраз, оба выглядели совершенно довольными. Проводив взглядом Барона, который неспешно и, что особенно радовало, без единого звука покинул Башню и отправился куда-то в сторону Башни Когтеврана, Софи повернулась к Гаю и осознала, что друг как раз обращается к ней. – Иди скорее сюда, дописывай свою часть. А то я вот-вот начну видеть фестралов, и мне может понадобиться защита от пикси. Кстати, сегодня я в очередной раз убедился, что «Молния» – лучшая метла. Ты когда-нибудь слышала об этом? Софи потрясла головой, прогоняя дурацкие мысли и стараясь привести себя в бодрое состояние. – Какие пикси, какая метла, какие фестралы? – недовольно проворчала девушка. – Похоже, ты совсем лишился рассудка из-за этой дурацкой ночи! Давай скорее работу, пока я не умерла от недостатка сна в организме. Можешь сколько угодно издеваться, мне всё равно. Когтевранка забрала у Фокса пергаменты выполненного практикума, подошла к столу и стала быстро переписывать, подсвечивая себе волшебным огоньком. Работа была выполнена идеально, кроме того фрагмента, где он намеренно допустил ошибку. Дрожа от холода, девушка в бешеном темпе переписала всё, проверила дважды. Наконец, всё было готово. Девушка почувствовала, что вот-вот свалится с ног от усталости. Она захлопнула учебник, собрала все пергаменты и аккуратно сложила свои вещи в сумку, а затем, будто очнувшись, обратилась к скучающему у окуляра Гаю: – Эй, Фокс! Фокс, ты меня слышишь? Мы закончили, вроде бы. Пора уходить. И ты так и не сказал мне… Как ты понял, что сказал Барон? Мне показалось, было что-то знакомое в его словах, но не более.
Гвидо Кристиан Фокс: Гвидо успел перелистать все учебные работы Софи, которые случайно затесались в астрономические записи, исправил в них несколько ошибок и в очередной раз убедился в неэффективности лекционного обучения. Обсудить критику современной модели образования было решительно не с кем, и мальчик скучал, не решаясь отвлекать старшекурсницу. Завернувшись в свою ветхую мантию, Фокс присел на корточки у большого телескопа, где не так сильно дуло, и задремал, сохраняя при этом вид занятого человека. До него не сразу дошло, что к нему обращаются. – Уж и на звёзды нельзя посмотреть, – недовольно пробурчал мальчик. – Я тебя отлично слышал и в первый раз. – Мы закончили, вроде бы. Пора уходить. И ты так и не сказал мне… Как ты понял, что сказал Барон? Мне показалось, было что-то знакомое в его словах, но не более. – Немного понял, далеко не всё, – отмахнулся Гай. – Помнишь тот язык, на котором разговаривают на северо-востоке? Ну, диалект Ньюкасла. Ты должна помнить его отлично. Это он и есть, если экстраполировать… в общем, это его старый вариант. Как-то я удивлён, почему мы не догадались сразу. Почему я не догадался. Когда я приехал в школу, на меня наложили чары, чтобы все вокруг понимали, что я говорю, даже если бы я изъяснялся чёрт знает как. Мне кажется, такие же чары накладывают на всех старых призраков Хогвартса, не то им с нами пришлось бы туго, как и нам – с ними. Чары, наложенные на Барона, похоже, были совсем неудачными. Из-за них было впечатление, что он слегка повредился в уме. Третьекурсник собрал свои книги и другие вещи в охапку и засунул всё это в сумку. Ещё раз огляделся, проверил, на месте ли секстант, взвалил сумку на плечо и обнаружил, что чего-то не хватает. Разница в весе была почти неуловимой, но сомнений не оставалось. «Что-то я точно забыл!» – скривился Гай, но вспомнить так и не смог. – Пошли. По дороге договорим, – Гай поспешно направился к выходу. – Видимо, в восемнадцатом столетии было модно осовременивать призраков таким вот странным образом, чтобы извлекать из их историй мораль и поучительный эффект. Или Барон просто кому-то насолил. Неудивительно, с его-то нравом. А заклинание и правда кривое. Если бы строители строили дома так же, как некоторые чародеи сочиняют и накладывают заклинания, первый залетевший в город дятел разрушил бы всю цивилизацию. Представь себе, это же чувства, иррациональная и многомерная материя, царица рода человеческого. Пусть мы с ней знакомы в подавляющем большинстве случаев в мелком и низком проявлении… Софи, мы точно ничего не забыли? Впрочем, неважно. Махнув рукой, Гай с тяжёлой сумкой на плече отправился к выходу и скрылся в проёме двери, ведущей к винтовым лестницам. Свет он зажигать не стал. Луна, хоть и узким краем, ещё освещала башню сквозь узкие окошки.
Софи Мид: Пятикурсница наконец-то вняла совету коллеги и перестала обращать внимание на его монотонный рассказ. Теоретически она горела интересом, но не в это время и не в этом месте. Поэтому девушка только молча кивала в ответ на каждую вторую и угукала на каждую четвёртую реплику. – Софи, мы точно ничего не забыли? – Угу, – монотонно откликнулась пятикурсница. Проверив, что все вещи собраны, Софи пропустила Гая вперед и в последний раз окинула взглядом площадку башни и уходящую за горизонт луну. Над потускневшим в предрассветных сумерках Запретным лесом уже была отлично видна Венера. Всё вокруг дышало свежестью и спокойствием, даже ветерок казался не таким уж пронизывающим. Весь замок крепко спал, кроме двух учеников и одного непутёвого призрака. «Скоро рассветёт», – подумала девушка с облегчением и, не удержавшись, во весь рот зевнула. – «Ох, какой же переполох наделает Барон поутру! Надеюсь, что в башню он не вернётся, и астрономия пойдет спокойно». Задержавшись в дверях, Софи в последний раз оглянулась и увидела, что на столике остались шахматы Гвидо. Проверив, что мальчик уже на лестнице, когтевранка подбежала к столу, собрала шахматы обратно в коробку и помчалась догонять Фокса, звонко стуча коваными ботинками по щербатым ступеням и рискуя разбудить весь замок за пару часов до официального подъёма. *** Ролевая закончена. ***
Hogwarts: РПГ "Назад в 1997!" 4. Свидание или розыгрыш? Натаниэль назначает Милисенте свидание на Астрономической башне. Ребята встречаются в назначенное время на 4 этаже возле винтовой лестницы. Однако на Астрономической башне они оказываются не одни: там они встречают Соланж, которая в ту ночь, пребывая в лирическом настроении, рассматривает звезды и играет на своем губном варгане. Заметив Милли и Нейта, Соланж считает своим долгом рассказать (обращаясь преимущественно к когтевранке), что сегодня получила с совой свой заказ из Всевозможных волшебных вредилок - набор прекраснейших навозных бомб с какими-то новыми невероятными свойствами. Милли приходит в восторг и девушки строят планы по испытанию товара, жертва испытаний выбирается мгновенно - профессора Кэрроу. Натаниэль возмущен тем, что свидание испорчено, затем пытается образумить девушек и не дать им совершить новую глупость. Локация: Винтовая лестница (Верхние ярусы замка) - > Астрономическая башня и далее по сюжету Октябрь месяц, канун праздника Хэллоуин. Пятница. Время: 20:30. Ученики Хогвартса постепенно готовятся ко сну, в то время как Соланж уже довольно продолжительное время сидит в одиночестве на Астрономической Башне. Неделя пришлась довольно тяжёлой, на что свидетельствовал ещё свежий шрам на левой руке. Коридоры Хогвартса заметно пустеют, ведь комендантский час начинается ровно в 21:00. Участники: Натаниэль Ранйяр, Милисента О`Лири, Соланж Деллингхейм Мастер: Мэри Кесада
