Hogwarts: Самая высокая башня Хогвартса, названа так потому, что на её верхней площадке удобно наблюдать за звёздами, именно поэтому здесь проходят практикумы по Астрономии и Астрологии. На открытой площадке всегда холодно и ветрено. Коридоры: К винтовой лестнице
Доминик Сен-Клер: Сен-Клер, запыхавшись, после долгого путешествия по лестнице таки совершил восхождение на Астрономическую Башню. Уже смеркалось, но солнце спряталось еще не до конца. Следовательно, было довольно светло, но это не мешало луне быть уже весьма заметной в небесном чертоге. Мелкие снежинки с какой-то негой падали свысока, подгоняемые, ветром, который безжалостно нарушал ожидаемый покой, вскидывая и обратно роняя их, кружа в диком танце. Таинственным образом снег не залетал на верхнюю площадку башни, хотя та была открыта. "Что же, продуманно" - мельком подумал Ник и приблизился к краю башни, устремив свой взор на озеро, которое отсюда было видно довольно хорошо, но все же несравнимо хуже, чем из окна его комнаты в Башне. В этом году лед был совсем тонкий, а снег падал как-то очень по-лентяйски: редко и недолго. И в этом году Черное озеро было похоже просто на какую-то яму, которая была присыпана снежком лишь в некоторых местах. "Ага, Плешивый Провал, а не Черное озеро" - с издевкой заметил Доминик. Но все же, место было удивительно красивым. Укутавшись в факультетский шарф, Сен-Клер сел прямо на пол и, подышав на ладони, достал из сумки крошечную шкатулку и большой лист акварельной бумаги. Раскрыв коробочку и обмакнув пальцы в угольную пыль, находившуюся там, он стал рисовать. Порошок ложился на бумагу неохотно, но что-то все же получалось. Абстрагировавшись от внешнего мира, Ник погрузился в творчество.
Alice Whitehall: Элис поднималась на Астрономическую Башню с метлой наперевес. Ибо по ее мнению пришла пора осуществить мечту, которая не давала ей покоя с первого курса. А именно... В день прибытия в Хогвартс первокурсница, вернее, еще Пошка Уайтхолл решила, что когда -нибудь она полетит на метле с самой высокой башни замка. И вот день Икс настал. Погода была летной, скоро выглянет луна. На башне, конечно, никого не будет, следовательно никто не помешает осуществлению детской мечты. Но когда Элис поднялась на верхнюю площадку башни, ее мечтам было суждено развеяться в прах. Площадка была занята. Какая-то сгорбленная фигура сидела на полу и творила что-то подозрительное. *Кого это сюда принесло?* - мрачно подумала гриффиндорка, - *гоблин что-ли или тролль карликовый, а может домашний эльф кому-нибудь романтический ужин накрывает?* Элис тихонько подошла к подозрительной личности и потрогала ее древком метлы.
Доминик Сен-Клер: - Ох, пресвятая Ровена! - вскрикнул Сен-Клер от внезапного тычка в спину. "Кто это, мерлиновы кальсоны? Я же тут один был!" - в панике подумал Ник, и, неосторожно дернувшись, он задел локтем шкатулку и просыпал ее содержимое на чьи-то туфельки с симпатичной пряжкой. Крохотные частицы угольной пыли попали, видимо, когтевранцу в нос, от чего он и чихнул. Как горный тролль, страдающий от птичьего гриппа. Как насморочный носорог, которому в нос угодило чье-то маленькое перышко. Как Венерина Мухоловка, вдохнувшая пыльцу с соседней лилии... Вообщем, очень громко и от души. И чих его угодил в самую гущу пыли, от чего ты и взвилась в воздух, как испуганный журавль. Отборная черная тучка угодила на не менее отборные белые колготочки, прилагавшиеся к туфелькам. Осознав, наконец, то, что туфельки и колготки никогда отдельно не ходят, а если и ходят, ты вызывают к себе кучу необоснованных подозрений, Ник поднял голову. Увиденное его шокировало: вымазанная в пыли гриффиндорская староста взирала на него с такой ненавистью, с коей девушки обычно взирают на каблуки после долгого дня с ними, держа наперевес метлу, древко которой смотрело точно между глаз Сен-Клера. - Э, привет. Отлично выглядишь сегодня, Элис! - радужно провещал Ник, одарив девушку лучезарной улыбкой №5 из своего архива. Учуяв то, что в воздухе отчетливо попахивает так называемыми последствиями, Доминик начал плавно отползать к краю Башни.
Alice Whitehall: Подозрительная личность громоподобно чихнула, и целое облако черной пыли поднялось в воздух и вызвало у Элис зрительные галюцинации. Ее ботинки из драконьей кожи, подарок кузена Монтигомо, каким-то образом превратились в изящные туфли с пряжками, подарок мистера Селлинджера с 25 стипендии, а потертые маггловские джинсы - в фильдеперсовые чулки. Облако плавно осело на мистера Громочиха, и он постепенно превратился в ... когтевранца, по уши замотанного в полосатый шарф традиционных цветов. Гриффиндорка узнала студента четвертого курса месье Сен-Клера, который слыл богатеньким Буратино с карманами, полными конфет. - Вот скажи мне, Сен-Клер! - глаза Элис сузились, - что ты тут делаешь в столь поздний час? Это первый вопрос, - староста понизила тон, - и второй вопрос, как, скажи на милость, я в этом полечу на метле? - Элис грациозным жестом руки обвела свой наряд: башмаки с пряжками, колготочки и (!) платье, шелковое платье, - куда ты дел мои вещи, окаянный! Грозно махая метлой, Элис надвигалась на Ника.
Доминик Сен-Клер: - Элис... Но ты же потрясающее выглядишь!!! - ошарашенно пытался исправить положение Ник, все еще отступая к краю Башни. - Колготочки тебе очень идут... А туфельки, туфельки! Просто великолепны! А вообще, Сен-Клер понял, что крупно попал. Застуканный старостой не своего факультета тогда, когда детское время кончилось... Стоп, а почему это кончилось? - Дорогуша, сейчас всего семь с копейками - кивнул Ник на циферблат Часовой Башни, который хорошо виднелся от сюда. - Так что я могу сидеть здесь еще кучу времени. Доминик стразу почувствовал себя увереннее, ибо закон пока был на его стороне. В любом случае, рисовать уже нечем. Дорогущая угольная пыль с иллюзорными эффектами, благодаря тому, что Элис втоптала ее меж половых досок, годилась лишь для рекламы мощности пылесосов, которые достанут что угодно и откуда угодно. Нащупав сзади перила, ограничивающие круглую площадку башни по периметру, Ник вальяжно облокотился на них, окинув взглядом Элис. - Что ж, хоть сейчас на бал... - пробормотал когтевранец и вытащил палочку - Tergeo. Тот час же вся пыль с одежды Элис втянулась обратно в палочку. И одежда, соответственно, на прежнюю. - А спецполя тебе, видно не хватает? Или ты мечтаешь о лобовом столкновении с одной из школьных сов?
Alice Whitehall: - C какими еще копейками? - староста Гриффиндора нахмурилась, - надеюсь ты не поселил в часы никакую неизвестную науке нечисть или поселил? Элис с любопытством уставилась на Доминика. - Если эти копейки стоят внимания профессора Раймон, то я так и быть прощу тебе срыв моей мечты, но если же это очередной фокус воспаленного мозга, то тебе придется вылизывать башню с верхушки и до самой нижней ступеньки, - Элис втерла остатки пыли в пол носком ботинка, - очень уж тут грязно после твоих художеств, - ну, давай показывай свои копейки. Гриффиндорка аккуратно прислонила метлу к стене и вытащила из кармана кусок пергамента и карандашный огрызок, готовясь зарисовывать особенности нового вида нечисти. Сверху листа она нацарапала: "Копейка обыкновенная".
Доминик Сен-Клер: - Что ты несешь, Элис? Какая Копейка? Тебе, по-моему, мозг продуло. - совершенно непонимающе Ник уставился на Элис. Еще раз слегка высунувшись, что бы лучше увидеть Часовую Башню, Сен-Клер лишний раз удостоверился, что со временем все впорядке. - Копейка... Это мелкая маггловская валюта. Тьфу, понахватался же... Это значит, что сейчас семь часов и несколько минут. - указал когтевранец на часы. - А если летать хочешь, то и я присоединюсь. Можно? Сен-Клер неспешно стал засовывать обратно в сумку акварельную бумагу, ныне пустую шкатулку и выкатившийся шарик сухих чернил. Затолкав таки все в сумку, он стал выжидательно смотреть на Элис, пытаясь поправить шарф, который безнадежно спадал. В итоге решительно плюнув на это занятие, Ник сунул руки в рукава полностью, таким образом пытаясь согреться.
Alice Whitehall: - Чтоооо? Маггловская монета? - карандаш выпал из рук старосты Гриффиндора, - ты морочишь мне голову маггловскими монетами? - Элис сунула пергамент в карман. С открытием нового вида нечисти и с блестящей курсовой для профессора Раймон можно было распрощаться. Разочарование было ошеломляющим. - Так, значит через час башня должна блестеть, как новая! Летать он хочет ... - в голосе Элис зазвучал металл. В ее голове уже возник образ прилежно драющего башню Доминика и самой себя, подгоняющей его метлой. Радужные видения были прерваны самым неожиданным образом. На горизонте нарисовался подозрительный объемный объект, махавший крыльями и резво виляющий хвостом.Элис этот объект был странно знаком, и направлялся он прямехонько к башне.
Доминик Сен-Клер: - Господи, и взялась же на мою голову ты, Маргарет Тетчер шушева... - ворчливо просопел Ник и стал искать палочку по карманам пальто, попутно опять поправляя шарф. Отыскав таки этот зачарованный кусок миндального дерева вкупе с начинкой ввиде пера грифона, Сен-Клер направил его на рассыпанный уголь и полупропел, томно хрипя: - I put a spell on you Because you're miiine... Tergeo! - Так лучше, государыня-староста? И вообще, это было первый и последний раз. Я не домашний эльф, а ты не Мерлин. И вообще, иди гриффиндорцами помыкай... - все так же недовольно, бурчал когтевранец, втаптывая остатки пыли меж половых досок. Какое-то знакомое чувство неприятностей заставило Ника обернуться. То, что он увидел... Ну, вообщем, он не понял, что увидел. Что-то слишком большое для совы, но слишком маленькое для дракона. Размером оно больше, напоминало пегаса, однако контур его разительно отличался от силуэта поэтической крылатой лошадки. - Академик Вайтхолл, что это за бройлер-переросток путь сюда держит?
Alice Whitehall: - Конечно, ты не эльф, - Элис задрала нос, - у эльфов нет волшебных палочек. Но я, так и быть, не буду настаивать на уборке башни без применения волшебства. Краем глаза Элис следила за летящим объектом: - Это вовсе не бройлер, мистер Сен-Клер, это Годрик, - Элис подошла к краю смотровой площадки и усиленно замахала дракону. Тот так же усиленно замахал крыльями и через пару минут перевалился через заградительную решетку, вернее, просто обломил ее. Хвост и задние лапы дракона повисли в воздухе. Годрик испустил оглушительный рык, который, возможно, был рыком помощи. Элис вцепилась в одну из передних лап и попыталась втащить дракона на площадку. - Помоги же мне! Ты не видишь, Годрик может упасть, - Элис возмущенно посмотрела на Доминика, который разглагольствовал, помахивая палочкой.
Доминик Сен-Клер: - Помочь? Гриффиндорскому дракону? Ты в кусе, что это оплачивается по отдельному тарифу, Вайтхолл, улочка моя? - сунув палочку в карман, Ник язвительно глядел на хрупкую гриффиндорскую старосту, пытающуюся втащить в Башню дракона, который, априори мог сделать это сам. Помятуя что-то он действиях и противодействиях Сен-Клер стал аккуратно снимать шарф и теплую мантию, подчеркнуто аккуратно складывая на старый стул. - Так. Совушки в боооой! - громогласно оповестил когтевранец и сделав два больших шага превратился в крупного филина. Надо сказать, анимагией Ник занимался последний раз месяца три назад, и поэтому он чувствовал, что полетать более чем минут 40 у него не получится. Но, по идее, ему сорок то и не надо было. Достаточно было и четырех. Оторвав клювом прутик с новенькой метлы старосты он выпорхнул наружу. Слегка опустившись, Сен-Клер оказался точно у правой задней лапы Годрика. Аккуратно лавируя, что бы несчастный дракоша не пришиб его своим внушительным хвостом, он подлетел к тыльной стороне лапы и стал щекотать прутиком то место, где та лапа, собственно, прикреплялась к туловищу. Как где-то читал когтевранец, это должно было вызвать не то щекотку, не то зуд, не то еще что-то. Ожидания впринципе оправдались, и Годрик, судорожно задергав лапами-крыльями-головой сам бешено впорхнул в башню, не забыв оттяпать солидный кусок облицовки когтями и хлестнуть Сен-Клера кончиком хвоста по лапам. Тихо выругав внутри себя Годрика и всех драконов вцелом, Ник подлетел и довольно уселся на перила башни, где и превратился обратно в человека. - Уу, неблагодарный. - буркнул когтевранец дракону.
Alice Whitehall: Элис тянула дракона изо всех сил, когда Доминик превратился в сову и с помощью каких-то сложных манипуляций заставил Годрика забраться на площадку самостоятельно. - Вот это да, - протянула гриффиндорка, - а ты оказывается умеешь не только языком трепаться. Ник, но почему именно сова, а не более брутальный вариант?- Элис уселась на спину дракона и с интересом ждала ответа когтевранца. Годрика, видимо роль дивана не устроила. Он недовольно заворчал, расправил крылья, выпустил из пасти столб дыма, окутавший Доминика с ног до головы и попытался развернуться лицом к пейзажу.
Доминик Сен-Клер: - Пхе-кхе-ргх-фпхргт-шкрцкварф! - несуразно оглушительно стал чихать Ник из-за дыма Годрика. Господи, ну и запашок... Они что, его ливером кормят? Сен-Клер сдвинулся влево, подальше от дыма. - Странный вопрос. Не я же выбирал, как получилось. И не сова, а филин. Это же что-то вроде отражения личности - пустился в пространные объяснения Доминик. - А кого брутальнее то? Брутальных птиц, по-моему, вообще не бывает. Сен-Клер спрыгнул с перил в Башню и, обойдя Годрика, взял шарф и мантию и стал надевать, возвращаясь обратно. - Слушай, а откуда у вас вообще этот дракон?
Alice Whitehall: - Брутальных вариантов много, а птиц тем более, - Элис помахала рукой, разгоняя дым, - а кормим мы его колбасой, из чего она - я понятия не имею, а Годрик вылупился из яйца, которое мы нашли на чердаке, и по-моему, он явно хочет прокатить кого-нибудь, - Элис поудобней уселась на спине дракона, - хочешь полетать? Гриффиндорка была уверена, что когтевранец струсит и откажется, и уже раздумывала, куда бы с Годриком направиться, чтобы понезаметней и поменьше нагоняев от декана. *Хотя от нашего декана вряд ли что укроется*.
Доминик Сен-Клер: - Почему-то с брутальными птицами у меня ассоциируются только петухи. Ужас, тихий ужас. - покачав головой, сказал Сен-Клер. - Оно и видно, что вы сами не знаете, чем его кормите. Этому мальчику нужна свежая конина, это же очевидно. А то будет у вас дракон с гастритом... Или с язвой. Когтевранец абсолютно без страза подошел и похлопал Годрика по морде, между ноздрей и глазом. - Элис, копченую колбасу ни в коем случае. Вареную, разве что. А лучше простое сырое мясо. С косточкой. - Ник пошарил в кармане и достал оттуда затяжное печенье с сыром, которое тут же схрумкал дракон. - Прокатиться - это хорошо. - констатировал Доминик и вплотную к Годрику, держась ближе к хвосту. Немного боязливо он положил руку на толстую чешую спины дракона. Та была необычайно твердой, гладкой и лишь немного теплой. Решив, что деваться все равно некуда, Ник легко запрыгнул на спину к всеобщегриффиндорскому питомцу и обвил руками Элис наподобие ранца. - Запрягай скотинку, ямщик.
Alice Whitehall: К удивлению Элис, Доминик продемонстрировал немалые познания в драконьей диете: - У драконов язвы не бывает, - хмыкнула Элис, - правда, Годрик? - она потрепала дракона по шее, и тот издал звук, который должен был, по всей видимости, изображать довольный рык. Тем временем, когтевранец взобрался на дракона и удобно устроился за спиной Элис. Гриффиндорская староста вздохнула. *Придется получать нагоняй за себя и за того парня*. - Ник, ты уверен в себе, - Элис повернулась к Сен-Клеру, который с довольным выражением лица ждал, когда дракон отправится в полет, - и может, ты уже продумал маршрут?