Соланж Деллингхейм: Шел второй месяц пребывания Соланж в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Точнее, скорее уже не школы, а лагеря строгого режима. В коридорах больше не слышался смех, все стали осторожными и хмурыми, многие были подавлены. А всему виной была новая власть, главными исполнителями которой в этих стенах стали близнецы Кэрроу. Соланж с первого дня возненавидела их всей душой. Они были главным источником ее раздражения, а если ее кто-то раздражал, то заткнуть ее уже было невозможно. Именно поэтому она стала одним из главных посетителей больничного крыла, где познакомилась со многими ребятами, которые, как она подозревала, состояли в Отряде Дамблдора. На самом деле она была не так беспечна, как могло бы показаться на первый взгляд. Соланж отнюдь не была мазохисткой, поэтому старалась действовать из тени, доставляя Кэрроу кучу проблем так, чтобы они не заподозрили ее участия. Но на этой неделе она не удержалась. На очередном занятии по Тёмным Искусствам, когда пятикурсникам с Когтеврана и Пуффендуя приказали обезоружить своего оппонента и причинить ему боль, Соланж решила выполнить это задание, послав Evanesco в сторону одежды Амикуса, посчитав своим настоящим оппонентом именно его. Несколько следующих дней выдались очень тяжёлыми, о чём теперь свидетельствовал еще совсем свежий уродливый шрам на ее левом предплечье. Соланж смотрела на это философски, считая, что сцена на занятии по Тёмным Искусствам того стоила, и что ей еще предоставится случай отомстить. В конце концов, топор войны она отрыла (при чем довольно буквально) еще в самом начале года, а значит теперь ее остановит разве только смерть. В пятницу, по обычаю прихватив с собой варган, после ужина когтевранка отправилась на Астрономическую башню. Она собиралась отдохнуть, а заодно подумать. Игра на этом инструменте вводила ее в какого-то рода транс, позволяя забыть о насущных проблемах. Играла она довольно долго, до тех пор, пока не загудела голова, а металлический вкус во рту не стал приторным. Соланж спрятала варган в карман, встала и подошла к самому краю башни. Уже темнело. Она вдохнула полной грудью свежий воздух просторов Шотландии. "Все же, - подумала Соланж, - это место всё так же прекрасно. Ему нет дела до того, что творится в Хогвартсе. Оно видело всё, что происходило здесь. Все, что увековечено в книгах и всё, что навсегда осталось тайной. И осталось к этому безразличным". На секунду она представила себе, что все это происходит не с ней. Что она - такой же сторонний наблюдатель, которому слегка интересно, чем же закончится эта история, но она может в любой момент вспорхнуть с крыши этого замка и никогда сюда не вернуться. Вдруг девушке стало так весело, то ли от своих мыслей, то ли просто так, что она стала пристукивать ножкой и напевать какую-то мелодию. Она обратилась в сторону Запретного леса и сказала: - А вот послушай, как тебе это? Жили у бабуси, два садиста-гуся. Один Кэрроу, другой Кэрроу Два садиста-гуся. "Нет, что-то не то," - скептически подумала Соланж и стала быстро соображать. В голове появился ритм, а глаза уже нашли музыкальные инструменты. Телескопы, если по ним стучать, издавали очень забавные звуки, а рядом с ними, к тому же, лежали волшебные счётные дощечки, на которые были натянуты тонкие нити. Когтевранка быстро всё подготовила, - так, чтобы все инструменты были под рукой, - вскочила на ящик и запела вполголоса. Буквы сами складывались в слова, а слова в сатирическую историю. - На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. На севере Техаса, в отрогах Кардильеров Стояло одинокое ранчо Там правил пастор Снейп, хромой и жирновласый До двух бандитов Кэрроу снизошёл. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. На лошадях верхом с семизарядным кольтом Они гоняли в прериях детей Их охранял забор с проводкой в тыщу вольтов, Чтоб задницу им не надрал сосед. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. А по-соседству жил огромнейший верзила Он виски жрал как лошадь, а ещё Он звался Лысый Том, а так как был без носа, Считался первым парнем на ранчо. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Однажды на рассвете, как только солнце встало, И в прериях рассеялся туман, Бандиты трёх детей, увы, не досчитались, А это, согласитесь, не фонтан! На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Вскипела в жилах кровь у нашего соседа И он хватает кольт свой поскорей, Вонзает в ствол патрон, чтоб на ранчо у Снейпа, Готовым быть к раздаче всем люлей. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Тут выстрел прогремел и дрогнула хибара И Лысый Том едва успел сказать: ”Кто развалил навоз?! Вас всех настигнет кара!”- Но тут ему пришлося замолчать. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Бандиты как один тут вдруг засуетились Поскольку поломата жизнь их вся. И думают свалить к племяннику в Монтану, Но тут пришли с шерифом три дитя. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Откачивают вместе все лысого соседа Бандиты, наш шериф и три дитя. Узнать хотят они, с какого Кардильера Свалился он, что нос так поломал. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Поднялся наш сосед, плюясь и чертыхаясь, Какого-то ковбоя проклинал. Сказал, что нос его - за Поттера уплата, Но Поттера как нос он свой видал. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я... Внезапно со стороны лестницы раздался шум. Соланж резко развернулась. Кто-то явно стоял в тени, оставаясь невидимым для неё. Она достала палочку и наставила ее в ту сторону, откуда донёсся звук.
Милисента О`Лири: Переход из локации: Винтовая лестница http://hdhog.forum24.ru/?1-24-0-00000005-000-0-0#0200-0-0#0 Почувствовав прикосновение к своим волосам, Милисента зажмурилась и еще крепче (неужели такое возможно?) прижалась к парню. Конечно, прическе, которую она делала добрых два часа, наверняка пришел конец, но разве это имеет какое-нибудь значение? Разве имеет значение что-то кроме того, что рядом стоит ее самый близкий человек в этом замке, и что их ждет незабываемый вечер, в котором не будет ни Кэрроу, ни Пожирателей Смерти, ни Сами-Знаете-Кого? Неохотно отстранившись, когтевранка нежно улыбнулась гриффиндорцу, погладив его по щеке. - Спасибо за цветы. Кстати, разве я когда-нибудь тебе говорила, что ромашки - мои любимые? - вложив свою руку в теплую ладонь Натаниэля, девушка переплела свои пальцы с пальцами парня и потянула его за собой по лестнице. - Идем. Между тем, с Астрономической башни доносились какие-то весьма странные звуки, не сильно соотносящиеся с романтической атмосферой, которая обычно царит там в это время. Похожие на… пение? Семикурснице показалось, что она слышит звуки музыкального инструмента. Может, это какой-то сюрприз? - Нейтик, ты, конечно, специалист по сюрпризам, но, я надеюсь, что на Астрономической Башне нас не поджидает миссис Ранйяр со своим фирменным супчиком? - Милли находила маму Натаниэля весьма милой женщиной, но ее супчик - это было что-то с чем-то. - Эти звуки очень похожи на ее пение. Наверняка, просто телескопы скрипят, а у тебя обострилась паранойя. Ну не Кэрроу же нас там поджидают! Звонко рассмеявшись, Милли чмокнула гриффиндорца в нос и толкнула дверь в Башню, увлекая спутника за собой. На Милисенту смотрела волшебная палочка. Прежде чем девушка успела осознать, что к чему, ее рука уже потянулась к поясу, у которого болталась волшебная палочка из терновника и выхватила инструмент. - Expilliarmus! - движение, которое Милли столько раз отрабатывала на тренировках ОД, вышло автоматическим. - Lumos! Площадка озарилась ярким светом, а огонек на конце волшебной палочки осветил веснушчатое лицо рыжеволосой девушки. Кажется, знакомой. Кажется, с факультета Милисенты, только на пару лет младше. Как же ее зовут? Сольвейг? Соланж? Точно, Соланж Дельхи.. Дельхейм.. Деллинг.. Соланж, в общем! - Соланж? - удивленно спросила семикурсница. - А ты тут как оказалась? Милли крепче сжала ладонь Натаниэля. Мерлин, ну почему именно сейчас, когда у них так мало времени?