Доминик Сен-Клер: - А вот и бывает. И диарея, кстати, тоже, да причем такая, что ни один домовик потом башню не отмоет. - сказал Ник, держась руками за Элис. Сидеть на месте, хоть и на драконе, было не очень интересно, и по этому Сен-Клер нетерпеливо заерзал, как бы намекая Годрику и Вайтхолл. - Как-то мне все равно. Уж куда нибудь... Решив, что сумка ему особо не понадобится, когтевранец, сбросил ее на пол, за дракона.
Доминика Шанталь: Совсем скоро лето. На улице было прохладно лишь ночью. Зато природа благоухала и расцветала все больше и больше. Будучи не в состоянии уснуть по причинам, известным ей одной, Доминика отправилась бродить по школе и вскоре оказалась на площадке Астрономической Башни. Звездное небо сияло над головой, и девушка могла понаблюдать за звездами, созвездиями и планетами, которые она изучала на занятиях по Астрономии. Хотя на самом деле в данный момент ее мысли были не менее далеко, чем звезды, сиявшие в вышине.
Софи Мид: Переход из темы: http://hdhog.forum24.ru/?1-24-0-00000005-000-0-0 Ролевая игра (РПГ-Турнир на приз Синей Башни). Участники: Софи Мид, Кровавый Барон (в девичестве Рената Алтейд), Гвидо Кристиан Фокс. Ситуация: «Студенты требуют тишины». Софи взобралась на самый верх Астрономической башни. Над головой успокаивающе мерцал Млечный путь, а впереди была вся ночь, поэтому девушка действовала неспешно, стараясь ничего не забыть и не перепутать в задании. «Сперва займусь картой, потом – расчетами», – решила она. Полная луна светила ярко, так что зажигать свет не было никакой необходимости. По крайней мере, до тех пор, пока она не приступит к основным записям. – «Нельзя оставить ни кляксы, иначе профессор подумает, что я делала задание в спешке, в последний момент». Девушка улыбнулась своим мыслям. В общём-то, всё пока шло благополучно. И всё же не покидало ощущение, что кто-то за ней следит. Эта часть замка патрулировалась администрацией нечасто, тем паче по ночам, а старосты предпочитали более людные помещения. Тем не менее, на душе у Софи было неспокойно. Риск быть схваченной посреди ночи в безлюдной башне казался ей вполне серьёзным, даже учитывая надежду на мягкое наказание. «В конце концов, я ведь не в Запретный лес собралась», – успокаивала себя Софи. Запретный лес с высоты башни казался не таким уж страшным. Он манил неяркими огоньками, слабо мерцающими среди деревьев. Болотные фонарники или обычные светлячки. У когтевранки не было ни малейшего желания выяснять это. «У меня разыгралась фантазия», – печально подумала девушка. – «Надо что-то с этим делать, а не то я превращусь в визжащую при виде гриндилоу первокурсницу!» Перебирая мысленно списки всевозможных заклятий и наговоров, Софи попыталась вспомнить хотя бы пару заклинаний, отгоняющих дурные мысли. Ничего похожего в её арсенале не встречалось. Когда пятикурсница почти исчерпала свой запас заклинаний, дойдя до «Piertotum locomotor» и самодельных «сизифовых чар», она в задумчивости сунула руку в карман. И наткнулась там на забытый в суматохе подготовки к практикуму пузырёк умострильного зелья. – Да это же гораздо лучший выход! Действия должно хватить до наступления утра, – решила когтевранка, повертев пузырёк в руках. – Дозировка оптимальная, только так что к рассвету зелье растворится в крови, и чары в кабинете на него не отреагируют. Софи зубами освободила колбу от пробки и в один глоток осушила пузырёк. Зелье приятно щекотало нёбо пузырьками и острым имбирным вкусом. Кто-то считал его редкой гадостью, но не Софи. Она бы пила его хоть каждый день вместо тыквенного сока. – Надо же! Совсем не чувствуется, что я немного переборщила с желчью броненосца, – слегка удивилась пятикурсница. Теперь оставалось только подождать пару минут, когда оно начнёт действовать. Когтевранка присела на корточки у груды пергаментов, которые грозили вот-вот разлететься по всему школьному двору, и огляделась в поисках чего-нибудь тяжёлого. Не обнаружив ничего подходящего, Софи просто придавила непокорные листы треногой небольшого телескопа. Сквозь монотонный шум ветра, в котором слышался шелест листьев («Слишком далеко отсюда, вряд ли этот звук принёс ветер. Похоже на шёпот, чьё-то бормотание. Чушь. Деревья не перешёптываются»), она услыхала негромкий, но навязчивый звук. Скрежет металла. Как будто рыцарские доспехи ожили и бродят по замку.
Гвидо Кристиан Фокс: Гвидо преодолел последнюю ступеньку лестницы и по стене сполз на гладкий каменный пол, вытянув ноги. Мантия на нём – неутюженная, старенькая, местами штопанная – была кругом испачкана пылью. Несколько раз по пути сюда он останавливался, чтобы перевести дыхание, и так же подметал полами мантии пол и ступеньки. Светлые волосы растрепались и прилипли ко лбу. На верхней площадке Астрономической башни дул пронизывающий холодный ветер, от которого мальчика била мелкая дрожь. Ещё бы, в Подземельях, откуда Гай явился, было влажно, душно и стояла выедающая глаза вонь. Прикрыв глаза, он слушал свист ветра под остроконечной крышей. К этому раздражающему, но мелодичному звуку примешивалось какое-то странное бряцание. «Да будь я проклят! Лучше пусть сюда заявится призрак, лишь бы не кто-то из старост», – подумал Фокс, не открывая глаз. – «Бес с ним, со штрафом. Вдруг им взбредет в голову, что защитник перестал чураться учебы. Ещё взвалят на меня какую-нибудь общественную обязанность. Буду метаться по всему замку с пачкой кружевных приглашений на какой-нибудь Бал Обольстительных Вейл и затаскивать новичков на свидание с Орловороном». Гвидо был уверен, что до такого не дойдёт. Ни до учёбы, ни до ответственных поручений. Но зарекаться не стоило. Особенно не в такой неудачный день, как сегодня. Третьекурсник старался избегать общества других учеников, особенно – «синих шарфов». В выходные эму это легко удавалось. Шумные первогодки его игнорировали, ученики постарше не замечали. На уроках было труднее. Фокс старался выбирать уроки, на которых бывало меньше народа, или попросту пропускал занятия. У астрономии был в этом отношении большой плюс. Всё, что необходимо для домашней работы, Гай мог найти в учебнике. Никаких полунамёков, косноязычных формулировок и творческих обобщений. Правда, на лекциях было шумно, в основном его окружали первогодки, зато «синих шарфов» было немного, и те, кто был, не спешили демонстрировать свою коммуникабельность. И то хлеб. Но где-то программа дала сбой. На лекции Гай был сосредоточен на том, чтобы услышать и запомнить как можно меньше о насыщенной личной жизни четырёх болтливых первокурсниц, которые облюбовали последний ряд столов. Если бы они начали свои посиделки до начала лекции, он бы попросту встал и покинул зал. Но они опоздали на половину занятия и расположились так свободно, что выйти, не привлекая к себе внимания, было невозможно. Когда профессор Дария объявила о сроках сдачи практической работы, когтевранец остервенело грыз перо и строил планы побега и не заметил, что указанный профессором срок слишком мал. Вход в астрономическую башню был открыт в определенные дни и часы, и Гай обычно выгадывал время, чтобы позаниматься в тишине. Он трижды поднимался на башню и всякий раз, обнаружив там шумную толпу народа, не решался остаться. В последний раз это было сегодня вечером. За целый день Гай ни минуты не провёл в одиночестве. Сперва утренний урок в Подземельях. Потом обед в Большом Зале – настоящая проблема. Мальчик старался спускаться в Большой Зал как можно реже, запасаясь печеньем, фруктами и всем, что мог унести, на два-три дня сразу. Сегодня, как назло, последние резервы продовольствия иссякли. Пришлось снова посетить Большой Зал и выслушать массу остроумнейших комментариев насчет своей запасливости. К еде он, понятное дело, не притронулся. Едва хватило времени, чтобы отнести продукты в свою комнату и не опоздать на следующий урок. И снова в башню, где его ждала неудача. Теперь, сидя на холодном камне, Гвидо понял, что смертельно устал от шума, суеты и беготни.
Софи Мид: «Что-то говорили сегодня в Общей гостиной о призраках», – подумала Софи отстранённо. – «Кажется, кто-то из них сегодня не в духе и весь день терроризировал гриффиндорскую башню… Странно, мне тогда показалось, что речь шла о мисс Холлиуэлл. Зачем гриффиндорскому призраку донимать гриффиндорцев? Может быть, я что-то перепутала…» Это начинало действовать умострильное зелье. «В голове всплывают самые неожиданные воспоминания, и если их не направлять в нужное русло, можно додуматься чёрт знает до чего», – усмехнулась про себя девушка. – «Наверное, дело в том, что зелье может сделать человека более внимательным, обострить память, улучшить логику, но оно не в состоянии направить его мысли на полезные дела. Возможно, дело в лени? Или побочный эффект зелья – невозможность как следует сосредоточиться на главном?» Когтевранка прикрыла глаза и припомнила, о чём думала в предыдущее мгновение. Совладать со своими мыслями было нелегко. «Ах, да, гриффиндорцы… При чём здесь они? Гриффидорцы с когтевранцами меня прямо-таки преследуют в последнее время. От них никакого спасения ни в библиотеке, ни в совятне, ни в гостиной. Однообразие спектра скоро начнёт надоедать, и я буду, как Фокс, пропадать в Подземельях неделями. Мерлин, да что же это! К чему эти глупые воспоминания о прожитом дне? Я здесь, чтобы выполнить задание, ничего более», – с раздражением подумала когтевранка. – «Нужно запомнить на будущее, что желчь броненосца нужно вливать в зелье точно по капле, иначе наступает побочный эффект – желание проговаривать свои мысли про себя». Чтобы сосредоточиться на астрономии, Софи поспешно приникла к окуляру телескопа. Но полостью погрузиться в наблюдения не получалось. Поневоле девушка прислушалась к мелодии ветра, в которой теперь явственно слышался слабый металлический перезвон. Странно знакомый звук, и пятикурсница почти вспомнила, что он может означать. Мысль, что называется, «вертелась на языке», и Софи чувствовала неудовольствие, переходящее почти в физическую боль, оттого, что не могла выразить мелькавшую в голове догадку словами. Внезапно её внимание привлёк другой, довольно громкий звук. Будто на пол уронили тяжёлый мешок. Он раздался прямо позади неё, оттуда, где находился вход на открытую платформу башни. Софи некоторое время простояла в оцепенении, всё так же приникнув к окуляру. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, убеждая себя, что ничего страшнее, чем порождения собственной фантазии, ей встретить не удастся, и обернулась так резко, что едва не стукнулась затылком о прибор. – Фокс! – пролепетала она изумлённо и выпалила визгливым голосом, чувствуя, как заливается краской: – Да что такое с тобой опять? Ты так выглядишь, как будто преодолел тысячи миль, а не на башню взобрался. Тебе нужно показаться колдомедикам. Софи поперхнулась, поняв, что болтает чепуху. «Стоп, какие ещё колдомедики? Что я несу? Ах, да, побочное действие зелья. Теперь и вслух!» – Разве тебе неизвестно, что ученикам среднего звена запрещено покидать спальни после 22 часов без сопровождения профессора! Немедленно объясни, что ты здесь делаешь вообще?! – выпалила Софи, напустив на себя строгий вид.
Гвидо Кристиан Фокс: Гай почти провалился в сон, но резкий оклик вырвал его из оцепенения. Когтевранец болезненно поморщился и открыл глаза. У невысокого парапета, очерчивающего край площадки, на фоне чернильного неба с оплывающим ржавым пятном луны и молочно-белыми точками звёзд он заметил размытую тень. Тень дёрнулась, выпрямляясь, и в ней обозначилась чёрная фигура, увенчанная неряшливой гривой спутанных волос. Мальчик сразу узнал и её, и принадлежащий ей высокий девичий голос с неприятными «скачущими» интонациями. – Фокс! Да что такое с тобой опять? Ты так выглядишь, как будто преодолел тысячи миль, а не на башню взобрался. Тебе нужно показаться колдомедикам. Воспользовавшись заминкой, когтевранец осмыслил террористические требования капитана, – а это была именно Софи Мид, ошибку можно было исключить, – и хрипло произнёс: – Пожалуйста, не тараторь так, а то моя голова взорвётся, как перегревшийся мартен! – Гай достал из кармана платок и вытер лоб. – Я поднялся из Подземелий. Не знаю, с чего вдруг я так запыхался. Возможно, потому, что я проклят. Или по какой-то иной причине, я ещё не анализировал все факторы. Третьекурсник аккуратно сложил носовой платок и засунул его обратно в карман. – Мне кажется очевидно, что ученик поднимается на Астрономическую башню именно для того, чтобы заняться астрономией, ты не находишь? – Гай вежливо улыбнулся, демонстрируя свои благородные намерения. – Я безуспешно в пятый раз пытаюсь проследить активность Персеид. Но я явно не готов к этому, просто посижу на полу. Если моя память меня не подводит, я уже нарушил распорядок дня. Мне сейчас полагается быть в своей спальне и видеть цветные сны про карусели и мятные шипучки, правильно? Я не собираюсь находиться здесь остаток жизни, но на некоторое время мне придётся тут задержаться. Если ты не возражаешь. Рука когтевранца нашарила тяжёлую кожаную сумку, доверху набитую справочниками по астрономии и приборами. Когда-то давно с этой сумкой в школу ходила его бабушка. Она же и применила к ней заклинание Незримого расширения, которое успешно работало и по сей день. Почти успешно. Если расширение сохранилось в первозданном виде, то вес портфеля полностью соответствовал весу его содержимого. Облегчающие чары прекращали своё действие постепенно с момента поступления Гая в школу, так что он понемногу привыкал к возрастающему «багажу знаний». Двадцать фунтов книг и полезных мелочей. Это было не так уж трудно. Кроме того, всякий раз, как мальчик оставлял какую-либо из своих вещей в комнате, она непременно становилась ему жизненно необходима. Сегодня, например, он забыл беруши. И вот, пожалуйста, у него появился прекрасный говорливый собеседник. – Может быть, если ты великодушно позволишь мне немного отдышаться, я подойду к вон тому телескопу и попытаюсь составить не вызывающую рвотных позывов таблицу эфемериды Меркурия, если ты понимаешь, о чём я толкую. Ты ведь никого не ожидала тут встретить. В этом мы похожи. А раз так, послушай моего совета: просто не обращай внимания на моё бубнение. Гай подтянул к себе поближе сумку и заглянул внутрь, как будто ожидал там увидеть целый планетарий с видом на Млечный Путь не хуже, чем тот, что предоставляли скромные возможности Астрономической башни. Сумка грозила треснуть по швам со дня на день. – Ученикам среднего звена запрещено покидать спальни после 22 часов без сопровождения профессора, – передразнил он с сардонической улыбкой, достал из сумки секстант и обратился вместо Софи к нему, как к бедному Йорику: – Позволь задать тебе один мировоззренческий вопрос. Мне чертовски интересно, ты наизусть зубришь все правила или только те, которые собираешься нарушить?
Кровавый Барон: С последним колокольным звоном главные ворота замка громыхнули и захлопнулись. Над Гремучей ивой с карканьем поднялась воронья стая. Призрак Дома Воды проводил их тяжёлым взглядом немигающих глаз. Мало кто из смертных решался взглянуть в эти глаза. Так было ещё при его жизни. И потом, когда его стали называть Кровавым Бароном. «Так будет всегда», – напомнил себе Барон. Ему чрезвычайно льстило слово «всегда», которое делало его избранным после смерти так же, как в стародавние времена, когда по его жилам текла горячая живая кровь. Довольно часто призрака Слизерина захватывали воспоминания о буйной молодости, и в такие моменты Барон любил попугать маленьких учеников-сорванцов неистовым, диким криком или же скрежетом цепей, приводящим в ужас даже самую храбрую душу. В распоряжении Кровавого Барона фактически был весь замок, однако проводить вечера он любил именно в Астрономической башне, куда студенты приходили чаще всего вечером и по ночам. И этот вечер не стал исключением. Призрак Слизерина покинул верхнюю площадку башни и просочился внутрь стены, одновременно погружаясь в мрачные мысли о самом себе. Он проплывал вверх и вниз внутри толстых каменных стен башни и время от времени издавал негромкий, но угрожающий рык или леденящий душу хохот, переходящий в стон. Барон делал так не оттого, что страдал больше обычного. Скорее потому, что так он чувствовал себя почти живым. Казаться себе живым – не такое уж скучное занятие для мертвеца, чья душа упокоилась столетие назад. Кровавый Барон увлёкся своими стенаниями и не сразу услышал торопливые шаги по ступеням вверх. Неспешно призрак выглянул из своего убежища. Взглянул в чёрное небо, подёрнутое густой сетью звёзд, а затем увидел и человеческую фигуру на краю башни, у парапета. Это была молодая девушка с длинными спутанными волосами, в просторной мантии. На груди у неё призрак разглядел когтевранский вышитый герб. Бронзовые нити поблескивали в полутьме. «Если сейчас подкрасться к ней и испугать, она может оступиться. Парапет не слишком высок. Если она так же любит замок, как Елена любила его, одним призраком станет больше», – с жёсткой усмешкой подумал Барон. Ему очень хотелось бы это сделать. Но он умел рассчитывать последствия своих действий и знал, что такой случай не изменит его существование к лучшему. Но мысль о том, чтобы привести ещё кого-то за черту жизни, не покидала Барона, как тяжёлая лихорадка. Призрака вот уже которую ночь подряд мучили бессвязные мысли. Это и раньше случалось с ним, как в тот день, когда он настиг в лесах Албании свою возлюбленную Елену. Он словно находился в агонии, перебирая в памяти картины прошлого и коря себя за чудовищную опрометчивость. Если бы это было бы возможно, он бы убил себя еще раз, да каким-нибудь наиболее кровожадным способом. Но родиться заново Кровавому Барону было не суждено, и ему ничего не оставалось, кроме как бесноваться от безысходности в этих стенах. Пока Барон рассматривал когтевранку, на башню поднялся ещё один ученик, на сей раз юноша. Некоторое время призрак с ленивым интересом наблюдал за обоими, удивляясь, как они не замечают друг друга, затем – за их перепалкой. Наконец, это ему надоело. «Выходя поздней ночью из своих комнат, они должны были ожидать неприятностей», – равнодушно отметил призрак. – «Сейчас проверим, что они приготовили на этот случай». Цепи, опутывающие его запястья, в ту же минуту забряцали со зловещим весельем, и уже через несколько мгновений этот звук гулким эхом пронесся по башне. Вседозволенность, свойственная мёртвым, опьяняла призрака и делала из него дурашливого юнца. Барон что есть мочи принялся бряцать по полу своими жуткими цепями, вкладывая в это дело всю свою душу, все свое естество. Однако воспроизводимый звук он счел недостаточно громким и принялся еще отчаяннее колотить цепями, но только уже по стенам. Вскоре разговор студентов на несколько секунд утих, и призрак возник из стены позади юноши, издав при этом торжествующий вой, напоминающий крик банши и хохот ожившей каменной горгульи одновременно.
Софи Мид: Софи укоризненно покачала головой, глядя в бесстрастное лицо четырнадцатилетнего мальчишки. Её терзали смутные подозрения насчёт его внезапного появления в башне среди ночи. Фокс никогда не отличался любовью к учёбе. По крайней мере, на лекции он ходил неохотно, предпочитая узнавать то, что ему интересно, в библиотеке. Но дело было не только в этом. «Никогда бы не подумала, что он полезет сюда, на самый верх Астрономической башни!», – подумала Софи растерянно. То, что Фокс панически боялся высоты, в команде было отлично известно, и юные квиддичисты за спиной Гая нередко позволяли себе пошутить на эту тему. Защитник, боящийся высоты, даже для новичков был картиной удивительной и забавной до чрезвычайности. Впрочем, в лицо ему такое никто бы не сказал. Ребята немного робели перед Фоксом и старались не обращаться к нему без надобности. Он казался им отстраненным и немного «не от мира сего». Что у Гвидо на уме, было неразрешимой загадкой даже для Софи, знавшей его ещё до школы, когда он был чумазым деревенским мальчишкой. Тогда он повсюду таскал с собой полудикого кота, огромного, как рысь, и разговаривал на чудовищном диалекте «джорди», как почти все местные. Его вообще-то мало кто понимал из приезжих. «Мало что изменилось с тех пор. Слова стали звучать совершенно ясно, а вот что он имеет ввиду, всё равно нельзя выяснить с точностью. Кажется, он не злится», – смерив друга оценивающим взглядом, рискнула предположить когтевранка. – «Пожалуй, мне не стоило на него кричать. Я просто перепугалась, вот и всё». – Я изучаю всё, что посчитаю полезным, – уклончиво ответила Софи и нашла в себе силы миролюбиво улыбнуться. – Знаешь, я даже рада, что ты пришёл. С тобой ко мне приходят на редкость умные мысли. Ты же собирался сделать практическую работу? Вряд ли у тебя это получится, если ты будешь валяться на полу, а телескопы будут стоять здесь. Иди сюда, астроном! Тут, на краю, совсем не страшно. Будешь падать – я поймаю. «Чем быстрее мы приступим к работе, тем быстрее сможем уйти отсюда. Он и сам прекрасно понимает это. В конце концов, он мой напарник, почему бы не сделать и это задание вместе», – сказала себе когтевранка. И тут Софи поняла, что поймать Фокса, вздумай он сейчас ринуться куда-нибудь поближе к траве, цветочкам, перегною и оградке, она уже не сумеет. У неё самой сердце упало в пятки. А всё потому, что в паре шагов от Гая из темноты отчётливо проступил серебристый силуэт. В этом старомодно одетом призраке, с лёгким перезвоном цепей парящем в нескольких дюймах от пола, Софи узнала одновременно и источник мучивших её ненадёжную память звуков, и… Кровавого Барона. – Призрак Дома Слизерин собственной персоной. Встречайте, – негромко произнесла Софи упавшим голосом. – Цветов не надо, цветы после концер.... Барон издал торжествующий вой, в котором конец фразы Софи безнадёжно потонул, как камень в глубоком озере, не оставив следа.
Гвидо Кристиан Фокс: Гай с великой осторожностью поднялся на ноги, не выпуская из рук инструмент и набитую книгами сумку, и отряхнул мантию. В воздух взметнулось облачко пыли. Вообще говоря, мантия давно нуждалась в стирке, но домовики, как их не уговаривал когтевранец, не брали на себя такую ответственность и наперебой советовали раздобыть вторую такую же. Гай был непреклонен. – Знаешь, я даже рада, что ты пришёл. С тобой ко мне приходят на редкость умные мысли. – Я очень рад за тебя, – серьёзно сказал третьекурсник. – Умные мысли – это по твоей части. А моя задача – похмыкивать в знак внимания. И много у тебя скопилось мыслей? Я именно поэтому так и говорю, только на мгновение представь, каково им, и ты уже не сможешь их там и дальше держать. А любая мысль любит, когда её высказывают, придется заглаживать вину за заточение именно таким способом. Не говоря уже о том, что любое незаконченное дело как камень на шее – отвлекает от любых мыслей, портит настроение и сокращает в итоге жизнь. Поверь мне, я уже лет десять так потерял. Я надеюсь, ты не забыла, что я говорил про моё бубнение? Гай подошел к одному из круглых металлических столов. «Ужасно удобная штука», – отметил мальчик про себя и вывалил на столешницу содержимое левого кармана сумки. Оттуда с грохотом посыпались учебники, справочники и инструменты, образовав горку приличных размеров. Злосчастный секстант, лежавший на самом верху, почему-то вывалился последним и жалобно тренькнул, отколов кусочек краски со столешницы. «Нужно будет проверить его на невыявленные магические свойства», – в который раз напомнил себе когтевранец, отругав себя за то, что снова не взял с собой блокнот. Гай с сомнением взглянул на Софи, которая уже настроила свой телескоп и теперь стояла возле него, ожидая, когда когтевранец к ней присоединится. Ты же собирался сделать практическую работу? Вряд ли у тебя это получится, если ты будешь валяться на полу, а телескопы будут стоять здесь. Иди сюда, астроном! Тут, на краю, совсем не страшно. Будешь падать – я поймаю... – Перманентный страх присущ этой жизни, – проронил Фокс. – Будь добра, оставь свой сарказм при себе, когда разговариваешь со мной. Немного твоего терпения, и через пару дней у тебя будет дюжина сарказмов! Гай в темноте не сразу заметил, как помрачнело лицо Софи. Когда девушка замерла, приоткрыв рот и глядя чуть повыше его головы, он подумал было, что пора хвататься за телескоп и исследовать какое-нибудь совершенно невероятное летающее по небосводу тело. Но когда третьекурсник обернулся, он увидел нечто, что имело к телу довольно посредственное отношение. По крайней мере, теперь, спустя почти девять веков после своей смерти. «Если вы упустили что-то из курса нежитиеведения, не беспокойтесь, – что-то из курса нежитиеведения обязательно вас так просто не упустит», – вспомнил Фокс расхожее выражение. На сей раз в специальных знаниях по нежитиеведению не было особой необходимости. Кто не знает Кровавого Барона? Гай был отлично с ним знаком: пересекались в коридорах школы. И манера Барона без предупреждения «пересекаться» с учениками, напоминая им о могильной прохладе или предсмертном ознобе, была когтевранцу знакома не понаслышке. Мальчик попятился, позабыв о ненадежном парапете и неосознанно прикрывая рукой Софи. А призрак издал такой силы вопль, что Гай был вынужден зажать уши руками и пригнуться.
Кровавый Барон: Кровавый Барон смотрел на ребят и мрачно улыбался. Всё его призрачное существо жаждало хотя бы какого-нибудь развлечения, будь то обморок впечатлительной девушки, нервный тик умудренного жизненным опытом профессора или же сердечный приступ отважного юнца. Простые радости, доступные любому призраку. Но Барон не был обыкновенным, оттого его и страшились. Он знал, что окружен слухами, весь покрыт ими, как гниющая плоть червями. Слухи пронизывали его, заменяя ему ускользающую память. Он мог подолгу раздумывать о том, что из историй правда, а что вымысел. Поначалу – из желания узнать правду, потом – из пустого любопытства. Теперь же ему не было до этого никакого дела. Истории были одна причудливее другой, но все они были похожи, как близнецы. Ему приписывали то одно, то другое безумство. Судачили о его женщинах. О цепях, которые он носил. Он не любил подслушивать истории. Предпочитал, чтобы рассказчики сами поведали ему всё, что выдумали или услышали от других. Кровавый Барон умел убеждать. С ним смертные беседовали подолгу, до тех пор, пока он не насытит своё любопытство. И ни один из них ни разу не посмел прямым взглядом заглянуть ему в лицо. Поговаривали даже, что никаких глаз у призрака нет, вместо них зияют только чёрные провалы, из которых исходит мрак, как сияние распространяется от горящей свечи. Кровавый Барон знал, что это не так. Он вспоминал себя при жизни. Чёрные глаза, налитые кровью, и взгляд острый и твёрдый, как камень, который он носил на груди вместо креста. Камень называли «Коготь Сатаны», и это прозвище носил и он сам. При жизни он был настоящим воином, гордостью клана. Ночами напролёт пьянствовал, зазывал гулящих девок и ни одну не оставлял нетронутой, играл на деньги в кости, вволю дрался и не знал себе равных ни в поединке, ни в битве. Мог разорвать человека надвое руками в железных перчатках. «Я помню это ясно. Тот виллан не пал ниц, когда я проезжал на своём коне по дороге. И он смотрел мне в глаза», – с удовлетворением вспомнил Барон. Но теперь Барон забавлялся иначе. Детишки пришли сделать запоздалое домашнее задание и имели цель выполнить его как можно скорее, чтобы поддержать свои хрупкие тела сном. Однако призрак Слизерина тоже имел свою цель на эту ночь – как следует повеселиться. «Мне все равно уже несколько веков не приходится заботиться о такой человеческой слабости, как сон. Так почему бы мне не проучить этих двух юнцов?» – думал Барон беспечно. – А тебя я помню, – обратился он к мальчишке. – У нас с тобой был разговор однажды! Не желаешь ли ты продолжить беседу прямо сейчас?
Софи Мид: –…та, – договорила Софи и гневно взглянула на призрака, одновременно пытаясь сообразить, что у него на уме на этот раз. А соображать следовало быстро. Софи не сомневалась, что времени на раздумья такой импульсивный человек, каким был Кровавый Барон, ей оставит немного. «Сколько продлится пауза? Минуту? Две? Вряд ли больше», – решила Софи. Пусть полужизнь призраков продолжалась веками. Те из них, кто сохранил почти прижизненный разум, не становились от этого ни рассеянными, ни уставшими, как люди, слишком долго прожившие на свете. Долгое время для Софи оставалось загадкой, устают ли призраки. Со временем, общаясь временами с Серой Дамой и профессором Холлиуэлл, когтевранка пришла к отрицательному выводу. Призраки столетиями, а иногда и тысячелетиями оставались более или менее точной копией себя в момент смерти, и усталость им не была свойственна. Разве что скука. «Итак, что мы имеем. Надеяться на то, что Кровавый Барон устанет нам мешать своим воем и бряцаньем вериг, бессмысленно. При жизни ему не была свойственна усталость, ведь умер он зрелым мужчиной, но не стариком. Напугать или расстроить его тоже вряд ли получится. Барон – не погибшая в стенах школы младшекурсница, он и при жизни был бесстрашен, а теперь и подавно. Король ужасов Хогвартса, предводитель всех школьных призраков, наводящий страх на всю школу… Что же может его остановить?» Мысли проносились в голове Софи так быстро, что она едва успевала осознавать, о чём, собственно, думает. Мозг как будто сам перебирал нужные воспоминания, какие-то обрывки разговоров, строки из учебников, отметая лишние варианты. Но нужного решения не находил. А время и не думало останавливаться. «Как побороть призрака, как договориться с призраком, психология призраков, как рассеять призрака…». Софи, словно карточки каталога в библиотеке, перебирала в уме обрывки информации, давным-давно забытой за ненадобностью. В общем-то, когтевранка не разделяла, мягко говоря, прохладного отношения многих учеников к призракам вообще. Если, конечно, можно назвать суеверный ужас, отвращение и стремление оказаться как можно дальше от полупрозрачного бестелесного субъекта «прохладным отношением». Наверное, поэтому раньше она не придавала значения тем знаниям, которые были направлены на противодействие этим удивительным существам. Но Кровавый Барон к «призракам вообще» не относился. Когда Софи видела его в башне, она всегда испытывала довольно неприятные чувства. И это притом, что он ни разу не проделывал с ней своих фокусов вроде внезапных появлений из-за угла или хождения сквозь неё! В нём было что-то неприятное. Не мерцающая серебром кровь, не тёмные провалы глаз, не леденящий холод, от него исходивший. Ей казалось, что он неприятен ей как человек. Даже если бы он был жив, Софи не смогла бы не выделить его среди всех остальных. Выделить среди прочих лишь для того, чтобы держаться от него как можно дальше. Заключалась ли причина этой неприязни в его приверженности к чистоте крови? В его несдержанности, властности, жестокости? Вряд ли. Кровавый Барон был своего рода сердцем Слизерина. Но сердцем чёрным, лишённым сострадания и тепла. Софи много раз слышала легенду о его несчастной любви, но придерживалась на этот счёт своего мнения. Если он когда-то и был способен любить, то напрочь утратил это качество после окончания земной жизни. «Когда-нибудь я прочту в «Вестнике магических наук» длинную статью на тему посмертных изменений личности», – подумала Софи с иронией. – «Если только сама не напишу её раньше». Взглянув исподлобья на призрака, когтевранка почувствовала внезапное озарение. Раньше мысли вертелись по кругу, не находя выхода, как вода, поднявшаяся до самого края высокой плотины. А теперь они, разрушив преграды, соединились в одном мощном потоке. Нет, не только за жестокость и злой нрав девушка так ненавидела человека по прозвищу Кровавый Барон. Всё, что она о нём знала, не складывалось в единую картину, и тому была причина. Всего одна простая мысль, которая меняет всё. Ощутив внезапный порыв ярости, Софи обернулась к Фоксу, чтобы поделиться с ним своим открытием.
Гвидо Кристиан Фокс: – Что «та»? – буркнул Гай, отстраняясь от Софи. – Слово «беруши» подошло бы здесь больше, чем твоё бормотание. Если бы можно было заткнуть уши всему Хогвартсу! А не то нас быстро найдут. Призраки не вопят так без хорошей аудитории. Он прижался спиной к парапету, не сводя глаз с этого странного призрака. То, что призрак был действительно странным, как и некоторые другие призраки Хогвартса, когтевранец заметил ещё на первом курсе. Барон, будучи в добром расположении духа, снисходил до бесед со слизеринцами. И пару бесед мальчику удалось подслушать. И заметить в них нечто необычное. Гай уже тогда ходил на лекции по изучению нежити, и призраки входили в этот курс. И вот однажды, перелистывая учебник, мальчик наткнулся на подчёркнутую жирной чернильной линией строку: «…причём язык и образ мыслей остаётся прижизненным». Мальчик неплохо был знаком с маггловскими науками. Он твёрдо знал, что язык средневековых британцев был совершенно иным, нежели современный. О Кровавом Бароне болтали, будто он заколол себя после того, как убил тем же способом Серую Леди – Елену Когтевран. Это означало, что им не могло быть меньше восьми веков. А язык, на котором должны были говорить люди во времена основателей Хогвартса, должен был быть попросту непонятен Гаю и другим ученикам. Но Гай прекрасно его понимал. Это значило одно: Кровавый Барон говорил на вполне современном английском, разве что с небольшим акцентом и архаическими выражениями. Одет он был совсем не так, как полагалось аристократу средневековья, а в костюм века семнадцатого. Гай специально это выяснял у обитателей портретов. Он даже пытался заговорить с самим Бароном, чтобы выяснить, как ему удалось обойти всеобщее правило. «Лучше бы забыть эту беседу», – подумал Гвидо с раздражением. – «Почему Софи ничего не предпринимает?» Гай действительно боялся этого призрака, как ни стыдно было ему в этом признаться. И понимал, что просто так Барон их в покое не оставит. Гвидо покосился на Софи и встретился с ней взглядом. Она как будто собиралась что-то сказать, но не находила слов. «Запомню тебя такой», – усмехнулся третьекурсник и перехватил поудобнее палочку в кармане мантии. – Сейчас он поднимет на уши всю школу, – сквозь зубы произнес мальчик, – если мы его не остановим! Попробую выиграть время. Если я не скажу тебе, что я сейчас сделаю, это ведь не будет знаком недоверия? «Глубокий вдох. Должно сработать… Лучшая защита – нападение. Кажется, это девиз дома Гринграсс», – подумал Гай. – «Что бы сказала мама, если бы знала, что я собираюсь напасть на призрака её Дома?» – Cliario Airas, – выкрикнул мальчик, направляя палочку на призрака. В первые мгновения ничего не произошло. «Так и должно было быть, заклинание действует без спецэффектов, да и призраки нынче матёрые пошли», – успел подумать третьекурсник.