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль, легонько сжав маленькую ладонь Милисенты, пропустил девушку вперёд, невольно залюбовавшись ее рыжими волосами. Прическа (его стараниями) немного растрепалась, но этот лёгкий беспорядок определенно добавлял его спутнице особого очарования. - Кстати, разве я когда-нибудь тебе говорила, что ромашки - мои любимые? - Не говорила, - усмехнулся юноша, - но всякий порядочный джентльмен должен уметь выведать информацию о любимых цветах его прекрасной леди. Услышав звуки, доносящиеся с Башни, и не входящие в его программу вечера, юноша напрягся. Натаниэль всегда отличался тщательным подходом к планированию и очень не любил, когда что-то в его планы не вписывалось. Форс-мажоры и импровизация - конек Милисенты, которая, разумеется, не упустила случая отпустить шутку в адрес матушки Ласс. - На правах человека, который слышал твоё пение, могу сказать, что с таким же успехом там может быть твоя копия, - закатил глаза Натаниэль, щёлкнув девушку по носу, - с тем незабываемым мясом на углях. Или углях в мясе. Едва когтевранка переступила порог Башни, как оказалась под прицелом волшебной палочки. Натаниэль притянул ее к себе, намереваясь уладить непредвиденную ситуацию путем дипломатических переговоров, но Милисента, разумеется, уже схватилась за палочку. В свете “Люмоса” оказались, к счастью, не Кэрроу. Кажется, какая-то знакомая его спутницы. Дёрнуло же меня сказать о ее копии, - возмущённо подумал Натаниэль, глядя на возмутительницу спокойствия. - Милые дамы, я, конечно, понимаю, что вас двое, а я один, но это ещё не повод затевать драку, - важно проговорил гриффиндорец, мягко опустив руку Милисенты, которая всё ещё сжимала палочку, - мисс Соланж, я бы с радостью с Вами познакомился, но чуть позже - у нас с Милисентой здесь запланировано одно очень важное дело. Юноша погладил ладонь Милисенты, крепко сжимающей его руку, активно соображая, как бы поделикатнее и поскорее отправить мисс Соланж куда-нибудь из Астрономической башни. Сегодня все должно быть идеально и он, Натаниэль, не позволит ничего испортить.
Hogwarts: Expilliarmus вне зависимости от того, что был произнесён не совсем точно (первый звук [э] в заклинании "Expelliarmus" уж очень напоминал звук [и]) , чудом получился благодаря чёткому и отработанному взмаху, и к Милисенте в ладонь прилетела палочка "незваного гостя" в лице когтетвранки Соланж. Время комендантского часа неумолимо приближалось, что означало, что в коридорах через каких-то десять-пятнадцать минут будут патрулировать профессора, возможно и в лице Кэрроу. Однако, пока троим на Башне ничего не угрожало... но это только на Башне. Не опасно ли отправлять мисс Деллингхейм одну с Астрономической Башни в другое место, у которой и так уже красовался свежий уродливый шрам? Пока Натаниэль пытался как-то выйти из положения в свою сторону, что-то упало из кармана Соланж. Если посветить "Люмосом" на пол, можно чётко заметить упавший конверт с печатью магазина близнецов Уизли, хорошо известного как Соланж, так и Милисенте.
Соланж Деллингхейм: - Expilliarmus! - Protego! - Соланж отреагировала быстрее, чем невидимый оппонент закончил произносить заклинание. Правда, мало того, что заклинание она почему-то произнесла с сильным исландским акцентом, так еще и ударение не в том месте поставила. Поэтому в следующую секунду ее палочка вполне закономерно оказалась у незнакомца (на самом деле она легко отделалась, - хорошо хоть буйвол из-под купола башни не свалился). Свет Люмоса выявил двух рыжеволосых семикурсников. Ее палочкой завладела никто иная, как Милисента О'Лири, а рядом с ней стоял гриффиндорец... кажется, Ранйяр. Она плохо знала семикурсников Гриффиндора, но этот ей запомнился, потому что часто ходил навещать в больничное крыло свою подругу. С Милисентой же она близко знакома не была, однако любила наблюдать и слушать, поэтому кое-что знала о когтевранке и была уверена, что та не сдаст ее Кэрроу. - Милые дамы, я, конечно, понимаю, что вас двое, а я один, но это ещё не повод затевать драку, - важно сказал гриффиндорец, опуская руку Милисенты. Та всё еще держала палочку наготове. - Погоди гиппогрифа гнать, - усмехнулась Соланж и, спрыгнув со своего импровизированного постамента, пошла по направлению к парочке. - Я слишком хороша для тебя. Она подошла к Милисенте и забрала у неё свою волшебную палочку. - Привет, Милли! - жизнерадостно улыбнулась когтевранка. - Как дела? - Соланж? - удивленно спросила семикурсница. - А ты тут как оказалась? - Мисс Соланж, я бы с радостью с Вами познакомился, но чуть позже - у нас с Милисентой здесь запланировано одно очень важное дело, - вторил Милисенте гриффиндорец, не дожидаясь ответа Соланж. Видно было, что он не хотел тратить зря время и собирался как можно быстрее спровадить её. - Что ж, пожалуйста, не буду вам мешать, - Соланж пожала плечами. - Делайте своё важное дело, а я в сторонке постою. - Подмигнув, девушка зажгла Люмос и, резко развернувшись на пятках, пошла к окну. Она не собиралась уходить. Только не сейчас, когда с минуты на минуту должна была прилететь ее посылка. Ведь не просто же так она досидела на башне почти до самого комендантского часа. Несколько дней назад она решилась написать близнецам Уизли. У неё с братьями были непростые отношения в прошлом, поэтому она всеми способами избегала общения с ними. Она знала о магазине "Волшебных Вредилок" (кто же не знал), знала о том, что там есть уйма полезных вещичек, от которых у нее бы разбежались глаза, но старалась держаться и действовать своими силами. Однако эта неделя стала последней каплей. Наплевав на всё, одним вечером она написала записку Джорджу. "Дорогой Джордж! Питаю надежду на то, что ты все еще помнишь Рыжую Сол с третьего курса. Я всё еще жива, но застряла в этой школе. Наверняка вы с Фредом слышали о том, какие у нас в этом году появились замечательные преподаватели. Настолько замечательные, что я хочу сделать им самый незабываемый подарок на этот Самайн. Скажи, есть ли у вас что-нибудь достойное наших дорогих профессоров? Ваша неуловимая, С.Д." Ответ от Джорджа, упакованный в фирменный секретный конверт "Волшебных Вредилок", пришел следующим утром: "Рыжик! Как я рад, что ты написала мне! Теперь, благодаря тебе, Фред должен мне десять галлеонов и три сикля. Мы с ним поспорили. Он утверждал, что ты напишешь в магазин не раньше января, а я сказал, что ты и до ноября не продержишься. Это так мило с твоей стороны, что ты решила сделать своим любимым профессорам подарок! Я думаю, что у меня найдётся кое-что на этот случай. У нас только поступила в продажу линейка особых навозных бомб с уникальными свойствами! Каждая выглядит как какой-нибудь самый обычный предмет, например, лист пергамента или вязаный колпак, но если дотронуться до такого предмета, то он окатит человека с ног до головы волной драконьего навоза. Так как до Самайна времени совсем мало, а мы дорожим такими клиентами, как ты, Сол, то мы в срочном порядке вышлем сову с посылкой. Она принесет тебе три навозные бомбы. Одна - с несмываемым запахом, другая - с чесоточным порошком, а третья с непредсказуемыми свойствами. Мы еще и сами не разобрались, как работает эта смесь. Будем благодарны, если ты испытаешь ее на сальноволосой мыше! Обязательно напиши, как всё прошло. Это очень важно для наших исследований. Надеюсь, подарок тебе понравится. По старой дружбе и с надеждой на то, что ты станешь нашим постоянным клиентом, дарю тебе безвременную скидку в 10% на все изделия "Волшебных Вредилок"! Если все пройдет гладко, сова прилетит на Астрономическую башню в пятницу к 20:45. С тебя 7 галлеонов. Отправь их обратно с совой. Веселых праздников! Ф. и Дж. Уизли. P.S. Советую тебе сжечь это письмо, как только ты его прочитаешь. Все инструкции по применению прилетят в посылке". Да, Соланж следовало бы сразу сжечь это письмо, но она не стала этого делать, а сложила пополам и, засунув в его карман, пошла сегодня вечером на Астрономическую башню. Отдыхать и ждать посылку. Кстати о письме... Дойдя до окна, Соланж полезла в карман, чтобы достать письмо и наконец-то расправиться с ним, как обнаружила, что оно исчезло. Она взволнованно стала оглядываться по сторонам и увидела, что оно лежит прямо у ног гриффиндорца. Видимо, оно выпало, когда она имела неосторожность так резко развернуться.