Кровавый Барон: Происходящее очень веселило Кровавого Барона – побелевшая от страха девчонка, что-то шепчущая такими же белыми от ужаса губами, долговязый парнишка, пытающийся строить из себя умника и храбреца одновременно... Призрак не сомневался, что оба до смерти напуганы. Он с интересом наблюдал за реакцией детей, ежесекундно вращая глазными яблоками и булькая призрачной кровью, навеки застывшей в горле. Решив, что в этой сцене не хватает действующих лиц, Барон оскалил зубы в усмешке и приготовился разбудить весь замок криком. Но его опередил мальчишка. Когда маленький когтевранец вытащил палочку и направил её на самого Кровавого барона, ужаса Астрономической Башни и всего Хогвартса, а потом еще и произнес заклинание рассеивания, призрак не выдержал такой наглости. С ним никогда ещё не поступали так неуважительно, вернее, почти никогда. «Он что, совсем обезумел? Или слепота застлала ему глаза, и он принял меня за какое-то жалкое приведение?!» – недоумённо подумал Барон, которого в мгновение охватил гнев. Заклинание рассеивания было не слишком сложным, его знал даже Барон, который ещё при жизни ни во что не ставил магию, делая исключение лишь для мощных боевых заклинаний. Уклониться от рассеивания невозможно, и, сработай заклинание, Барону пришлось бы туго. Но заклинание не достигло своей цели, что не только раззадорило призрака, но и еще больше разозлило. В этот момент гнев излился в ночную тьму коридора жутким воплем. – Да как ты, сопляк, посмел на меня палочку поднять?! – бушевал Кровавый Барон, потрясая тяжелой цепью в воздухе и тем самым издавая скрежещущие звуки, от которых даже пауки в углах попрятались кто куда. – Неужто ты думал, что я – какое-то жалкое приведение? И отвечай, когда к тебе обращается Ужас Хогвартса! «Вот теперь я по-настоящему зол! Кто не спрятался – я не виноват», – беззвучно хохотнул он, и состроил самое безумное выражение лица из всех своих имеющихся. – «Что-то слишком слабый эффект. Завыть что ли, словно оборотень при полной Луне?» Призрак издал протяжный вой и поплыл по воздуху, с наслаждением наблюдая, как лица подростков искажает гримаса панического ужаса.
Софи Мид: Софи растерянно наблюдала, как Фокс выхватил палочку и произнёс заклинание рассеивания, которое на самом деле произносится не иначе как «Clario Airos». Неудивительно, что оно не сработало. А Барон разбушевался ещё больше, чем до того, и Софи не могла отделаться от ощущения, что к ним наверх по лестнице башни уже бежит целая толпа старост, помахивая приказами об отчислении. «Но идея-то в общем была неплоха», – со вздохом подумала девушка. – «Я не знаю другого магического способа воздействовать на призрака. Да и этот способ показался таким безумным, что вряд ли я попробовала бы им воспользоваться. Слишком велик был риск. Но ведь могло же получиться!» Когтевранка не могла решить, злиться ли ей на Фокса за его опрометчивость или же похвалить его за находчивость, что привело бы мальчика в бешенство быстрее и надежней, чем порицания. – Как тебе это в голову пришло? – обратилась Софи к Гаю, как только Барон приостановил свои вопли, чтобы набрать в призрачную грудь порцию воображаемого воздуха. – Твоя техника отвратительна, но... Даже профессора никогда не пытались рассеивать кого-то из призраков школы. Даже Пивза – никогда! Хорошо ещё, что Барон уже восемь столетий поливает презрением всю магию, как любую учёность. Так что можно не бояться, что он примет нас всерьёз. Правда, если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Когтевранка с тоской посмотрела в небо. Блистательные Персеиды и Луна в апогее ожидали её внимания, а она занималась разгадыванием каких-то бредовых загадок из серии «Как перестать нервничать и прогнать призрака из Башни». «Я ведь ему так и не сказала!» – вспомнила Софи. – Гай, есть ещё кое-что, – склонившись к уху Гая, зашептала девушка. – Я подумала тут… и я практически полностью уверена, что Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Его одежда, его поведение, его перепады настроения… Мне кажется, что мы можем этим воспользоваться. В голове пятикурсницы созрел к тому моменту план действий. – Любезный сэр, прошу простить нас за внезапное вторжение в место вашего посмертного отдыха и за оскорбление, которое вам случайно нанёс мой недалёкий товарищ, – вкрадчиво обратилась Софи к призраку, стоило ему на миг умолкнуть, – Вы, насколько я знаю, возглавляете Совет Призраков Хогвартса? Мы очень уважаем вашу организацию, сэр, но, позвольте спросить, пристало ли главе этого уважаемого Совета уподобляться в забавах Пивзу, этому жалкому полтергейсту, позорящему честь и доброе имя школы и Совета? «Всё получится», – подбадривала себя Софи, то и дело поглядывая на Фокса. – «Только немного блефа и железной уверенности!» Вздохнув, девушка продолжила тем же вкрадчивым тоном: – Иначе нам придется прибегнуть к необычным мерам. Мы расскажем всему Хогвартсу, что Кровавый Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Что имя знаменитого призрака по чьему-то недосмотру или злому умыслу было присвоено неизвестным волшебником Нового времени. У нас достаточно доказательств. Так что лучше вам уйти.
Гвидо Кристиан Фокс: Третьекурсник ничуть не удивился, когда стало окончательно ясно, что заклинание не сработало. Гай только поморщился, когда Барон в бешенстве заорал что-то о неслыханном оскорблении и чудовищной дерзости. Мальчик умел пропускать мимо ушей лишние звуки. Игнорируя орущего призрака, Гай повернулся к Софи, ожидая выслушать и от неё гневную отповедь. – Как тебе это в голову пришло? Он вздохнул разочарованно и пожал плечами, виновато глядя на Софи: – Это единственное, что я знал о борьбе с призраками. Правда, я этим заклинанием не пользовался ни разу ещё. Так что я, в общем-то, ни на что иное и не рассчитывал. Надеюсь, ты не огорчилась? – …если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Гай рассеянно кивнул. Взглянув в лихорадочно блестевшие глаза Софи, когтевранец отлично понял, что до огорчений ещё далеко. В глазах капитана ясно читалось возбуждение и нескрываемое восхищение происходящим. «Она обожает быть в опасности», – отметил про себя Фокс. – Нарекаю тебя профессором! – усмехнулся мальчик. – Магистром чёрной и белой философии. Хочешь, надену на тебя чёрный пояс по переговорам с призраками? Только больше ни слова об отчислениях и тому подобном. У тебя ведь есть вещи поважнее для обсуждения? Вещи поважнее немедленно нашлись. Гай внимательно выслушал всё, что поведала ему пятикурсница, с удовольствием отметил, что его догадки девушка полностью разделяла, но вслух соглашаться не спешил. Мальчик догадывался, куда клонит капитан, а вступать в открытую словесную дуэль с призраком он не желал. – Мне кажется, это куда более рискованно, чем махать палочкой направо и налево, – буркнул Гай недовольно. – Может, перетерпим? Я умею отвлекаться от посторонних шумов. Могу наложить на тебя заклинание временной глухоты, если хочешь. Правда, я не до конца уверен, что от него наступит именно глухота, и притом именно временная. Но Софи его уже не слушала. Ему оставалось только наблюдать за тем, что она говорит призраку, и держать себя в руках. «Не забывай поглядывать на дверь», – напомнил себе Фокс, сжав в кулаке палочку.
Софи Мид: Софи растерянно наблюдала, как Фокс выхватил палочку и произнёс заклинание рассеивания, которое на самом деле произносится не иначе как «Clario Airos». Неудивительно, что оно не сработало. А Барон разбушевался ещё больше, чем до того, и Софи не могла отделаться от ощущения, что к ним наверх по лестнице башни уже бежит целая толпа старост, помахивая приказами об отчислении. «Но идея-то в общем была неплоха», – со вздохом подумала девушка. – «Я не знаю другого магического способа воздействовать на призрака. Да и этот способ показался таким безумным, что вряд ли я попробовала бы им воспользоваться. Слишком велик был риск. Но ведь могло же получиться!» Когтевранка не могла решить, злиться ли ей на Фокса за его опрометчивость или же похвалить его за находчивость, что привело бы мальчика в бешенство быстрее и надежней, чем порицания. – Как тебе это в голову пришло? – обратилась Софи к Гаю, как только Барон приостановил свои вопли, чтобы набрать в призрачную грудь порцию воображаемого воздуха. – Твоя техника отвратительна, но... Даже профессора никогда не пытались рассеивать кого-то из призраков школы. Даже Пивза – никогда! Хорошо ещё, что Барон уже восемь столетий поливает презрением всю магию, как любую учёность. Так что можно не бояться, что он примет нас всерьёз. Правда, если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Когтевранка с тоской посмотрела в небо. Блистательные Персеиды и Луна в апогее ожидали её внимания, а она занималась разгадыванием каких-то бредовых загадок из серии «Как перестать нервничать и прогнать призрака из Башни». «Я ведь ему так и не сказала!» – вспомнила Софи. – Гай, есть ещё кое-что, – склонившись к уху Гая, зашептала девушка. – Я подумала тут… и я практически полностью уверена, что Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Его одежда, его поведение, его перепады настроения… Мне кажется, что мы можем этим воспользоваться. В голове пятикурсницы созрел к тому моменту план действий. – Любезный сэр, прошу простить нас за внезапное вторжение в место вашего посмертного отдыха и за оскорбление, которое вам случайно нанёс мой недалёкий товарищ, – вкрадчиво обратилась Софи к призраку, стоило ему на миг умолкнуть, – Вы, насколько я знаю, возглавляете Совет Призраков Хогвартса? Мы очень уважаем вашу организацию, сэр, но, позвольте спросить, пристало ли главе этого уважаемого Совета уподобляться в забавах Пивзу, этому жалкому полтергейсту, позорящему честь и доброе имя школы и Совета? «Всё получится», – подбадривала себя Софи, то и дело поглядывая на Фокса. – «Только немного блефа и железной уверенности!» Вздохнув, девушка продолжила тем же вкрадчивым тоном: – Иначе нам придется прибегнуть к необычным мерам. Мы расскажем всему Хогвартсу, что Кровавый Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Что имя знаменитого призрака по чьему-то недосмотру или злому умыслу было присвоено неизвестным волшебником Нового времени. У нас достаточно доказательств. Так что лучше вам уйти отсюда, пока о вашем маленьком секрете не узнала вся школа.
Гвидо Кристиан Фокс: Третьекурсник ничуть не удивился, когда стало окончательно ясно, что заклинание не сработало. Гай только поморщился, когда Барон в бешенстве заорал что-то о неслыханном оскорблении и чудовищной дерзости. Мальчик умел пропускать мимо ушей лишние звуки. Игнорируя орущего призрака, Гай повернулся к Софи, ожидая выслушать и от неё гневную отповедь. Ничего подобного не произошло. Похоже, девушку больше занимал вопрос о том, как она не догадалась первой об этом заклинании. – Как тебе это в голову пришло? Мальчик вздохнул разочарованно и пожал плечами, чуть виновато глядя на Софи: – Это единственное, что я знал о борьбе с призраками. Собственно говоря, в литературе по этому поводу ничего и нигде нет. Правда, я этим заклинанием не пользовался ещё ни разу. Так что я, в общем-то, ни на что иное и не рассчитывал. Надеюсь, ты не огорчилась? – …если нас услышат, то отчислят наверняка. Без профессора в Башне в такое время! Гай рассеянно кивнул, подтверждая, что время, правда, ужасное. И без профессоров пропадёшь ни за грош, не успев сказать "мама". Взглянув в лихорадочно блестевшие глаза Софи, когтевранец отлично понял, что до огорчений ещё далеко. В глазах капитана ясно читалось возбуждение и нескрываемое восхищение происходящим. «Она обожает быть в опасности», – отметил про себя Фокс, но решил, что этот факт можно не записывать, чтобы не прерывать работу над практикумом. – Нарекаю тебя профессором! – усмехнулся мальчик. – Магистром чёрной и белой философии. Хочешь, надену на тебя чёрный пояс по переговорам с призраками? Только больше ни слова об отчислениях и тому подобном. У тебя ведь есть вещи поважнее для обсуждения? Вещи поважнее отчисления немедленно нашлись. «Вот что значит – правильная постановка задачи», – хмыкнул когтевранец. Гай внимательно выслушал всё, что поведала ему пятикурсница, с удовольствием отметил, что его догадки девушка полностью разделяла, но вслух соглашаться не спешил. Мальчик догадывался, куда клонит капитан, а вступать в открытую словесную дуэль с призраком он не желал. И даже присутствовать на подобной дуэли не собирался. – Мне кажется, это куда более рискованно, чем махать палочкой направо и налево, – буркнул Гай недовольно. – Может, перетерпим? Я умею отвлекаться от посторонних шумов. Могу наложить на тебя заклинание временной глухоты, если хочешь. Правда, я не до конца уверен, что от него наступит именно глухота, и притом именно временная. Гвидо несколько смутился и принялся ворошить пергаменты с записями, чтобы показать, что ему не составляет труда продолжить наблюдения в любом шуме. «В области зенита располагается созвездие Цефея, к востоку от него – Кассиопея, ниже – Персей, под ним… ммм… Телец на северо-востоке. Хорошо виден Уран, Нептун… Нептун – видимость отличная. Юпитер не виден. Венера в верхнем соединении с Солнцем», – пытаясь сосредоточиться в поднятом призраком гаме, повторял про себя мальчик. Получалось из рук вон плохо, но демонстрировать свою компетентность было некому: Софи уже не обращала на него внимания. – Софи, постарайся его отвлечь или займи чем-нибудь. Только не изобретай велосипед, воспользуйся проверенными методами. А я займусь заданием, – негромко сказал Гвидо, чтобы призрак не услышал. «Не забывай поглядывать на дверь», – напомнил себе Фокс, сжав в кулаке палочку и коротким кивком подбодрив Софи, которая к тому моменту заговорила с призраком.
Кровавый Барон: – Иначе нам придется прибегнуть к необычным мерам. Мы расскажем всему Хогвартсу, что Кровавый Барон – не тот, за кого себя выдаёт. Что имя знаменитого призрака по чьему-то недосмотру или злому умыслу было присвоено неизвестным волшебником Нового времени. У нас достаточно доказательств. Так что лучше вам уйти отсюда, пока о вашем маленьком секрете не узнала вся школа. – Эти слова прозвучали для призрака, как гром среди ясного неба. Кровавый Барон немигающим взглядом смотрел на когтевранку и не понимал, шутит она или нет. С ним редко кто отваживался шутить, а уж позволять себе шуточки над ним – такого не бывало! Мощные пальцы призрака сжимались в кулаки, готовые сомкнуться на тонкой шее девушки, и снова разжимались в бессилии. Казалось, если бы сейчас в руках Барона было бы оружие, он непременно бы им воспользовался. И это пошло бы не на пользу девчонке с гнездом на голове. С каждой секундой призрачная грудь Барона всё больше вздымалась от нарастающей ярости. «Какая-то дерзкая девчонка может угрожать самому ужасному призраку в Хогвартсе? Что она о себе вообще возомнила?! Как она смеет выгонять меня отсюда?! Из моего замка», – в бешенстве вопрошал Барон. Но вместо этого с его призрачных губ сорвался яростный рёв, исполненный возмущения: – С чего ты взяла, мерзкая, глупая девчонка, что я – не тот, за кого себя выдаю?! Я – самый настоящий Кровавый Барон по прозвищу Коготь Сатаны, зловещий призрак Слизеринских Подземелий! А если ты воображаешь себе в своей маленькой пустой голове, что я – кто-то другой, то доказательств у меня тоже предостаточно! Барон был совершенно сбит с толку. Девчонке удалось зародить в нём настоящие сомнения, и это пугало его, заставляя думать о странных пробелах в памяти и о том, как различны были истории о нём. Напрасно призрак отгонял прочь эти мысли. Безотчетный страх уже охватил его, и голос Барона сорвался на дикий визг, который тут же заполонил гулкие пустые коридоры в глубине Астрономической Башни. «Чем не доказательство? Пусть у этих наглых индюков с раздутым самомнением уши заложит от моего крика!» – лихорадочно думал призрак, готовый в любую минуту начать вновь греметь цепями от злости. Эхом отозвавшись в каменных стенах Башни Когтеврана, вой Барон утих. Упоминание о том, что он, Кровавый Барон, – глава Совета Призраков, заставило его на мгновение забыть о чудовищном оскорблении, которое нанесли ему маленькие когтевранцы своим недоверием к его призрачной сущности. В которой он и сам подчас сомневался. – Да, именно я – тот самый глава Совета Призраков, – напыщенно произнес он, и воспоминания нахлынули на Кровавого Барона, заставляя его подбочениться и выпрямиться во весь свой огромный рост. Он прикрыл тёмные веки, невидимые под массивными надбровными дугами, и добавил негромким голосом, чтобы не выдать охватившего его смятения: – Почему вы решили, что я… что я не настоящий Барон? Что со мной не так?
Софи Мид: Софи молча переждала очередную бурю эмоций слизеринского призрака, тревожно поглядывая на Фокса время от времени. Пока друг строчил что-то в своих пергаментах, то и дело сбиваясь и перечёркивая написанное, ей необходимо было отвлечь Барона. То, что призрак замолчал и, кажется, задумался о чём-то после её слов, показалось пятикурснице добрым знаком. Но это означало для неё и то, что придётся переключиться с решения насущных проблем на загадки Хогвартса. Как бы лестно всё это ни звучало, позорная пересдача практикума маячила на горизонте и казалась куда более весомой и реальной, нежели абстрактные тайны замка. «Фокс вряд ли один закончит работу. Мы слишком много времени потеряли в начале», – сокрушенно подумала когтевранка. – «Что ж, если уж взялись за новое дело, то надо делать его до конца». – Почему вы решили, что я… что я не настоящий Барон? Что со мной не так? Когтевранка едва сдержалась от торжествующей улыбки. Голос призрака едва заметно дрогнул. Но теперь Софи отчетливо поняла, что ошиблась в своих догадках. Призрак не был обманщиком, как она подозревала ранее. «Это бы понравилось папе», – подумала Софи с гордостью. – «Раз уж я не попала на Слизерин, то заставить призрака Слизерина сомневаться в том, кто он такой… это достойное достижение. Жаль, отец об этом не узнает». Выдержав долгую паузу, Софи вновь склонила голову перед призраком, на этот раз не так низко, и объяснила: – Мы давно заметили, что с вами, Барон, что-то не так. Это выражалось как в вашей одежде, вашей речи, так и в поведении. Как совершенно точно заметил мой товарищ, вы одеты так, как одевались люди, жившие гораздо, гораздо позднее вас. И то, что мы понимаем вашу речь, а вы считаете, что говорите точно так же, как… хм, при жизни… это тоже очень странно. Я не могу найти всему этому объяснения, если исходить из версии, что вы – Кровавый Барон, современник четвёрки Основателей. Софи развела руками и взглянула на Барона, ожидая нового взрыва гнева. Подождав некоторое время, она продолжила: – Я не хотела бы обижать вас недоверием. Но если вы на самом деле являетесь жертвой обмана и подмены, для вас будет лучше узнать правду. Ваш интерес к историям из вашей биографии мне тоже кажется очень странным. Вы не тот человек, который гоняется за низкой славой. И вы очень непоследовательны. Я ещё недавно была уверена, что вы обыкновенный лжец. Теперь я думаю, что всему виной какое-то магическое вмешательство в ваш разум. Пока Софи говорила, стараясь выбирать слова, которые прозвучат не слишком обидно для призрака, краем глаза она наблюдала за Гаем. «Надеюсь, времени, что я выиграю, будет достаточно», – вздохнула Софи про себя. Слово «игра» меньше всего подходило для происходящего. Хотя когтевранка совершенно перестала бояться Барона, несмотря на весь его мрачный вид и агрессивную манеру, ей было совсем неуютно беседовать с этим призраком, напоминающим гигантскую фигуру ферзя из волшебных шахмат. Внезапно девочке пришла в голову безумная мысль. – Я думаю, есть способ проверить вашу… причастность к эпохе, которую вы считаете родной. Только не думайте, что я шучу. Это совершенно серьёзно. Если окажется, что вы действительно… в общем, я верну вам истинный облик, если вы того пожелаете. Софи небрежным жестом показала призраку, что ему лучше остаться на месте, и быстро подошла к валявшейся на полу сумке Фокса. Они частенько играли в шахматы в свободное время, и у когтевранки не было никаких сомнений в том, что доска и в этот раз находилась в нужном месте. Спрашивать разрешения было бессмысленно и глупо: так она только отвлекла бы мальчика от задания. Не дожидаясь от друга возгласов негодования, девушка извлекла из нужного кармана коробку с шахматами, разложила её на столе перед призраком и торопливо расставила фигуры, как в миттеншпиле. Фигуры блестели в свете низко висевшей луны, и Софи даже не понадобилось создавать магический источник света. – Вы же знакомы с шахматами? – улыбнулась призраку когтевранка. – Думаю, что да. И вы совершенно точно не играли в них после смерти. Пожалуйста, сделайте ход ферзём. Он ещё не ходил. Вы назовёте клетку, а я передвину фигуры. Теперь сделайте ход слоном. И рокировку.
Гвидо Кристиан Фокс: Гвидо на некоторое время забыл, что кроме него в башне кто-то есть. Вспомнив о Софи и Бароне, он обнаружил, что они ведут если не светскую, то почти пристойную беседу, которая не прерывалась больше свистом, воем и грохотанием. Мальчик убедился, что призрак в надёжных руках, и погрузился в работу с головой, изредка прислушиваясь к разговору девушки и призрака. «Цивилизованные люди, астрономию изучают, а техника на уровне галилеевской эпохи. Те, кто поумнее, тайком почитывают маггловскую литературу. Иначе откуда бы Фробелиусу, который учебник написал, увидеть деление Энке и пять спутников Урана, не имея хорошего телескопа-трёхсотмиллиметровки. О фотографических наблюдениях тут никто слыхом не слыхивал. И эти люди называют себя специалистами! Любители в магглловском мире обладают куда большими возможностями и знаниями», – размышлял третьекурсник, с мрачным видом вертя разболтанное колёсико фокусировки на телескопе, который, судя по виду, был Дамблдору ровесник. Обернувшись, чтобы проверить, чем Барон с ученицей всё-таки занимаются, третьекурсник обнаружил, что Софи запустила руку в его портфель и рыскает там в поисках чего-то ценного. Увидев в руках у девушки шахматы, мальчик был приятно удивлён. – Потом на место вернёшь. Доску не поцарапай! – буркнул Гай для порядка и поспешно вернулся к заданиям. «Если призрак настоящий, то он не знает современные шахматные правила», – догадался мальчик. – «Довольно ловко сыграно!» – Софи, я почти закончил основную часть заданий, – тихо проговорил когтевранец, не отрываясь от окуляра телескопа. – Ещё немного, и останется только проверка. Я либрацию Луны описал неточно, чтобы нас не обвинили в списывании. Гвидо сел по-турецки прямо на каменный пол у парапета, опасливо поглядывая вниз, в черноту, и принялся переписывать набело свои результаты. Клякс избежать не удалось, и Фоксу оставалось только ругаться. Промокательная бумага в школе была не в ходу, а Гай не привык писать перьями и чернилами. Вообще-то, когда его никто не видел, он писал домашние задания автоматическим пером. Такой каллиграфии, как обычные перья, оно не давало, зато не размазывалось по всей странице. А результат на вид трудно было отличить. «Снова эта удручающая техническая отсталость! Даже теодолита несчастного нет», – сокрушённо подумал мальчик, захлопнул тетрадь по астрономии, убрал с глаз долой примитивный секстант и придвинул к себе поближе записи Софи, лежавшие под треногой телескопа. Тут всё было перемешано, не разберёшь, где какой предмет, где какая лекция.
Кровавый Барон: – Вы же знакомы с шахматами? Думаю, что да. И вы совершенно точно не играли в них после смерти, – донеслось до призрака будто бы сквозь пелену тумана. Кровавый Барон мог бы поклясться, что его сердце билось гулко, как тяжёлый молот, если бы не знал того, что оно сгнило в сырой земле столетия назад. Кровавый Барон воззрился на шахматную доску с вожделением. Конечно, он был знаком с шахматами. Иначе чем бы он развлекался несколько веков назад на досуге в обществе других нобилей и образованных девиц из уважаемых чистокровных семейств? Барон не разделял вспыхнувшей среди знатных страсти к книжному учению и высотам магических искусств, предпочитая им охоту и другие забавы, но шахмат не чурался. В этой игре были азарт, страсть, да и драк во время турниров хватало. Немалую роль в его увлечении шахматами сыграл запрет, который пытались ввести на эту игру епископы Дарема и Ньюкасла. Стоило им только заикнуться о том, что шахматы придумал сам дьявол, и Барон стал проводить за шахматной доской времени едва ли не больше, чем в тавернах Хогсмида. – Пожалуйста, сделайте ход ферзём. Он ещё не ходил. Вы назовёте клетку, а я передвину фигуры. Барон выразительно посмотрел сначала на девчонку, потом на шахматы, потом снова на девчонку. – Что за радость играть без костей? – прорычал он, оскалив зубы. – Неужто и до Хогвартса добрались вездесущие святоши? Коротко хохотнув, Барон склонился над доской и, забывшись, потянулся к ферзю. Пальцы, как и должно было случиться, успешно прошли сквозь шахматную фигуру, не оставляя призраку никаких шансов ухватиться за неё. «Тысяча чертей! Вечно одно и то же – хочешь что-то взять в руки, а не можешь. Даже в шахматы поиграть нормально нельзя! Наверное, именно это и есть главный недостаток призрачной жизни», – сокрушался Кровавый Барон, подперев щеку костлявой полупрозрачной пятернёй. – На две клетки вправо по диагонали, – пояснил призрак и добавил с гордостью в голосе: – Никогда не разбирался в буквах! – Теперь сделайте ход слоном. И рокировку. Призрак приблизил своё бледное лицо с горящими чёрными провалами глаз к лицу девочки, стараясь разглядеть в её лице, не шутит ли она. – Слоном? – переспросил Барон. Проследив за взглядом девушки, он спросил: – Что за новые правила? С чего вдруг епископ стал слоном? И эта… как ты сказала? Рокировка? Это еще что за хитрость такая? Он недоуменно посмотрел на студентку, которая, казалось, торжествовала. Однако призрак не разделял её радости: его мучила неопределенность и интерес к происходящему, а комментировать, похоже, никто и ничего не собирался. Он пытался понять, что же думает девочка по поводу его призрачной сущности. Призрака поедал жгучий интерес, который он не мог удовлетворить сам. Обычно барону рассказывали все сами как на духу, а сейчас эта малолетняя волшебница пытается строить из себя мудрого Сфинкса. «Если бы я обладал способностью читать мысли!» – сокрушенно подумал призрак. – «Или хотя бы точно помнил всё своё прошлое». Барон нервно сложил руки на груди и нетерпеливо спросил: – Прошёл я вашу проверку? И что дальше? Вы вернете мне истинный облик? «Черт, никогда бы не подумал, что меня может заинтересовать подобное», – думал призрак, ожидая ответа.
Софи Мид: Софи коротко кивнула призраку, припомнив слова Ги о том, что велосипед в деле снятия неизвестных чар и заклинаний изобретать не следует. Пока умострильное зелье окончательно не перестало действовать, девочка прокрутила в голове все известные ей способы снятия маскирующих чар. Она до сих пор не была уверена, что точно знает, что нужно делать. Но туманные намёки Фокса вселяли в неё надежду. Похоже, что он-то хорошо представлял себе, с чем они имеют дело, просто не удосужился рассказать об этом ей. «Чары должны быть довольно простые, раз они действуют с перебоями. Думаю, «Clario Airos» должно сработать как заклинание против иллюзий. Если же я ошиблась, то на некоторое время я выведу Барона из игры, и мы всё равно сможем закончить работу», – прикинула в уме Софи. – Да, всё в порядке. Я верю, что вы говорите правду. Сейчас я всё сделаю, – произнесла когтевранка как можно спокойнее, – Clario Airos! В первое мгновение ничего не произошло. Софи стояла, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, когда что-нибудь произойдёт. Только теперь девушка вспомнила, что прошла уже значительная часть ночи. Ветер был уже не такой сильный, как в самом начале ночи, но зато стало холоднее. Софи почувствовала, что давным-давно продрогла и проголодалась. «Вот бы поскорее закончить с этим», – со вздохом подумала девушка.
Кровавый Барон: «Интересно, какое заклинание эта девочка будет использовать? Неужто снова заклинание развоплощения? Если сия манипуляция будет иметь тот же успех, что и у юнца… Что ж, быть им глухими до скончания веков», – мрачно усмехнулся Барон, наблюдая за действиями когтевранки. Пока девушка направляла на него палочку и хмурилась, явно вспоминая заклинание и как его применять, призрак успел деловито поправить свой камзол и пригладить волосы. Вскоре раздалось громкое восклицание студентки, и призрачные одежды барона расплылись одним ярким пятном, которое уже через секунду приняло облик Кровавого Барона, но уже другого Барона – в других одеждах, с другой прической… и куда делся парик? Да что там парик, даже обувь была другая. Барон недоуменно посмотрел на свои руки, оценил взглядом новую одежду, привычным движением руки поправил волосы и, приподняв бровь, произнес: – И все? Вроде ничего не изменилось. Или все же изменилось? – призрак оглядел себя еще раз. –Такой я нравлюсь себе намного больше. Гораздо больше. Теперь глава Совета Призраков выглядит еще лучше, чем когда бы то ни было, – напыщенно произнёс он, – Благодарю вас за новое обличье, студенты. Да пребудет с вами Сила! Барон еще пару раз оглядел свои руки, ноги, костюм, помотал косматой головой и, довольный, поплыл прочь в неизвестном направлении.
Гвидо Кристиан Фокс: Гай довольно быстро закончил переписывать набело свою практическую работу и только после этого обратил внимание на то, что он не один на крыше. Мальчик огляделся по сторонам и обнаружил, что призрак и Софи по-прежнему заняты друг другом. Третьекурсник отложил пергаменты в сторону, чтобы посмотреть, как будет происходить обратное превращение Кровавого Барона из в общем-то устраивающего всех обитателей замка, склонного к светской беседе куртуазного сеньора эпохи Просвещения в жестокого, полуграмотного и буйного нобиля времён Крестовых походов и феодальных распрей. Это превращение было Гаю отчасти знакомо. Когда он только поступил в Хогвартс, его после короткого собеседования привели в кабинет к кому-то из свободных в тот момент преподавателей, и профессор наложил на него простенькие чары. Это было гораздо эффективнее, чем переучивать деревенского подростка говорить на официальном диалекте. Гвидо был уверен, что и с призраками время от времени поступали точно так же, с той только разницей, что им было совершенно не обязательно знать, какие манипуляции над ними производят. Наконец, заклинание Софи подействовало. Мальчик с интересом наблюдал, как призрак Кровавого Барона помутнел, покрылся рябью, как изображение в маггловском телефизоре, а затем вновь прояснился. Только теперь это был другой призрак. Огромный, могучий рыцарь в нечистой одежде, с длинными спутанными волосами и могучим телом. Призрак огляделся по сторонам и проговорил несколько фраз на быстром каркающем языке, содержащем смесь причудливых англосаксонских, мягких кельтских и гортанных скандинавских слов. Гвидо кивнул в ответ со всей доступной ему серьёзностью, услышав напутствие «Да пребудет с тобой Сила» на смеси староанглийского и кельтского. – Так гораздо лучше, – заверил он. Едва сдерживаясь от довольной ухмылки, третьекурсник проследил, как Барон с достоинством удалился в сторону Башни Когтеврана. Может быть, потому, что там было много зеркал, а может, собирался показаться в своём старом-новом обличье перед покойной возлюбленной. – Теперь, пожалуйста, займись делом. Призрак нас ещё не скоро побеспокоит. Он будет ещё долго выяснять, кто наложил на него эти чары. И, скорее всего, остановит свой выбор на ком-нибудь из директоров Хогвартса. Не завидую его портрету! Гай встал на ноги и шумно отряхнул мантию пачкой пергаментов, которые он позаимствовал у капитана. – Софи, я считаю, у тебя незарегистрированный магический дар: делать так, чтобы люди выполняли твою работу за тебя и при этом были совершенно довольны, – усмехнулся мальчик. – Я сделал всю астрономию, что нам задали, и кое-что ещё почитал из твоих недоделанных работ. Иди скорее сюда, дописывай свою часть. А то я вот-вот начну видеть фестралов, и мне может понадобиться защита от пикси, – туманно заметил он с ухмылкой превосходства, – Кстати, сегодня я в очередной раз убедился, что «Молния» – лучшая метла. Ты когда-нибудь слышала об этом?