Натаниэль Ранйяр: Смена очереди одобрена мастером. - Я слишком хороша для тебя. - Натаниэль усмехнулся и по старой привычке закатил глаза. Юноша не мог не отметить, что слишком уж много рыжеволосых волшебников на душу населения развелось в последнее время в Хогвартсе. По крайней мере, в этой башне. По крайней мере, сейчас. Максимально неторопливой походкой, будто время абсолютно не поджимало никого из присутствующих, семикурсник обошел свою даму, осторожно коснулся предплечье правой руки, которую Милисента упорно поднимала обратно вместе с крепко зажатой в ней волшебной палочкой. В нынешние время, со всеми этими новыми порядками, оценивать обстановку было не так просто, как когда-то раньше. Вообще, Натаниэль недостаточно хорошо (читать: просто отвратительно) разбирался в том, какую сторону конфликта поддерживают те или иные обитатели Школы, за исключением, наверное, пары человек, чьи выпады в сторону новой администрации Хогвартса было просто невозможно не заметить. Хм, кажется, он видел эту девушку раньше. Может, в больничном крыле? Но, не смотря на всю свою достаточно показную не конфликтность, Натаниэль всегда обладал особым умением - наблюдать. Действительно, что еще остается делать, когда физическим разборкам, таким, как, например, драки на (о, ужас!) кулаках или палочках, предпочитаешь иные способы улаживания конфликтов - наблюдать и делать выводы. Таким образом, сейчас семикурсник мог быть абсолютно уверенным, что единственная угроза, которую представляет мисс... Соланж?... - это загубленное ко-всем-чтоб-их-мандрагорам свидание. В ином случае, его спутница не вернула бы невоспитанной леди ее волшебную палочку. Рука Натаниэля еще на мгновение задержалась на предплечье Милисенты, прежде чем осторожно (снова!) опустить руку своей спутницы вниз, ибо этот как минимум - не дипломатично - наставлять палочку в спину человека. Даже, если этот человек так старательно портил ваше свидание. Все еще прикидывая, как бы отправить незнакомую леди куда-нибудь подальше от Астрономической башни, юноша изучающе разглядывал когтевранку. Ох, Милисенте это вряд ли бы понравилось! Но, эта леди подозрительно напоминала Натаниэлю саму Милисенту, когда та была на пару курсов младше. Внезапно семикурсник обнаружил на лице Соланж... Волнение? Паника? - Та-а-а-ак, и что это у нас такое? - самодовольно протянул Натаниэль, извлекая практически из-под своих ног конверт, который, очевидно, и явился причиной резкого изменения в поведении невоспитанной леди. Конечно, читать чужую почту - неприлично и не очень-то законно (кто-кто, а Натаниэль прекрасно это знал!), однако, с другой стороны, письмо лежало на полу, а, значит, чисто теоретически, является собственностью Школы, пока его владелец не будет установлен. А установить его можно только... правильно! Только это письмо прочитав! ("И почему только Милисента не одобряет увлечение Натаниэля магическим и маггловским правом?") Натаниэль вальяжно зашагал в сторону окна, с каждой прочтенной строчкой улыбка семикурсника становилась шире. В конце концов, в его руках находился его билет на свидание! А, точнее, билет Соланж как минимум в свою Башню и как максимум - прямиком в кабинет Кэрроу. Оставалось только сделать правильный выбор. Как поступить с письмом? По-гриффиндорски благородно? Или.. ? "В конце концов, кому сейчас нужны неприятности?" - Весьма занимательное чтиво, - обратился Натаниэль к Соланж, извлекая из кармана мантии волшебную палочку - на всякий случай. Мало ли, вдруг кто-нибудь решит отобрать у юноши внезапную находку. - Как думаешь, ты слишком хороша, - гриффиндорец сделал акцент на двух последних словах, - для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? - Натаниэль очаровательно улыбнулся и небрежно облокотился на подоконник, прикидывая, с какой вероятностью он действительно смог бы так отвратительно поступить. Что ж, играл Натаниэль потрясающе.
Милисента О`Лири: Милисента всегда была мастером импровизации и во всяких форс-мажорных ситуациях чувствовала себя как гриндилоу в воде. И вообще, форс-мажорном мисс О'Лири считала такой расклад событий, когда все идёт по плану. Но, вашу ж мантикору, почему бы сейчас не случиться форс-мажору, чтобы свидание с Натаниэлем прошло так, как и планировалось! При мысли о вечере с гриффиндорцем сердце девушки привычно забилось чаще. - Привет, Милли! Как дела? - Разумеется, замечательно! - бодро отозвалась когтевранка, возвращая Соланж палочку. - Я просто в восторге от нашего нового преподавателя защиты от темных искусств. Настоящий профессионал своего дела. Милли ухмыльнулась, вспомнив, как на позапрошлой лекции подожгла мантию Амикуса, предварительно обработав ее составом на основе драконьего де.. навоза. Что же, те потоки отборной брани, которые они тогда выслушали, и впрямь говорили о профессионализме профессора Кэрроу в этой области. Когтевранка даже старательно законспектировала каждое слово. Почувствовав, как рука Натаниэля сжала ее предплечье, Милисента поморщилась и едва удержалась от того, чтобы не ойкнуть - пальцы юноши с хирургической точностью надавили именно туда, куда ее приложил Амикус, когда Милли в качестве домашнего задания сдала ему эссе, выполненное в выражениях, аналогичных тем, что она законспектировала. Это наказание Милисенту возмутило больше остальных, ведь профессор не уточнил, что этот материал не был частью лекции! А она просто внимательно его слушала, как и полагает приличной студентке. Натаниэль, кстати, об этом эпизоде и о существовании этого шрама не знал. Вроде. Милисента уже начинала путаться в том, о каких наказаниях она ему рассказывала, а какие удавалось утаить, чтобы не заставлять его лишний раз волноваться. Когтевранка до сих пор не определилась, от чего она чувствовала себя более отвратительно - от того, что (пусть и во имя его же спокойствия!) скрывала что-либо от возлюбленного или от того, что она постоянно становилась причиной его беспокойства. Взгляд когтевранки упал на печать магазина близнецов. - О, от Фреда или Джорджа? - с живым интересом спросила семикурсница. - Давно от них не слышала, последний раз, когда на день рождения подарочный сертификат прислали. О существовании сертификата Натаниэль знал. А о том, что она им уже воспользовалась, затарившись тем самым средством, от которого так ароматно тлела мантия Амикуса - нет. Надо будет им написать. Милисента обещала подробный отчёт об испытаниях. Тем временем, гриффиндорец сунул свой великолепный нос в письмо Соланж, послав той свою самую очаровательную улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Как думаешь, ты слишком хороша для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? Милисента возмущённо посмотрела на гриффиндорца. Разумеется, он блефовал: сдать кого бы то ни было Кэрроу ему не позволит ни гордость, ни воспитание, но актерского мастерства Натаниэлю было не занимать. Как и мастерства в шантаже. Милисента не очень одобряла этот слизеринский метод, но он-то должен побудить Соланж ретироваться с Астрономической башни, дав им возможность побыть наедине. Девушка решила не вмешиваться, а просто встала рядом с Натаниэлем, накрыв его ладонь своей - дескать, ты в своей стихии, действуй.