Софи Мид: Софи ошалело наблюдала за превращением Барона, всё так же держа палочку прямо перед собой. Когда призрак принял новый окончательный облик, несколько звероватый и дикий, но куда более величественный, чем раньше, и обратился к Софи на незнакомом древнем языке, в котором она понимала только отдельные слова, она на мгновение обомлела. Ещё больше она была удивлена, обнаружив, что Гай вполне сносно мог бы общаться с Бароном. Во всяком случае, перекинувшись парой фраз, оба выглядели совершенно довольными. Проводив взглядом Барона, который неспешно и, что особенно радовало, без единого звука покинул Башню и отправился куда-то в сторону Башни Когтеврана, Софи повернулась к Гаю и осознала, что друг как раз обращается к ней. – Иди скорее сюда, дописывай свою часть. А то я вот-вот начну видеть фестралов, и мне может понадобиться защита от пикси. Кстати, сегодня я в очередной раз убедился, что «Молния» – лучшая метла. Ты когда-нибудь слышала об этом? Софи потрясла головой, прогоняя дурацкие мысли и стараясь привести себя в бодрое состояние. – Какие пикси, какая метла, какие фестралы? – недовольно проворчала девушка. – Похоже, ты совсем лишился рассудка из-за этой дурацкой ночи! Давай скорее работу, пока я не умерла от недостатка сна в организме. Можешь сколько угодно издеваться, мне всё равно. Когтевранка забрала у Фокса пергаменты выполненного практикума, подошла к столу и стала быстро переписывать, подсвечивая себе волшебным огоньком. Работа была выполнена идеально, кроме того фрагмента, где он намеренно допустил ошибку. Дрожа от холода, девушка в бешеном темпе переписала всё, проверила дважды. Наконец, всё было готово. Девушка почувствовала, что вот-вот свалится с ног от усталости. Она захлопнула учебник, собрала все пергаменты и аккуратно сложила свои вещи в сумку, а затем, будто очнувшись, обратилась к скучающему у окуляра Гаю: – Эй, Фокс! Фокс, ты меня слышишь? Мы закончили, вроде бы. Пора уходить. И ты так и не сказал мне… Как ты понял, что сказал Барон? Мне показалось, было что-то знакомое в его словах, но не более.
Гвидо Кристиан Фокс: Гвидо успел перелистать все учебные работы Софи, которые случайно затесались в астрономические записи, исправил в них несколько ошибок и в очередной раз убедился в неэффективности лекционного обучения. Обсудить критику современной модели образования было решительно не с кем, и мальчик скучал, не решаясь отвлекать старшекурсницу. Завернувшись в свою ветхую мантию, Фокс присел на корточки у большого телескопа, где не так сильно дуло, и задремал, сохраняя при этом вид занятого человека. До него не сразу дошло, что к нему обращаются. – Уж и на звёзды нельзя посмотреть, – недовольно пробурчал мальчик. – Я тебя отлично слышал и в первый раз. – Мы закончили, вроде бы. Пора уходить. И ты так и не сказал мне… Как ты понял, что сказал Барон? Мне показалось, было что-то знакомое в его словах, но не более. – Немного понял, далеко не всё, – отмахнулся Гай. – Помнишь тот язык, на котором разговаривают на северо-востоке? Ну, диалект Ньюкасла. Ты должна помнить его отлично. Это он и есть, если экстраполировать… в общем, это его старый вариант. Как-то я удивлён, почему мы не догадались сразу. Почему я не догадался. Когда я приехал в школу, на меня наложили чары, чтобы все вокруг понимали, что я говорю, даже если бы я изъяснялся чёрт знает как. Мне кажется, такие же чары накладывают на всех старых призраков Хогвартса, не то им с нами пришлось бы туго, как и нам – с ними. Чары, наложенные на Барона, похоже, были совсем неудачными. Из-за них было впечатление, что он слегка повредился в уме. Третьекурсник собрал свои книги и другие вещи в охапку и засунул всё это в сумку. Ещё раз огляделся, проверил, на месте ли секстант, взвалил сумку на плечо и обнаружил, что чего-то не хватает. Разница в весе была почти неуловимой, но сомнений не оставалось. «Что-то я точно забыл!» – скривился Гай, но вспомнить так и не смог. – Пошли. По дороге договорим, – Гай поспешно направился к выходу. – Видимо, в восемнадцатом столетии было модно осовременивать призраков таким вот странным образом, чтобы извлекать из их историй мораль и поучительный эффект. Или Барон просто кому-то насолил. Неудивительно, с его-то нравом. А заклинание и правда кривое. Если бы строители строили дома так же, как некоторые чародеи сочиняют и накладывают заклинания, первый залетевший в город дятел разрушил бы всю цивилизацию. Представь себе, это же чувства, иррациональная и многомерная материя, царица рода человеческого. Пусть мы с ней знакомы в подавляющем большинстве случаев в мелком и низком проявлении… Софи, мы точно ничего не забыли? Впрочем, неважно. Махнув рукой, Гай с тяжёлой сумкой на плече отправился к выходу и скрылся в проёме двери, ведущей к винтовым лестницам. Свет он зажигать не стал. Луна, хоть и узким краем, ещё освещала башню сквозь узкие окошки.
Софи Мид: Пятикурсница наконец-то вняла совету коллеги и перестала обращать внимание на его монотонный рассказ. Теоретически она горела интересом, но не в это время и не в этом месте. Поэтому девушка только молча кивала в ответ на каждую вторую и угукала на каждую четвёртую реплику. – Софи, мы точно ничего не забыли? – Угу, – монотонно откликнулась пятикурсница. Проверив, что все вещи собраны, Софи пропустила Гая вперед и в последний раз окинула взглядом площадку башни и уходящую за горизонт луну. Над потускневшим в предрассветных сумерках Запретным лесом уже была отлично видна Венера. Всё вокруг дышало свежестью и спокойствием, даже ветерок казался не таким уж пронизывающим. Весь замок крепко спал, кроме двух учеников и одного непутёвого призрака. «Скоро рассветёт», – подумала девушка с облегчением и, не удержавшись, во весь рот зевнула. – «Ох, какой же переполох наделает Барон поутру! Надеюсь, что в башню он не вернётся, и астрономия пойдет спокойно». Задержавшись в дверях, Софи в последний раз оглянулась и увидела, что на столике остались шахматы Гвидо. Проверив, что мальчик уже на лестнице, когтевранка подбежала к столу, собрала шахматы обратно в коробку и помчалась догонять Фокса, звонко стуча коваными ботинками по щербатым ступеням и рискуя разбудить весь замок за пару часов до официального подъёма. *** Ролевая закончена. ***
Hogwarts: РПГ "Назад в 1997!" 4. Свидание или розыгрыш? Натаниэль назначает Милисенте свидание на Астрономической башне. Ребята встречаются в назначенное время на 4 этаже возле винтовой лестницы. Однако на Астрономической башне они оказываются не одни: там они встречают Соланж, которая в ту ночь, пребывая в лирическом настроении, рассматривает звезды и играет на своем губном варгане. Заметив Милли и Нейта, Соланж считает своим долгом рассказать (обращаясь преимущественно к когтевранке), что сегодня получила с совой свой заказ из Всевозможных волшебных вредилок - набор прекраснейших навозных бомб с какими-то новыми невероятными свойствами. Милли приходит в восторг и девушки строят планы по испытанию товара, жертва испытаний выбирается мгновенно - профессора Кэрроу. Натаниэль возмущен тем, что свидание испорчено, затем пытается образумить девушек и не дать им совершить новую глупость. Локация: Винтовая лестница (Верхние ярусы замка) - > Астрономическая башня и далее по сюжету Октябрь месяц, канун праздника Хэллоуин. Пятница. Время: 20:30. Ученики Хогвартса постепенно готовятся ко сну, в то время как Соланж уже довольно продолжительное время сидит в одиночестве на Астрономической Башне. Неделя пришлась довольно тяжёлой, на что свидетельствовал ещё свежий шрам на левой руке. Коридоры Хогвартса заметно пустеют, ведь комендантский час начинается ровно в 21:00. Участники: Натаниэль Ранйяр, Милисента О`Лири, Соланж Деллингхейм Мастер: Мэри Кесада
Соланж Деллингхейм: Шел второй месяц пребывания Соланж в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Точнее, скорее уже не школы, а лагеря строгого режима. В коридорах больше не слышался смех, все стали осторожными и хмурыми, многие были подавлены. А всему виной была новая власть, главными исполнителями которой в этих стенах стали близнецы Кэрроу. Соланж с первого дня возненавидела их всей душой. Они были главным источником ее раздражения, а если ее кто-то раздражал, то заткнуть ее уже было невозможно. Именно поэтому она стала одним из главных посетителей больничного крыла, где познакомилась со многими ребятами, которые, как она подозревала, состояли в Отряде Дамблдора. На самом деле она была не так беспечна, как могло бы показаться на первый взгляд. Соланж отнюдь не была мазохисткой, поэтому старалась действовать из тени, доставляя Кэрроу кучу проблем так, чтобы они не заподозрили ее участия. Но на этой неделе она не удержалась. На очередном занятии по Тёмным Искусствам, когда пятикурсникам с Когтеврана и Пуффендуя приказали обезоружить своего оппонента и причинить ему боль, Соланж решила выполнить это задание, послав Evanesco в сторону одежды Амикуса, посчитав своим настоящим оппонентом именно его. Несколько следующих дней выдались очень тяжёлыми, о чём теперь свидетельствовал еще совсем свежий уродливый шрам на ее левом предплечье. Соланж смотрела на это философски, считая, что сцена на занятии по Тёмным Искусствам того стоила, и что ей еще предоставится случай отомстить. В конце концов, топор войны она отрыла (при чем довольно буквально) еще в самом начале года, а значит теперь ее остановит разве только смерть. В пятницу, по обычаю прихватив с собой варган, после ужина когтевранка отправилась на Астрономическую башню. Она собиралась отдохнуть, а заодно подумать. Игра на этом инструменте вводила ее в какого-то рода транс, позволяя забыть о насущных проблемах. Играла она довольно долго, до тех пор, пока не загудела голова, а металлический вкус во рту не стал приторным. Соланж спрятала варган в карман, встала и подошла к самому краю башни. Уже темнело. Она вдохнула полной грудью свежий воздух просторов Шотландии. "Все же, - подумала Соланж, - это место всё так же прекрасно. Ему нет дела до того, что творится в Хогвартсе. Оно видело всё, что происходило здесь. Все, что увековечено в книгах и всё, что навсегда осталось тайной. И осталось к этому безразличным". На секунду она представила себе, что все это происходит не с ней. Что она - такой же сторонний наблюдатель, которому слегка интересно, чем же закончится эта история, но она может в любой момент вспорхнуть с крыши этого замка и никогда сюда не вернуться. Вдруг девушке стало так весело, то ли от своих мыслей, то ли просто так, что она стала пристукивать ножкой и напевать какую-то мелодию. Она обратилась в сторону Запретного леса и сказала: - А вот послушай, как тебе это? Жили у бабуси, два садиста-гуся. Один Кэрроу, другой Кэрроу Два садиста-гуся. "Нет, что-то не то," - скептически подумала Соланж и стала быстро соображать. В голове появился ритм, а глаза уже нашли музыкальные инструменты. Телескопы, если по ним стучать, издавали очень забавные звуки, а рядом с ними, к тому же, лежали волшебные счётные дощечки, на которые были натянуты тонкие нити. Когтевранка быстро всё подготовила, - так, чтобы все инструменты были под рукой, - вскочила на ящик и запела вполголоса. Буквы сами складывались в слова, а слова в сатирическую историю. - На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. На севере Техаса, в отрогах Кардильеров Стояло одинокое ранчо Там правил пастор Снейп, хромой и жирновласый До двух бандитов Кэрроу снизошёл. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. На лошадях верхом с семизарядным кольтом Они гоняли в прериях детей Их охранял забор с проводкой в тыщу вольтов, Чтоб задницу им не надрал сосед. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. А по-соседству жил огромнейший верзила Он виски жрал как лошадь, а ещё Он звался Лысый Том, а так как был без носа, Считался первым парнем на ранчо. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Однажды на рассвете, как только солнце встало, И в прериях рассеялся туман, Бандиты трёх детей, увы, не досчитались, А это, согласитесь, не фонтан! На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Вскипела в жилах кровь у нашего соседа И он хватает кольт свой поскорей, Вонзает в ствол патрон, чтоб на ранчо у Снейпа, Готовым быть к раздаче всем люлей. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Тут выстрел прогремел и дрогнула хибара И Лысый Том едва успел сказать: ”Кто развалил навоз?! Вас всех настигнет кара!”- Но тут ему пришлося замолчать. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Бандиты как один тут вдруг засуетились Поскольку поломата жизнь их вся. И думают свалить к племяннику в Монтану, Но тут пришли с шерифом три дитя. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Откачивают вместе все лысого соседа Бандиты, наш шериф и три дитя. Узнать хотят они, с какого Кардильера Свалился он, что нос так поломал. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я. Поднялся наш сосед, плюясь и чертыхаясь, Какого-то ковбоя проклинал. Сказал, что нос его - за Поттера уплата, Но Поттера как нос он свой видал. На ранчо, на ранчо снова я вернуся, А иначе пулю в лоб сразу получу я... Внезапно со стороны лестницы раздался шум. Соланж резко развернулась. Кто-то явно стоял в тени, оставаясь невидимым для неё. Она достала палочку и наставила ее в ту сторону, откуда донёсся звук.
Милисента О`Лири: Переход из локации: Винтовая лестница http://hdhog.forum24.ru/?1-24-0-00000005-000-0-0#0200-0-0#0 Почувствовав прикосновение к своим волосам, Милисента зажмурилась и еще крепче (неужели такое возможно?) прижалась к парню. Конечно, прическе, которую она делала добрых два часа, наверняка пришел конец, но разве это имеет какое-нибудь значение? Разве имеет значение что-то кроме того, что рядом стоит ее самый близкий человек в этом замке, и что их ждет незабываемый вечер, в котором не будет ни Кэрроу, ни Пожирателей Смерти, ни Сами-Знаете-Кого? Неохотно отстранившись, когтевранка нежно улыбнулась гриффиндорцу, погладив его по щеке. - Спасибо за цветы. Кстати, разве я когда-нибудь тебе говорила, что ромашки - мои любимые? - вложив свою руку в теплую ладонь Натаниэля, девушка переплела свои пальцы с пальцами парня и потянула его за собой по лестнице. - Идем. Между тем, с Астрономической башни доносились какие-то весьма странные звуки, не сильно соотносящиеся с романтической атмосферой, которая обычно царит там в это время. Похожие на… пение? Семикурснице показалось, что она слышит звуки музыкального инструмента. Может, это какой-то сюрприз? - Нейтик, ты, конечно, специалист по сюрпризам, но, я надеюсь, что на Астрономической Башне нас не поджидает миссис Ранйяр со своим фирменным супчиком? - Милли находила маму Натаниэля весьма милой женщиной, но ее супчик - это было что-то с чем-то. - Эти звуки очень похожи на ее пение. Наверняка, просто телескопы скрипят, а у тебя обострилась паранойя. Ну не Кэрроу же нас там поджидают! Звонко рассмеявшись, Милли чмокнула гриффиндорца в нос и толкнула дверь в Башню, увлекая спутника за собой. На Милисенту смотрела волшебная палочка. Прежде чем девушка успела осознать, что к чему, ее рука уже потянулась к поясу, у которого болталась волшебная палочка из терновника и выхватила инструмент. - Expilliarmus! - движение, которое Милли столько раз отрабатывала на тренировках ОД, вышло автоматическим. - Lumos! Площадка озарилась ярким светом, а огонек на конце волшебной палочки осветил веснушчатое лицо рыжеволосой девушки. Кажется, знакомой. Кажется, с факультета Милисенты, только на пару лет младше. Как же ее зовут? Сольвейг? Соланж? Точно, Соланж Дельхи.. Дельхейм.. Деллинг.. Соланж, в общем! - Соланж? - удивленно спросила семикурсница. - А ты тут как оказалась? Милли крепче сжала ладонь Натаниэля. Мерлин, ну почему именно сейчас, когда у них так мало времени?
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль, легонько сжав маленькую ладонь Милисенты, пропустил девушку вперёд, невольно залюбовавшись ее рыжими волосами. Прическа (его стараниями) немного растрепалась, но этот лёгкий беспорядок определенно добавлял его спутнице особого очарования. - Кстати, разве я когда-нибудь тебе говорила, что ромашки - мои любимые? - Не говорила, - усмехнулся юноша, - но всякий порядочный джентльмен должен уметь выведать информацию о любимых цветах его прекрасной леди. Услышав звуки, доносящиеся с Башни, и не входящие в его программу вечера, юноша напрягся. Натаниэль всегда отличался тщательным подходом к планированию и очень не любил, когда что-то в его планы не вписывалось. Форс-мажоры и импровизация - конек Милисенты, которая, разумеется, не упустила случая отпустить шутку в адрес матушки Ласс. - На правах человека, который слышал твоё пение, могу сказать, что с таким же успехом там может быть твоя копия, - закатил глаза Натаниэль, щёлкнув девушку по носу, - с тем незабываемым мясом на углях. Или углях в мясе. Едва когтевранка переступила порог Башни, как оказалась под прицелом волшебной палочки. Натаниэль притянул ее к себе, намереваясь уладить непредвиденную ситуацию путем дипломатических переговоров, но Милисента, разумеется, уже схватилась за палочку. В свете “Люмоса” оказались, к счастью, не Кэрроу. Кажется, какая-то знакомая его спутницы. Дёрнуло же меня сказать о ее копии, - возмущённо подумал Натаниэль, глядя на возмутительницу спокойствия. - Милые дамы, я, конечно, понимаю, что вас двое, а я один, но это ещё не повод затевать драку, - важно проговорил гриффиндорец, мягко опустив руку Милисенты, которая всё ещё сжимала палочку, - мисс Соланж, я бы с радостью с Вами познакомился, но чуть позже - у нас с Милисентой здесь запланировано одно очень важное дело. Юноша погладил ладонь Милисенты, крепко сжимающей его руку, активно соображая, как бы поделикатнее и поскорее отправить мисс Соланж куда-нибудь из Астрономической башни. Сегодня все должно быть идеально и он, Натаниэль, не позволит ничего испортить.
Hogwarts: Expilliarmus вне зависимости от того, что был произнесён не совсем точно (первый звук [э] в заклинании "Expelliarmus" уж очень напоминал звук [и]) , чудом получился благодаря чёткому и отработанному взмаху, и к Милисенте в ладонь прилетела палочка "незваного гостя" в лице когтетвранки Соланж. Время комендантского часа неумолимо приближалось, что означало, что в коридорах через каких-то десять-пятнадцать минут будут патрулировать профессора, возможно и в лице Кэрроу. Однако, пока троим на Башне ничего не угрожало... но это только на Башне. Не опасно ли отправлять мисс Деллингхейм одну с Астрономической Башни в другое место, у которой и так уже красовался свежий уродливый шрам? Пока Натаниэль пытался как-то выйти из положения в свою сторону, что-то упало из кармана Соланж. Если посветить "Люмосом" на пол, можно чётко заметить упавший конверт с печатью магазина близнецов Уизли, хорошо известного как Соланж, так и Милисенте.
Соланж Деллингхейм: - Expilliarmus! - Protego! - Соланж отреагировала быстрее, чем невидимый оппонент закончил произносить заклинание. Правда, мало того, что заклинание она почему-то произнесла с сильным исландским акцентом, так еще и ударение не в том месте поставила. Поэтому в следующую секунду ее палочка вполне закономерно оказалась у незнакомца (на самом деле она легко отделалась, - хорошо хоть буйвол из-под купола башни не свалился). Свет Люмоса выявил двух рыжеволосых семикурсников. Ее палочкой завладела никто иная, как Милисента О'Лири, а рядом с ней стоял гриффиндорец... кажется, Ранйяр. Она плохо знала семикурсников Гриффиндора, но этот ей запомнился, потому что часто ходил навещать в больничное крыло свою подругу. С Милисентой же она близко знакома не была, однако любила наблюдать и слушать, поэтому кое-что знала о когтевранке и была уверена, что та не сдаст ее Кэрроу. - Милые дамы, я, конечно, понимаю, что вас двое, а я один, но это ещё не повод затевать драку, - важно сказал гриффиндорец, опуская руку Милисенты. Та всё еще держала палочку наготове. - Погоди гиппогрифа гнать, - усмехнулась Соланж и, спрыгнув со своего импровизированного постамента, пошла по направлению к парочке. - Я слишком хороша для тебя. Она подошла к Милисенте и забрала у неё свою волшебную палочку. - Привет, Милли! - жизнерадостно улыбнулась когтевранка. - Как дела? - Соланж? - удивленно спросила семикурсница. - А ты тут как оказалась? - Мисс Соланж, я бы с радостью с Вами познакомился, но чуть позже - у нас с Милисентой здесь запланировано одно очень важное дело, - вторил Милисенте гриффиндорец, не дожидаясь ответа Соланж. Видно было, что он не хотел тратить зря время и собирался как можно быстрее спровадить её. - Что ж, пожалуйста, не буду вам мешать, - Соланж пожала плечами. - Делайте своё важное дело, а я в сторонке постою. - Подмигнув, девушка зажгла Люмос и, резко развернувшись на пятках, пошла к окну. Она не собиралась уходить. Только не сейчас, когда с минуты на минуту должна была прилететь ее посылка. Ведь не просто же так она досидела на башне почти до самого комендантского часа. Несколько дней назад она решилась написать близнецам Уизли. У неё с братьями были непростые отношения в прошлом, поэтому она всеми способами избегала общения с ними. Она знала о магазине "Волшебных Вредилок" (кто же не знал), знала о том, что там есть уйма полезных вещичек, от которых у нее бы разбежались глаза, но старалась держаться и действовать своими силами. Однако эта неделя стала последней каплей. Наплевав на всё, одним вечером она написала записку Джорджу. "Дорогой Джордж! Питаю надежду на то, что ты все еще помнишь Рыжую Сол с третьего курса. Я всё еще жива, но застряла в этой школе. Наверняка вы с Фредом слышали о том, какие у нас в этом году появились замечательные преподаватели. Настолько замечательные, что я хочу сделать им самый незабываемый подарок на этот Самайн. Скажи, есть ли у вас что-нибудь достойное наших дорогих профессоров? Ваша неуловимая, С.Д." Ответ от Джорджа, упакованный в фирменный секретный конверт "Волшебных Вредилок", пришел следующим утром: "Рыжик! Как я рад, что ты написала мне! Теперь, благодаря тебе, Фред должен мне десять галлеонов и три сикля. Мы с ним поспорили. Он утверждал, что ты напишешь в магазин не раньше января, а я сказал, что ты и до ноября не продержишься. Это так мило с твоей стороны, что ты решила сделать своим любимым профессорам подарок! Я думаю, что у меня найдётся кое-что на этот случай. У нас только поступила в продажу линейка особых навозных бомб с уникальными свойствами! Каждая выглядит как какой-нибудь самый обычный предмет, например, лист пергамента или вязаный колпак, но если дотронуться до такого предмета, то он окатит человека с ног до головы волной драконьего навоза. Так как до Самайна времени совсем мало, а мы дорожим такими клиентами, как ты, Сол, то мы в срочном порядке вышлем сову с посылкой. Она принесет тебе три навозные бомбы. Одна - с несмываемым запахом, другая - с чесоточным порошком, а третья с непредсказуемыми свойствами. Мы еще и сами не разобрались, как работает эта смесь. Будем благодарны, если ты испытаешь ее на сальноволосой мыше! Обязательно напиши, как всё прошло. Это очень важно для наших исследований. Надеюсь, подарок тебе понравится. По старой дружбе и с надеждой на то, что ты станешь нашим постоянным клиентом, дарю тебе безвременную скидку в 10% на все изделия "Волшебных Вредилок"! Если все пройдет гладко, сова прилетит на Астрономическую башню в пятницу к 20:45. С тебя 7 галлеонов. Отправь их обратно с совой. Веселых праздников! Ф. и Дж. Уизли. P.S. Советую тебе сжечь это письмо, как только ты его прочитаешь. Все инструкции по применению прилетят в посылке". Да, Соланж следовало бы сразу сжечь это письмо, но она не стала этого делать, а сложила пополам и, засунув в его карман, пошла сегодня вечером на Астрономическую башню. Отдыхать и ждать посылку. Кстати о письме... Дойдя до окна, Соланж полезла в карман, чтобы достать письмо и наконец-то расправиться с ним, как обнаружила, что оно исчезло. Она взволнованно стала оглядываться по сторонам и увидела, что оно лежит прямо у ног гриффиндорца. Видимо, оно выпало, когда она имела неосторожность так резко развернуться.
Натаниэль Ранйяр: Смена очереди одобрена мастером. - Я слишком хороша для тебя. - Натаниэль усмехнулся и по старой привычке закатил глаза. Юноша не мог не отметить, что слишком уж много рыжеволосых волшебников на душу населения развелось в последнее время в Хогвартсе. По крайней мере, в этой башне. По крайней мере, сейчас. Максимально неторопливой походкой, будто время абсолютно не поджимало никого из присутствующих, семикурсник обошел свою даму, осторожно коснулся предплечье правой руки, которую Милисента упорно поднимала обратно вместе с крепко зажатой в ней волшебной палочкой. В нынешние время, со всеми этими новыми порядками, оценивать обстановку было не так просто, как когда-то раньше. Вообще, Натаниэль недостаточно хорошо (читать: просто отвратительно) разбирался в том, какую сторону конфликта поддерживают те или иные обитатели Школы, за исключением, наверное, пары человек, чьи выпады в сторону новой администрации Хогвартса было просто невозможно не заметить. Хм, кажется, он видел эту девушку раньше. Может, в больничном крыле? Но, не смотря на всю свою достаточно показную не конфликтность, Натаниэль всегда обладал особым умением - наблюдать. Действительно, что еще остается делать, когда физическим разборкам, таким, как, например, драки на (о, ужас!) кулаках или палочках, предпочитаешь иные способы улаживания конфликтов - наблюдать и делать выводы. Таким образом, сейчас семикурсник мог быть абсолютно уверенным, что единственная угроза, которую представляет мисс... Соланж?... - это загубленное ко-всем-чтоб-их-мандрагорам свидание. В ином случае, его спутница не вернула бы невоспитанной леди ее волшебную палочку. Рука Натаниэля еще на мгновение задержалась на предплечье Милисенты, прежде чем осторожно (снова!) опустить руку своей спутницы вниз, ибо этот как минимум - не дипломатично - наставлять палочку в спину человека. Даже, если этот человек так старательно портил ваше свидание. Все еще прикидывая, как бы отправить незнакомую леди куда-нибудь подальше от Астрономической башни, юноша изучающе разглядывал когтевранку. Ох, Милисенте это вряд ли бы понравилось! Но, эта леди подозрительно напоминала Натаниэлю саму Милисенту, когда та была на пару курсов младше. Внезапно семикурсник обнаружил на лице Соланж... Волнение? Паника? - Та-а-а-ак, и что это у нас такое? - самодовольно протянул Натаниэль, извлекая практически из-под своих ног конверт, который, очевидно, и явился причиной резкого изменения в поведении невоспитанной леди. Конечно, читать чужую почту - неприлично и не очень-то законно (кто-кто, а Натаниэль прекрасно это знал!), однако, с другой стороны, письмо лежало на полу, а, значит, чисто теоретически, является собственностью Школы, пока его владелец не будет установлен. А установить его можно только... правильно! Только это письмо прочитав! ("И почему только Милисента не одобряет увлечение Натаниэля магическим и маггловским правом?") Натаниэль вальяжно зашагал в сторону окна, с каждой прочтенной строчкой улыбка семикурсника становилась шире. В конце концов, в его руках находился его билет на свидание! А, точнее, билет Соланж как минимум в свою Башню и как максимум - прямиком в кабинет Кэрроу. Оставалось только сделать правильный выбор. Как поступить с письмом? По-гриффиндорски благородно? Или.. ? "В конце концов, кому сейчас нужны неприятности?" - Весьма занимательное чтиво, - обратился Натаниэль к Соланж, извлекая из кармана мантии волшебную палочку - на всякий случай. Мало ли, вдруг кто-нибудь решит отобрать у юноши внезапную находку. - Как думаешь, ты слишком хороша, - гриффиндорец сделал акцент на двух последних словах, - для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? - Натаниэль очаровательно улыбнулся и небрежно облокотился на подоконник, прикидывая, с какой вероятностью он действительно смог бы так отвратительно поступить. Что ж, играл Натаниэль потрясающе.
Милисента О`Лири: Милисента всегда была мастером импровизации и во всяких форс-мажорных ситуациях чувствовала себя как гриндилоу в воде. И вообще, форс-мажорном мисс О'Лири считала такой расклад событий, когда все идёт по плану. Но, вашу ж мантикору, почему бы сейчас не случиться форс-мажору, чтобы свидание с Натаниэлем прошло так, как и планировалось! При мысли о вечере с гриффиндорцем сердце девушки привычно забилось чаще. - Привет, Милли! Как дела? - Разумеется, замечательно! - бодро отозвалась когтевранка, возвращая Соланж палочку. - Я просто в восторге от нашего нового преподавателя защиты от темных искусств. Настоящий профессионал своего дела. Милли ухмыльнулась, вспомнив, как на позапрошлой лекции подожгла мантию Амикуса, предварительно обработав ее составом на основе драконьего де.. навоза. Что же, те потоки отборной брани, которые они тогда выслушали, и впрямь говорили о профессионализме профессора Кэрроу в этой области. Когтевранка даже старательно законспектировала каждое слово. Почувствовав, как рука Натаниэля сжала ее предплечье, Милисента поморщилась и едва удержалась от того, чтобы не ойкнуть - пальцы юноши с хирургической точностью надавили именно туда, куда ее приложил Амикус, когда Милли в качестве домашнего задания сдала ему эссе, выполненное в выражениях, аналогичных тем, что она законспектировала. Это наказание Милисенту возмутило больше остальных, ведь профессор не уточнил, что этот материал не был частью лекции! А она просто внимательно его слушала, как и полагает приличной студентке. Натаниэль, кстати, об этом эпизоде и о существовании этого шрама не знал. Вроде. Милисента уже начинала путаться в том, о каких наказаниях она ему рассказывала, а какие удавалось утаить, чтобы не заставлять его лишний раз волноваться. Когтевранка до сих пор не определилась, от чего она чувствовала себя более отвратительно - от того, что (пусть и во имя его же спокойствия!) скрывала что-либо от возлюбленного или от того, что она постоянно становилась причиной его беспокойства. Взгляд когтевранки упал на печать магазина близнецов. - О, от Фреда или Джорджа? - с живым интересом спросила семикурсница. - Давно от них не слышала, последний раз, когда на день рождения подарочный сертификат прислали. О существовании сертификата Натаниэль знал. А о том, что она им уже воспользовалась, затарившись тем самым средством, от которого так ароматно тлела мантия Амикуса - нет. Надо будет им написать. Милисента обещала подробный отчёт об испытаниях. Тем временем, гриффиндорец сунул свой великолепный нос в письмо Соланж, послав той свою самую очаровательную улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Как думаешь, ты слишком хороша для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? Милисента возмущённо посмотрела на гриффиндорца. Разумеется, он блефовал: сдать кого бы то ни было Кэрроу ему не позволит ни гордость, ни воспитание, но актерского мастерства Натаниэлю было не занимать. Как и мастерства в шантаже. Милисента не очень одобряла этот слизеринский метод, но он-то должен побудить Соланж ретироваться с Астрономической башни, дав им возможность побыть наедине. Девушка решила не вмешиваться, а просто встала рядом с Натаниэлем, накрыв его ладонь своей - дескать, ты в своей стихии, действуй.
Соланж Деллингхейм: Как же когтевранка надеялась, что гриффиндорец не увидит письма! Но, видимо, ее эмоции и направление ее взгляда выдали Соланж с потрохами. Он наклонился и схватил письмо прежде, чем девушка успела хоть как-то среагировать. - Не смей... - завороженно произнесла Соланж, наблюдая, как гриффиндорец разворачивает, на минуточку, Её письмо. От такой наглости мозг у нее решил на время взять выходной, поэтому Соланж только с силой сжала в руке палочку, но не догадалась пустить её в ход. В конце концов, было то же Акцио! Читая ее письмо, наглец расплывался в ухмылке, отчего ей захотелось, отбросив палочку, впиться ему в лицо когтями. Наверное, она даже могла бы сейчас провернуть частичную трансформацию своей руки, но уж что-что, а свои анимагические способности она открывать не собиралась. Кажется, Милисента спросила у него что-то про Уизли, но Соланж не расслышала ее. Она думала только о том, пойдет ли гриффиндорец на донос Кэрроу. Когтевранка совсем не знала его, а то, что он был другом Милисенты, еще ничего не значило. Времена сейчас сложные, и мало ли кто захочет зарекомендовать себя перед Пожирателями, обеспечив таким образом себе подобие безопасности. Если Кэрроу узнают о ее маленьком плане, как минимум порция отборного Круциатуса ей обеспечена. А, главное, провалится такая замечательная операция! Она ведь собиралась попросить у Колина фотоаппарат, чтобы запечатлеть результаты своего труда... - Весьма занимательное чтиво, - протянул рыжий нахал. - Как думаешь, ты слишком хороша для того, чтобы отдать это письмо тебе, а не, мм, скажем, Кэрроу? Вы когда-нибудь видели разгневанную ведьму? Будь вы участником этих событий, сейчас бы вам представился такой шанс. А зрелище это довольно любопытное, надо сказать. С лица Соланж исчезло выражение крайней степени раздражения, а глаза сверкнули недобрым блеском. Шантаж, значит. Решил поиграть со мной. Соланж стало всё равно, сдаст её гриффиндорец Кэрроу или нет. Она собиралась получить своё письмо во что бы то ни стало, а главное, свою посылку. Потому что время приближалось. Люмос Соланж уже давно погасила, а ее палочка смотрела вниз. Ей не составило труда слегка поднять кончик палочки и послать невербальное "Agglutium" на ботинки семикурсника. Соланж была очень рада сейчас, что дополнительно занимается с профессором Флитвиком и идёт по усиленной программе. По крайней мере, такие легкие и крайне полезные заклинания были доступны и срабатывали у нее почти всегда. Почти. - А я смотрю, ты слишком хорош для того, чтобы пользоваться грязными методами, - Соланж оскалилась, и этот оскал не предвещал ничего хорошего. Медленно передвигаясь, она обошла Ранйяра полукругом так, чтобы он оказался между окном и телескопом, что исключало его свободу действий в случае атаки. - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - заклинания когтевранка произнесла на одном дыхании, будто они были продолжением ее речи.