Соланж Деллингхейм: Как же когтевранка надеялась, что гриффиндорец не увидит письма! Но, видимо, ее эмоции и направление ее взгляда выдали Соланж с потрохами. Он наклонился и схватил письмо прежде, чем девушка успела хоть как-то среагировать. - Не смей... - завороженно произнесла Соланж, наблюдая, как гриффиндорец разворачивает, на минуточку, Её письмо. От такой наглости мозг у нее решил на время взять выходной, поэтому Соланж только с силой сжала в руке палочку, но не догадалась пустить её в ход. В конце концов, было то же Акцио! Читая ее письмо, наглец расплывался в ухмылке, отчего ей захотелось, отбросив палочку, впиться ему в лицо когтями. Наверное, она даже могла бы сейчас провернуть частичную трансформацию своей руки, но уж что-что, а свои анимагические способности она открывать не собиралась. Кажется, Милисента спросила у него что-то про Уизли, но Соланж не расслышала ее. Она думала только о том, пойдет ли гриффиндорец на донос Кэрроу. Когтевранка совсем не знала его, а то, что он был другом Милисенты, еще ничего не значило. Времена сейчас сложные, и мало ли кто захочет зарекомендовать себя перед Пожирателями, обеспечив таким образом себе подобие безопасности. Если Кэрроу узнают о ее маленьком плане, как минимум порция отборного Круциатуса ей обеспечена. А, главное, провалится такая замечательная операция! Она ведь собиралась попросить у Колина фотоаппарат, чтобы запечатлеть результаты своего труда... - Весьма занимательное чтиво, - протянул рыжий нахал. - Как думаешь, ты слишком хороша для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? Вы когда-нибудь видели разгневанную ведьму? Будь вы участником этих событий, сейчас бы вам представился такой шанс. А зрелище это довольно любопытное, надо сказать. С лица Соланж исчезло выражение крайней степени раздражения, а глаза сверкнули недобрым блеском. Шантаж, значит. Решил поиграть со мной. Соланж стало всё равно, сдаст её гриффиндорец Кэрроу или нет. Она собиралась получить своё письмо во что бы то ни стало, а главное, свою посылку. Потому что время приближалось. Люмос Соланж уже давно погасила, а ее палочка смотрела вниз. Ей не составило труда слегка поднять кончик палочки и послать невербальное "Agglutium" на ботинки семикурсника. Соланж была очень рада сейчас, что дополнительно занимается с профессором Флитвиком и идёт по усиленной программе. По крайней мере, такие легкие и крайне полезные заклинания были доступны и срабатывали у нее почти всегда. Почти. - А я смотрю, ты слишком хорош для того, чтобы пользоваться грязными методами, - Соланж оскалилась, и этот оскал не предвещал ничего хорошего. Медленно передвигаясь, она обошла Ранйяра полукругом так, чтобы он оказался между окном и телескопом, что исключало его свободу действий в случае атаки. - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - заклинания когтевранка произнесла на одном дыхании, будто они были продолжением ее речи.
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль почувствовал недовольство Милисенты, которое не просто витало в воздухе - оно ощущалось всеми фибрами души Натаниэля, если эту спорную субстанцию вообще можно было применять к кому-то. Хм. Милисента всегда не одобряла методы, которыми порой предпочитал пользоваться юноша в своих интересах, но, не смотря на это, прямо сейчас девушка накрыла своей ладонью руку гриффиндорца. Этот жест напомнил Натаниэлю о том, что многие волшебники часто стали забывать в эти непростые времена - о поддержке. О том, что даже в самые темные дни рядом с нами есть такие особенные люди, которые поддержат тебя, даже если ты будешь тысячу раз не прав. Эти мысли заставили Натаниэля улыбнуться и на мгновение отвлечься от происходящего в Астрономической башне. - А я смотрю ты слишком хорош для того, чтобы пользоваться грязными методами, - слова разрушительницы свиданий вернули юношу к действительности. Натаниэль удивленно поднял бровь. Кто это здесь говорит о грязных методах? Уж не тот ли самый человек, который (если верить письму) тайком заказал партию навозных бомб явно не в качестве необычных сувениров. Ах, да. Письмо все еще находилось в руках Натаниэля, что, определенно, нервировало пятикурсницу. Если, конечно, под этим глаголом можно было иметь ввиду очень уж агрессивное поведение вышеупомянутой. "Мерлин, неужели юным леди совсем перестали прививать манеры? Эта леди, во всяком случае - сейчас, больше напоминает тех отвратительных существ, которых профессор Люпин (на третьем году обучения Натаниэля) держал в своем кабинете для практических занятий по Защите." - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - Protego! - моментально среагировал Натаниэль. В самом деле, если волшебник предпочитает дипломатично улаживать подавляющее большинство конфликтов, по возможности не прибегая к атакующим чарам, стоит предположить, что этому самому волшебнику уже не раз от этих самых чар доставалось. В конце концов, большинство оппонентов Натаниэля, все же, предпочитали использовать палочки, к сожалению. Посему щитовые чары у гриффиндорца отрабатывались годами.
Милисента О`Лири: - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - Protego! - Милисента, всё ещё держащая в руках палочку, моментально среагировала на выпад Соланж. Кажется, это же заклинание прозвучало и от ее спутника. Все трое присутствующих на Астрономической башне стояли с палочками наизготовку, а от напряжения между ними, казалось, скоро начнет искриться воздух. Кэрроу бы это порадовало. Когтевранка сделала глубокий вдох. Tак нельзя. Кажется, дипломатическую часть работы придется брать на себя. С человеком нужно говорить на одном языке. Милли, такая же вспыльчивая, как и Соланж, ее языком владела в совершенстве - Соланж, опусти, пожалуйста палочку, - спокойно обратилась к пятикурснице Милисента, подавая подрастающему поколению пример и опуская своё оружие. - У нас есть общий враг и палочки нужно направлять на него, а не друг на друга. Милли усмехнулась, услышав в своём голосе прямо-таки Натаниэлевские интонации. Да, в конфликтной ситуации рука когтевранки сама тянулась к волшебной палочке, но одно дело - конфликты со слизеринцами, симпатизирующими Кэрроу, и совершенно другое - человек, стоящий с тобой по одну сторону баррикад, коим была Соланж. - К тебе это тоже относится,- Милисента улыбнулась гриффиндорцу, всё ещё пребывающем в состоянии полной боеготовности и, осторожно коснувшись плеча, опустила напряженную руку юноши. Казалось, возмущение Натаниэля обрело материальную форму: O tempora, o mores! (*) Какая отвратительная привычка - чуть что, хвататься за палочку! Какая невоспитанность, учитывая, что это делает леди! Какое неблагоразумие - одной пятикурснице нападать на двух подкованных в боевых чарах семикурсников! Когда люди придут к тому, чтобы решать конфликтные ситуации путем переговоров, а не глупого махания палочками?! Нет, Милисента ровным счетом ничего не смыслила в легиллименции, просто она слишком хорошо знала Натаниэля и была совершенно уверена, что примерно что-то подобное и происходит сейчас в его голове. - Никто никого не сдает Кэрроу. Никто ни на ком не испытывает драконье дер… - девушка покосилась на гриффиндорца, не одобрявшего вульгарных выражений, -драконьи отходы жизнедеятельности. Ни на ком, кроме наших обожаемых новых профессоров, разумеется,- семикурсница подмигнула Соланж и слегка сжала плечо гриффиндорца, на случай если он решит просветить их об опасности и неразумности этого мероприятия. Взгляд Милли упал на письмо, ставшее причиной ссоры. Что же, ее это бы тоже взбесило. И шантаж она все-таки не одобряла. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда?- мягко поинтересовалась девушка у своего спутника, аккуратно разжав пальцы, которые всё ещё крепко сжимали чужую корреспонденцию. Завладев письмом, Милли сложила его пополам и протянула владелице.- Разумеется, мы приносим свои извинения за вторжение в личное пространство. Став рядом с гриффиндорцем, когтевранка облокотилась на парапет. Что же, конфликт близился решению, если Соланж решит пойти на диалог. Но проблема срывающегося свидания всё ещё стояла достаточно остро. Милисента перевела вопросительный взгляд на своего спутника. * - (лат. - О времена, о нравы!)
Hogwarts: Все произошло слишком быстро: в безуспешных попытках сохранить равновесие, не выронив при этом из рук волшебную палочку и злосчастное письмо, Натаниэль едва не перевалился через открытое окно, на подоконник которого беспечно опирался всего парой секунд ранее, так как невербальное заклинание Соланж удачным образом сработало. Хоть мисс Деллингхейм до этого года не практиковала невербальные заклинания (судя по квенте), профессор Флитвик своё дело знал безупречно, а труд и упорство давало свои плоды. Тем временем, удвоенное заклинание "Protego" создало мощную полусферу, обратной волной которой заставило Милисенту и Натаниэля попятиться назад. Атакующие заклинания Соланж ударились о щит и растворились в воздухе. Письмо волей случая так и осталось в руках Натаниэля, пока Милисента благополучно его не забрала и не протянула Соланж обратно. Вроде, обошлось всё более менее благополучно, разве что ноги гриффиндорца были до сих пор склеены заклинанием, но... Скрип двери эхом прозвучал откуда-то далеко снизу, и затем - вновь тишина. Кто? Миссис Норрис, мистер Филч, а может Кэрроу? Комендантский час наступил, поэтому любой из перечисленных мог вызвать этот шум. Однако, не стоит переживать, это всего-лишь сквозняк ходит по Хогвартсу. Тем временем погода с наступлением позднего вечера заметно ухудшалась.
Соланж Деллингхейм: Была у Соланж такая дурная привычка: сначала действовать, затем расхлёбывать последствия, и только в последнюю очередь думать. Так вот. Сейчас она находилась на той стадии, когда действие уже было сделано, и оставалось только наблюдать плоды своей вспыльчивости. Оба заклинания, которые она послала в гриффиндорца, потонули в двойном щите. Щит вышел мощным и впечатляющим. Обратной волной он заставил семикурсников пошатнуться, в результате чего мистер Ранйяр чуть не вывалился в окно. Видимо, сработало склеивающее заклинание. Впрочем, не смотря на всё это, письмо-таки осталось в руках у гриффиндорца. Без малейших эмоций она наблюдала за похитителем своей корреспонденции, наставив на него палочку. Он уже поднялся с пола и снова прибывал в полной боеготовности. Только сейчас к Соланж пришло осознание, что она находится в не слишком удачном положении: перед ней два человека, явно сведущих в боевых чарах намного лучше её. Но ей уже было всё равно. - Соланж, опусти, пожалуйста палочку, - спокойный голос Милисенты ярко контрастировал с тем напряжением, которое царило сейчас на Астрономической башне. Для убедительности она опустила свою волшебную палочку, внимательно глядя на Соланж. - У нас есть общий враг и палочки нужно направлять на него, а не друг на друга. Последняя фраза заставила Соланж вернуться к реальности. Она почувствовала себя так, будто ее облили водой. Действительно, надо бы направлять свою энергию в нужное русло. А именно - на борьбу со зверским режимом Кэрроу. А она тратит её на гриффиндорца, который вроде как в этом противостоянии ей не противник. Девушка медленно опустила свою палочку. "Парочки", - хмыкнула она про себя. Как же тошно. Явились, в надежде помиловаться, на башню, которая уже была занята; намеревались выгнать её, хотя она имела все права здесь находиться, а затем кое-кто ещё и прочитал её письмо. Мало того, этим письмом её ещё и шантажировал. И пусть потом кто-нибудь скажет, что это она не права, склеивая ботинки, и упрекнёт её в том, что это она ведёт себя неподобающим образом. - Никто никого не сдает Кэрроу. Никто ни на ком не испытывает драконье дер… драконьи отходы жизнедеятельности. Ни на ком, кроме наших обожаемых новых профессоров, разумеется. - Разумеется. Стала бы я тратить такое дорогое удовольствие не по назначению, - отметила когтевранка и покосилась на своё письмо. Гриффиндорец всё еще крепко сжимал его. Милисента решила и этот вопрос взять в свои руки. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда? - Она вытянула письмо из руки Натаниэля (Браво! Соланж, наконец, узнала, как зовут этого неблаговоспитанного юношу) и, сложив, протянула его законному владельцу. Соланж было достаточно проблем с этой бумагой. Она тот час подожгла конверт, а о пепле позаботилось её любимое заклинание исчезновения. - Разумеется, мы приносим свои извинения за вторжение в личное пространство. - Приношу свои извинения за то, что из-за меня мистер Ранйяр чуть не выпрыгнул в окно, - ответила Соланж и кивнула. Внезапно снизу, у входа, раздался скрип. Девушка медленно развернулась в сторону двери и крепче сжала палочку. Все затихли. Судя по всему, комендантский час уже начался, и если сюда решат заявиться Кэрроу, то проблем им не избежать. Прошла минута, но ничего больше не произошло. Видимо, это был всего лишь сквозняк. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят, - Соланж улыбнулась уголками губ. К слову, о бомбах. Назначенное близнецами время уже давно прошло, а сова всё ещё не прилетела. Когтевранка подскочила к окну и перевесилась через него. Кажется, погода неминуемо портилась. Лёгкий приятный ветер обещал вот-вот превратиться в ураган и... Соланж показалось, или она почувствовала каплю воды на своём лице?
Натаниэль Ранйяр: - Protego! - в один голос с Натаниэлем выкрикнула Милисента. Удвоенный щит получился такой силы, что обратной волной ударил по самому Натаниэлю и его спутнице. Гриффиндорец попытался сохранить равновесие, что вполне могло получиться, если бы не одно значительное "но". Что-то, определенно, было не так. Разумеется, юный Ранйяр никогда не обладал какой-то особенной грацией, но, чтоб так запросто потерять равновесие - увольте! Осозновая неизбежность падения, юноша предпринял попытку сгруппироваться, но, вместо этого едва не перевалился через открытое окно, наделав при этом прилично шума. Кажется, Натаниэль, наконец, понял, почему в Школе запрещалось использование палочки в коридорах. "Хм, а все-таки, был там что-то сказано про лестницы и башни?" Не прошло и семи лет! Обнаружив себя не очень то грациозно сидящим на бетонном полу, гриффиндорец попытался пошевелиться. Правая нога предательски заныла. Очевидно, неудачное приземление все же дало о себе знать. Тем не менее, палочка и письмо каким-то чудом остались у юноши в руках. - Finite Incantatem - Натаниэль хмыкнул и направил чудом спасенную палочку на, как оказалось, склеенную между собой обувь и совершил неуверенную попытку подняться под номером один - нога отозвалась болью. Попытка номер два оказалось более удачной. - К тебе это тоже относится, - гриффиндорец прослушал первую часть фразы своей спутницы, но, судя по тому, что рука Милисенты пыталась опустить правую руку юноши, крепко сжимающую волшебную палочку, вниз - девушка явно хотела как-то смягчить возникшую конфликтную ситуацию. Конечно, сейчас это было наиболее разумным решением, поскольку дальнейшее развитие событий таким нелицеприятным образом ("можно подумать, волшебная палочка - единственный способ вести диалог! Вернее, его не вести") могло окончится плачевно для всех присутствующих здесь сторон. Натаниэль опустил руку, но продолжил сжимать в ней волшебную палочку, попутно ставя в голове галочку обязательно расплатиться с невоспитанной Соланж за склеенные ботинки, но позже. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда? - Ранйяр позволил девушке забрать конверт из своих рук. В конце концов, юноша был уверен, что с таким отвратительным характером невоспитанную пятикурсницу и без участия самого Натаниэля в этом году не ждет ничего хорошего. О чем очень выразительно говорили свежие шрамы, красовавшиеся на когтевранке. - Приношу свои извинения за то, что из-за меня мистер Ранйяр чуть не выпрыгнул в окно, - извинения не звучали искренними ни на сотую долю процента, но, и Мерлин с ними. "Мистер Ранйяр не доставил бы вам такого удовольствия" - подумал Натаниэль, но ограничился лишь кивком в сторону пятикурсницы. В повисшей на долю секунды тишине раздался скрип двери - откуда-то снизу. Юноша спешно посмотрел на часы. Комендантский час господствовал в Школе вот уже три минуты, а это значило только одно - все, оказавшиеся в астрономической башне, вот уже три минуты как являлись злостными нарушителями режима. Разумеется, это был далеко не первый случай, когда юноша разгуливал по замку в неположенное для этого время, но, как говорится, цель всегда оправдывала средства. Но не в этот раз: сорванное свидание и конфликт со слишком агрессивной пятикурсницей назвать достойной целью можно было с большой натяжкой. С просто огромной. Натаниэль инстинктивно сжал запястье Милисенты и сделал шаг вперед - так, чтобы девушка оставалась чуть позади. Но за скрипом двери последовала тишина, что не могло не радовать юношу. Кажется, сегодня больше не придется использовать палочку. Собственно, все вернулось к тому, с чего и началось. Гриффиндорец облокотился обратно на узкий подоконник (ничему жизнь не учит!). Поежившись от ветра, семикурсник обратил внимание на затянутое тучами небо, которое вот-вот грозилось разразиться в лучшем случае дождем, в худшем - бурей. Что же, будь они с Милисентой здесь одни - испортившаяся погода не стала бы большим затруднением. Мысли юноши опять вернулись к испорченному свиданию. Конечно, в Хогвартсе уйма укромных местечек, которые могут стать альтернативой Астрономической башне (кому, как ни Натаниэлю с Милисентой об этом знать?), но покидать башню сразу после начала комендантского часа означало почти неминуемо попасться в руки Филча или дежурного профессора, а у Милисенты и без этого достаточно неприятностей. "Почему нельзя вести себя благоразумнее?" Натаниэль окинул взглядом свою спутницу, одетую в лёгкое и короткое платье. "Почему нельзя одеваться по погоде?" Поймав себя на раздражении в адрес наряда девушки, Ранйяр одернул себя: уж кто-кто, а ни Милисента, ни ее платье не были виновны в срыве его планов. Планы. Больше всего на свете Натаниэль не любил, когда что-то шло не так, как было запланировано. В жизни юноши все всегда должно было идти по четкому плану, любые отклонения от которого гриффиндорец воспринимал не так легко, как того хотелось бы. Именно сейчас, на астрономической башне, все шло как раз-таки не так, как запланировал Натаниэль, что, разумеется, не могло его не раздражать. Конечно, рациональный, и эмоционально уравновешенный (в отличие от некоторых пятикурсниц) юноша не собирался показывать этого на людях. Особенно - при дамах, пусть даже одна из них была категорически невоспитанной. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят, - Натаниэль не мог не оценить такое решение в качестве выхода из предполагаемой затруднительной ситуации, но, к счастью, Кэрроу здесь не было. А, к ужасу, тема для разговора между дамами была. Милисента ни за что не упустит шанса обсудить что угодно, что хоть как-то касается нарушения порядка. Особенно, если в разговоре будут упоминаться слова "Кэрроу" и "бомбы". Дабы унять своё раздражение, Ранйяр наложил Согревающие чары на свою даму, и, притянув Милисенту к своему подоконнику, опустил руку на ее плечо. Вечер предстоял долгий.
Милисента О`Лири: Милисента испуганно вскрикнула когда Натаниэль чуть было не перевалился через окно и облегчённо вздохнула, когда все обошлось. Девушка вдруг вспомнила профессора Дамблдора, чья жизнь оборвалась на этом самом месте, и ощутила желание покинуть это место. Увы, в ближайшие часы обратный путь им заказан. Обеспокоенно пронаблюдав за борьбой гриффиндорца со склеенными ботинками (вроде не ушибся), когтевранка прислушалась к скрипу двери. Когда за ней последовала тишина, присутствующие в комнате заметно расслабились. Все, кроме Милисенты, в голове которой начал складываться план побега на случай, если обожаемые новые профессора решат сюда наведаться. - Muffliato, - негромко проговорила когтевранка. То ли об этом заклинании Поттер рассказывал на сборах ОД, то ли она вычитала его в какой-то книге - в любом случае, звуки на башне теперь не привлекут внимание патрульных. Девушка порылась в своей дамской сумочке, выудив оттуда серебряную заколку, подаренную Натаниэлем на прошлый Валентинов день. Скрутив волосы в изящно-небрежный узел, Милисента зафиксировала его заколкой и вновь обратилась к содержимому сумочки, изъяв оттуда флакончик духов, пудреницу, помаду и металлическую пилочку для ногтей. Флакончик духов отправился обратно в сумочку: если применить содержащуюся там вытяжку из драконьего навоза, замаскированную под эти самые духи, это непременно привлечет внимание и, учитывая недавние успешные испытания средства на мантии профессора Кэрроу, выдаст ее, Милисенты, присутствие на башне. Тюбик из-под помады, содержимое которого представляло собой миниатюрную дымовую шашку, отправился в карман платья - густой и вонючий дым заставит профессоров Кэрроу немного поплакать над тем, как тяжело жить, когда вместо мозга в твоей черепной коробке содержится лишь кучка той самой субстанции, вытяжку из которой Милисента бережно хранила в розовом флакончике из-под духов, и на несколько минут забыть о погоне. Открыв пудреницу, Милисента заглянула в зеркало и взмахом палочки подкрутила кокетливо выбивающийся из прически локон. Затем пилочкой аккуратно выкрутила два болтика, спрятав их в потайной карман сумочки. Теперь, стоит ей повернуть крышку, скрывающую двойное дно пудреницы, как в ее ладонь выпадет щепотка Перуанского порошка мгновенной тьмы. Как и положено любой порядочной леди (а когда ты леди Натаниэля, ты прекрасно осведомлена в том, что положено порядочным леди), Милисента любила ходить по магазинам и была ценителем эксклюзивных вещиц. Девушка опредленно не жалела, что в конце летних каникул потратила все свои карманные деньги на индивидуальный заказ в своём любимом магазине. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят. При упоминании этой фамилии пальцы девушки инстинктивно сжали волшебную палочку. Внезапно когтевранка почувствовала, как ее окутало тепло, а на плечо легла рука гриффиндорца, и только сейчас осознала, насколько она замёрзла в своём коротком платье. Благодарно улыбнувшись Натаниэлю, Милисента прислонилась к его плечу. - Лично я намерена сделать так, чтобы они обо мне забыли нескоро, - сверкнула глазами Милисента, непринужденно вертя в руках пудреницу, - вымотать им все нервы в аккуратные катушки, пустить их на струны для укулеле и петь под это укулеле героические баллады об их тяжёлой жизни в Хогвартсе. Привычно, при одной только мысли о новых профессорах Милисента ощутила волну жгучей ненависти. Каких-то несколько месяцев назад когтевранка и представить не могла, что способна настолько кого-то ненавидеть. - Их ненавидит три четверти школы, - пальцы девушки крепко сжали пудреницу, а в голосе зазвучали металлические нотки, - возможно, и больше: должны же и среди слизеринцев затесаться нормальные люди. Их ненавидят все адекватные профессора. Если бы мы объединили усилия и направили их против наших обожаемых новых профессоров и директора, то от них бы и мокрого места не осталось. Девушка поморщилась, почувствовав, как пальцы Натаниэля крепко сжали ее травмированное плечо. От Милисенты не укрылось раздражение юноши (пусть даже он был слишком хорошо воспитан, чтобы это раздражение выдавать), и не нужно быть гением, чтобы догадаться, что причиной его было сорванное свидание, означавшее срыв его четкого плана. А тут ещё и разговор коснулся его наиболее нелюбимой темы. Когтевранка осторожно прикоснулась к руке парня, все еще покоящейся на ее плече. - А Натаниэль считает, что этот подход не принесет нам всем ничего, кроме неприятностей, хотя и говорит о незаконности этого режима. А если государство не считает нужным защищать наши права, то кому, как ни нам самим, это делать? Девушка подняла взгляд на своего недовольного спутника. Право - его стихия, и Милисента надеялась, что возможность высказаться по теме, которую он любит и в которой компетентен, несколько умерит его раздражение.
Hogwarts: Во мраке ночи к Астрономической башне приближалась некая тёмная фигура, активно размахивающая крыльями и несущая с собой квадратную упаковку. Сова с долгожданной посылкой приземлилась на перила и, ухнув, принялась активно вертеть головой, рассматривая присутствующих. Тем временем, кажется, погода окончательно испортилась и где-то вдалеке даже что-то прогремело. Может, дементоры - виновники внезапной смены погоды?
Соланж Деллингхейм: - Лично я намерена сделать так, чтобы они обо мне забыли нескоро, - проведя рукой по лицу, стирая с носа каплю дождя, когтевранка развернулась и посмотрела на Милисенту. Семикурсница крутила в руках пудренницу, а её взгляд наводил девушку на садистские мысли о Кэрроу. Что-то Соланж подсказывало, что леди мистера Ранйяра затаривалась косметикой совсем не в магазинчике для дам. Она не особо была осведомлена об ассортименте магазина близнецов, но, вспоминая о том, какие вещицы они продавали ещё в школе... - Вымотать им все нервы в аккуратные катушки, пустить их на струны для укулеле и петь под это укулеле героические баллады об их тяжёлой жизни в Хогвартсе. Соланж серьёзно задумалась. - Определённо стоющая идея, - покивала она. - Слова жалостной баллады сами польются из их натянутых нервов. Но не грустно ли это? Мне кажется, стоило бы сделать трещётки из их костей жестокости и станевать под их звон мамбу. Это подняло бы боевой дух хогвартчан. Она усмехнулась и закрыла глаза, облокатившись на прохладную каменную стену. Соланж с удовольствием воплотила бы все эти метафоры в жизнь. Кэрроу она за два месяца успела возненавидеть до дрожи. Они отнимали у них свободу, относились как к кускам мяса, которые можно пинать по поводу и без, а на лекциях несли такую ахинею, что от их слов хотелось блевать радугой. Но больше всего она ненавидела змеиную рожу, которая возомнила себя вершителем справедливости. Помнится, кто-то когда-то говорил ей, что Хогвартс - самое безопасное место в Англии. Теперь это обернулось против них. Она была заложницей в этом замке. И, да видят боги, ей хотелось сбежать из этого проклятого места. Правда она не сомневалась, что тогда не поздоровилось бы её родителям. Они так и не смогли уехать из страны. Соланж даже не знала, что с ними сейчас и где они находятся. В их жилах текла далеко не чистая кровь, так как в её стране это в принципе большая редкость. Но она не могла не бороться. Не в её правилах было сидеть сложа руки, смиренно склонившись перед обстоятельствами. Соланж была готова идти на любые меры для того, чтобы освободиться от гнёта, пусть даже для этого придётся заплатить большую цену. - Их ненавидит три четверти школы, - голос Милисенты вывел её из раздумий, - возможно, и больше: должны же и среди слизеринцев затесаться нормальные люди. Их ненавидят все адекватные профессора. Если бы мы объединили усилия и направили их против наших обожаемых новых профессоров и директора, то от них бы и мокрого места не осталось. Соланж согласно кивнула. - Да, это правда, - она оторвалась от стены и стала мерять башню шагами, - если бы, - на этих словах она сделала акцент, - мы объеденили усилия, то нам не стоило бы большого труда свергнуть этих троих идиотов. Но не забывай, что многие боятся Кэрроу. И боятся последствий, которые может повлечь за собой мятеж. Многие даже и мысли не допускают... - она бросила короткий взгляд на Натаниэля и снова подошла к окну. Ей показалось, что повеяло зимним холодом. Даже в Нифльхейме, наверное, теплее, ведь здесь витает отчаяние, безнадёжность, страх и боль. Дементоры, что ли, рядом? - И мысли не допускают о том, что можно бороться. Но если этого не будем делать мы, то никто не будет. Соланж в последнее время стала терять контроль над собой. Гнев переполнял её. А ведь раньше это чувство было ей практически незнакомо. Ей вспомнились стихи её любимого автора. Она тихо проговорила: - О, если не страшат тебя ни дьявол, ни смерть, когда трещит по швам сама небесная твердь, когда вскипает целый мир смертельной борьбой, — я буду эту песню петь вместе с тобой. И если ты клянешь в оковах деспота гнет, когда ему толпа трусливо славу поет, когда любовь он попирает тяжкой стопой, — проклятье деспоту! — скажу я вместе с тобой. И если славишь ты того, кто в недрах темниц смеется, перед палачом не падает ниц, кто и на казнь, в последний путь, идет, как на бой, — героя буду славить я вместе с тобой. И, главное, все теперь надеются на Мальчика-Который-Скрывается, но сами не хотят и пальцем пошевелить. - А Натаниэль считает, что этот подход не принесет нам всем ничего, кроме неприятностей, хотя и говорит о незаконности этого режима. А если государство не считает нужным защищать наши права, то кому, как ни нам самим, это делать? Соланж согласно закивала головой. Она промолчала, что и государства, которое могло бы их защитить, уже нет. Да и прав у них нет. А следовать закону... она не считала нужным. - Неприятностей в виде патруля Пожирателей? - вместо этого сказала она. - И что же они сделают против целой армии разъярённых детей и преподавателей-мастеров своего дела? Не вызовут же они своего полукровку, в самом деле. Тут сквозь шум нарастающего ветра Соланж различила звук хлопающих крыльев. Она вгляделась в темноту ночи: прямо к ним летела большая сипуха, неся в лапах квадратную упаковку. Птица приземлилась на подоконник и, протяжно ухнув, протянула лапу с посылкой. - Наконец-то! - настроение Соланж взлетело до небес. - Привет, дорогая. Долго я тебя ждала. - Она отвязала свою посылку и отсыпала сове в мешочек семь золотых. В этот момент где-то вдалеке что-то прогремело. - Смотри, может в совятне переночуешь? Там есть сухари. В ответ сова лишь попыталась клюнуть когтевранку в палец. Расправив крылья, она вылетела вон. А Соланж стала распаковывать посылку, чтобы проверить сохранность товара. К счастью, посылку никто не проверял. Из коробки она достала инструкцию, пергамент с "домашней работой", классическое перо и ничем не примечательную обычную навозную бомбу, которая существовала ещё задолго до открытия Волшебных Вредилок. Пробежавшись по строчкам письма, она узнала о том, что бомбы активирует специальное заклинание, и что с момента активации любой, кто до них дотронется, поплатится за это чистой мантией... и не только. Любая попытка обезвредить такую бомбу приводила к ещё более мощному эффекту. До активации же бомбы не представляли из себя ничего особенного. Чары иллюзии крепко держались на них, и чтобы распознать их, надо было быть настоящим мастером. - Уизли, я вас обожаю! - воскликнула Соланж в восхищении. - Милли, ты видишь это? - она сунула письмо в руки когтевранке, где в красках описывался принцип действия бомб. - Представляешь, какое шоу можно устроить прямо на праздничный ужин! Я очень сомневаюсь в том, что они настолько идиоты, чтобы не понять, что это не простые предметы... Ладно, по крайней мере, Снейп не такой идиот. Но помнишь озеро и фейрверки два года назад? Тот же принцип! Просто так от потоков гов... - Соланж решила пожалеть нежные чувства гриффиндорца, - навоза им не отделаться. Уже раздумывая о том, каким именно образом она пустит бомбы в ход, Соланж стала быстро собирать вещи. Закинув сумку на плечо, она улыбнулась парочке. - Так, ну что ж, теперь оставлю вас наедине, как вы и хотели. С вами было хорошо, но долг зовёт. Милли, удачи тебе с твоим красавчиком. Пусть эта ночь не пройдёт зря. Натаниэль... ещё увидимся, - она сделала жест, который как бы говорил: "я слежу за тобой" и быстрым шагом направилась к выходу из башни.