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль почувствовал недовольство Милисенты, которое не просто витало в воздухе - оно ощущалось всеми фибрами души Натаниэля, если эту спорную субстанцию вообще можно было применять к кому-то. Хм. Милисента всегда не одобряла методы, которыми порой предпочитал пользоваться юноша в своих интересах, но, не смотря на это, прямо сейчас девушка накрыла своей ладонью руку гриффиндорца. Этот жест напомнил Натаниэлю о том, что многие волшебники часто стали забывать в эти непростые времена - о поддержке. О том, что даже в самые темные дни рядом с нами есть такие особенные люди, которые поддержат тебя, даже если ты будешь тысячу раз не прав. Эти мысли заставили Натаниэля улыбнуться и на мгновение отвлечься от происходящего в Астрономической башне. - А я смотрю ты слишком хорош для того, чтобы пользоваться грязными методами, - слова разрушительницы свиданий вернули юношу к действительности. Натаниэль удивленно поднял бровь. Кто это здесь говорит о грязных методах? Уж не тот ли самый человек, который (если верить письму) тайком заказал партию навозных бомб явно не в качестве необычных сувениров. Ах, да. Письмо все еще находилось в руках Натаниэля, что, определенно, нервировало пятикурсницу. Если, конечно, под этим глаголом можно было иметь ввиду очень уж агрессивное поведение вышеупомянутой. "Мерлин, неужели юным леди совсем перестали прививать манеры? Эта леди, во всяком случае - сейчас, больше напоминает тех отвратительных существ, которых профессор Люпин (на третьем году обучения Натаниэля) держал в своем кабинете для практических занятий по Защите." - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - Protego! - моментально среагировал Натаниэль. В самом деле, если волшебник предпочитает дипломатично улаживать подавляющее большинство конфликтов, по возможности не прибегая к атакующим чарам, стоит предположить, что этому самому волшебнику уже не раз от этих самых чар доставалось. В конце концов, большинство оппонентов Натаниэля, все же, предпочитали использовать палочки, к сожалению. Посему щитовые чары у гриффиндорца отрабатывались годами.
Милисента О`Лири: - Клянусь, если ты сейчас же не отдашь мне письмо, я пожалею Кэрроу, и испытаю все виды драконьего дерьма на тебе. Immobulus! Expelliarmus! - Protego! - Милисента, всё ещё держащая в руках палочку, моментально среагировала на выпад Соланж. Кажется, это же заклинание прозвучало и от ее спутника. Все трое присутствующих на Астрономической башне стояли с палочками наизготовку, а от напряжения между ними, казалось, скоро начнет искриться воздух. Кэрроу бы это порадовало. Когтевранка сделала глубокий вдох. Tак нельзя. Кажется, дипломатическую часть работы придется брать на себя. С человеком нужно говорить на одном языке. Милли, такая же вспыльчивая, как и Соланж, ее языком владела в совершенстве - Соланж, опусти, пожалуйста палочку, - спокойно обратилась к пятикурснице Милисента, подавая подрастающему поколению пример и опуская своё оружие. - У нас есть общий враг и палочки нужно направлять на него, а не друг на друга. Милли усмехнулась, услышав в своём голосе прямо-таки Натаниэлевские интонации. Да, в конфликтной ситуации рука когтевранки сама тянулась к волшебной палочке, но одно дело - конфликты со слизеринцами, симпатизирующими Кэрроу, и совершенно другое - человек, стоящий с тобой по одну сторону баррикад, коим была Соланж. - К тебе это тоже относится,- Милисента улыбнулась гриффиндорцу, всё ещё пребывающем в состоянии полной боеготовности и, осторожно коснувшись плеча, опустила напряженную руку юноши. Казалось, возмущение Натаниэля обрело материальную форму: O tempora, o mores! (*) Какая отвратительная привычка - чуть что, хвататься за палочку! Какая невоспитанность, учитывая, что это делает леди! Какое неблагоразумие - одной пятикурснице нападать на двух подкованных в боевых чарах семикурсников! Когда люди придут к тому, чтобы решать конфликтные ситуации путем переговоров, а не глупого махания палочками?! Нет, Милисента ровным счетом ничего не смыслила в легиллименции, просто она слишком хорошо знала Натаниэля и была совершенно уверена, что примерно что-то подобное и происходит сейчас в его голове. - Никто никого не сдает Кэрроу. Никто ни на ком не испытывает драконье дер… - девушка покосилась на гриффиндорца, не одобрявшего вульгарных выражений, -драконьи отходы жизнедеятельности. Ни на ком, кроме наших обожаемых новых профессоров, разумеется,- семикурсница подмигнула Соланж и слегка сжала плечо гриффиндорца, на случай если он решит просветить их об опасности и неразумности этого мероприятия. Взгляд Милли упал на письмо, ставшее причиной ссоры. Что же, ее это бы тоже взбесило. И шантаж она все-таки не одобряла. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда?- мягко поинтересовалась девушка у своего спутника, аккуратно разжав пальцы, которые всё ещё крепко сжимали чужую корреспонденцию. Завладев письмом, Милли сложила его пополам и протянула владелице.- Разумеется, мы приносим свои извинения за вторжение в личное пространство. Став рядом с гриффиндорцем, когтевранка облокотилась на парапет. Что же, конфликт близился решению, если Соланж решит пойти на диалог. Но проблема срывающегося свидания всё ещё стояла достаточно остро. Милисента перевела вопросительный взгляд на своего спутника. * - (лат. - О времена, о нравы!)
Hogwarts: Все произошло слишком быстро: в безуспешных попытках сохранить равновесие, не выронив при этом из рук волшебную палочку и злосчастное письмо, Натаниэль едва не перевалился через открытое окно, на подоконник которого беспечно опирался всего парой секунд ранее, так как невербальное заклинание Соланж удачным образом сработало. Хоть мисс Деллингхейм до этого года не практиковала невербальные заклинания (судя по квенте), профессор Флитвик своё дело знал безупречно, а труд и упорство давало свои плоды. Тем временем, удвоенное заклинание "Protego" создало мощную полусферу, обратной волной которой заставило Милисенту и Натаниэля попятиться назад. Атакующие заклинания Соланж ударились о щит и растворились в воздухе. Письмо волей случая так и осталось в руках Натаниэля, пока Милисента благополучно его не забрала и не протянула Соланж обратно. Вроде, обошлось всё более менее благополучно, разве что ноги гриффиндорца были до сих пор склеены заклинанием, но... Скрип двери эхом прозвучал откуда-то далеко снизу, и затем - вновь тишина. Кто? Миссис Норрис, мистер Филч, а может Кэрроу? Комендантский час наступил, поэтому любой из перечисленных мог вызвать этот шум. Однако, не стоит переживать, это всего-лишь сквозняк ходит по Хогвартсу. Тем временем погода с наступлением позднего вечера заметно ухудшалась.
Соланж Деллингхейм: Была у Соланж такая дурная привычка: сначала действовать, затем расхлёбывать последствия, и только в последнюю очередь думать. Так вот. Сейчас она находилась на той стадии, когда действие уже было сделано, и оставалось только наблюдать плоды своей вспыльчивости. Оба заклинания, которые она послала в гриффиндорца, потонули в двойном щите. Щит вышел мощным и впечатляющим. Обратной волной он заставил семикурсников пошатнуться, в результате чего мистер Ранйяр чуть не вывалился в окно. Видимо, сработало склеивающее заклинание. Впрочем, не смотря на всё это, письмо-таки осталось в руках у гриффиндорца. Без малейших эмоций она наблюдала за похитителем своей корреспонденции, наставив на него палочку. Он уже поднялся с пола и снова прибывал в полной боеготовности. Только сейчас к Соланж пришло осознание, что она находится в не слишком удачном положении: перед ней два человека, явно сведущих в боевых чарах намного лучше её. Но ей уже было всё равно. - Соланж, опусти, пожалуйста палочку, - спокойный голос Милисенты ярко контрастировал с тем напряжением, которое царило сейчас на Астрономической башне. Для убедительности она опустила свою волшебную палочку, внимательно глядя на Соланж. - У нас есть общий враг и палочки нужно направлять на него, а не друг на друга. Последняя фраза заставила Соланж вернуться к реальности. Она почувствовала себя так, будто ее облили водой. Действительно, надо бы направлять свою энергию в нужное русло. А именно - на борьбу со зверским режимом Кэрроу. А она тратит её на гриффиндорца, который вроде как в этом противостоянии ей не противник. Девушка медленно опустила свою палочку. "Парочки", - хмыкнула она про себя. Как же тошно. Явились, в надежде помиловаться, на башню, которая уже была занята; намеревались выгнать её, хотя она имела все права здесь находиться, а затем кое-кто ещё и прочитал её письмо. Мало того, этим письмом её ещё и шантажировал. И пусть потом кто-нибудь скажет, что это она не права, склеивая ботинки, и упрекнёт её в том, что это она ведёт себя неподобающим образом. - Никто никого не сдает Кэрроу. Никто ни на ком не испытывает драконье дер… драконьи отходы жизнедеятельности. Ни на ком, кроме наших обожаемых новых профессоров, разумеется. - Разумеется. Стала бы я тратить такое дорогое удовольствие не по назначению, - отметила когтевранка и покосилась на своё письмо. Гриффиндорец всё еще крепко сжимал его. Милисента решила и этот вопрос взять в свои руки. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда? - Она вытянула письмо из руки Натаниэля (Браво! Соланж, наконец, узнала, как зовут этого неблаговоспитанного юношу) и, сложив, протянула его законному владельцу. Соланж было достаточно проблем с этой бумагой. Она тот час подожгла конверт, а о пепле позаботилось её любимое заклинание исчезновения. - Разумеется, мы приносим свои извинения за вторжение в личное пространство. - Приношу свои извинения за то, что из-за меня мистер Ранйяр чуть не выпрыгнул в окно, - ответила Соланж и кивнула. Внезапно снизу, у входа, раздался скрип. Девушка медленно развернулась в сторону двери и крепче сжала палочку. Все затихли. Судя по всему, комендантский час уже начался, и если сюда решат заявиться Кэрроу, то проблем им не избежать. Прошла минута, но ничего больше не произошло. Видимо, это был всего лишь сквозняк. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят, - Соланж улыбнулась уголками губ. К слову, о бомбах. Назначенное близнецами время уже давно прошло, а сова всё ещё не прилетела. Когтевранка подскочила к окну и перевесилась через него. Кажется, погода неминуемо портилась. Лёгкий приятный ветер обещал вот-вот превратиться в ураган и... Соланж показалось, или она почувствовала каплю воды на своём лице?
Натаниэль Ранйяр: - Protego! - в один голос с Натаниэлем выкрикнула Милисента. Удвоенный щит получился такой силы, что обратной волной ударил по самому Натаниэлю и его спутнице. Гриффиндорец попытался сохранить равновесие, что вполне могло получиться, если бы не одно значительное "но". Что-то, определенно, было не так. Разумеется, юный Ранйяр никогда не обладал какой-то особенной грацией, но, чтоб так запросто потерять равновесие - увольте! Осозновая неизбежность падения, юноша предпринял попытку сгруппироваться, но, вместо этого едва не перевалился через открытое окно, наделав при этом прилично шума. Кажется, Натаниэль, наконец, понял, почему в Школе запрещалось использование палочки в коридорах. "Хм, а все-таки, был там что-то сказано про лестницы и башни?" Не прошло и семи лет! Обнаружив себя не очень то грациозно сидящим на бетонном полу, гриффиндорец попытался пошевелиться. Правая нога предательски заныла. Очевидно, неудачное приземление все же дало о себе знать. Тем не менее, палочка и письмо каким-то чудом остались у юноши в руках. - Finite Incantatem - Натаниэль хмыкнул и направил чудом спасенную палочку на, как оказалось, склеенную между собой обувь и совершил неуверенную попытку подняться под номером один - нога отозвалась болью. Попытка номер два оказалось более удачной. - К тебе это тоже относится, - гриффиндорец прослушал первую часть фразы своей спутницы, но, судя по тому, что рука Милисенты пыталась опустить правую руку юноши, крепко сжимающую волшебную палочку, вниз - девушка явно хотела как-то смягчить возникшую конфликтную ситуацию. Конечно, сейчас это было наиболее разумным решением, поскольку дальнейшее развитие событий таким нелицеприятным образом ("можно подумать, волшебная палочка - единственный способ вести диалог! Вернее, его не вести") могло окончится плачевно для всех присутствующих здесь сторон. Натаниэль опустил руку, но продолжил сжимать в ней волшебную палочку, попутно ставя в голове галочку обязательно расплатиться с невоспитанной Соланж за склеенные ботинки, но позже. - Ней.. Натаниэль, самое время вернуть Соланж ее вещь, правда? - Ранйяр позволил девушке забрать конверт из своих рук. В конце концов, юноша был уверен, что с таким отвратительным характером невоспитанную пятикурсницу и без участия самого Натаниэля в этом году не ждет ничего хорошего. О чем очень выразительно говорили свежие шрамы, красовавшиеся на когтевранке. - Приношу свои извинения за то, что из-за меня мистер Ранйяр чуть не выпрыгнул в окно, - извинения не звучали искренними ни на сотую долю процента, но, и Мерлин с ними. "Мистер Ранйяр не доставил бы вам такого удовольствия" - подумал Натаниэль, но ограничился лишь кивком в сторону пятикурсницы. В повисшей на долю секунды тишине раздался скрип двери - откуда-то снизу. Юноша спешно посмотрел на часы. Комендантский час господствовал в Школе вот уже три минуты, а это значило только одно - все, оказавшиеся в астрономической башне, вот уже три минуты как являлись злостными нарушителями режима. Разумеется, это был далеко не первый случай, когда юноша разгуливал по замку в неположенное для этого время, но, как говорится, цель всегда оправдывала средства. Но не в этот раз: сорванное свидание и конфликт со слишком агрессивной пятикурсницей назвать достойной целью можно было с большой натяжкой. С просто огромной. Натаниэль инстинктивно сжал запястье Милисенты и сделал шаг вперед - так, чтобы девушка оставалась чуть позади. Но за скрипом двери последовала тишина, что не могло не радовать юношу. Кажется, сегодня больше не придется использовать палочку. Собственно, все вернулось к тому, с чего и началось. Гриффиндорец облокотился обратно на узкий подоконник (ничему жизнь не учит!). Поежившись от ветра, семикурсник обратил внимание на затянутое тучами небо, которое вот-вот грозилось разразиться в лучшем случае дождем, в худшем - бурей. Что же, будь они с Милисентой здесь одни - испортившаяся погода не стала бы большим затруднением. Мысли юноши опять вернулись к испорченному свиданию. Конечно, в Хогвартсе уйма укромных местечек, которые могут стать альтернативой Астрономической башне (кому, как ни Натаниэлю с Милисентой об этом знать?), но покидать башню сразу после начала комендантского часа означало почти неминуемо попасться в руки Филча или дежурного профессора, а у Милисенты и без этого достаточно неприятностей. "Почему нельзя вести себя благоразумнее?" Натаниэль окинул взглядом свою спутницу, одетую в лёгкое и короткое платье. "Почему нельзя одеваться по погоде?" Поймав себя на раздражении в адрес наряда девушки, Ранйяр одернул себя: уж кто-кто, а ни Милисента, ни ее платье не были виновны в срыве его планов. Планы. Больше всего на свете Натаниэль не любил, когда что-то шло не так, как было запланировано. В жизни юноши все всегда должно было идти по четкому плану, любые отклонения от которого гриффиндорец воспринимал не так легко, как того хотелось бы. Именно сейчас, на астрономической башне, все шло как раз-таки не так, как запланировал Натаниэль, что, разумеется, не могло его не раздражать. Конечно, рациональный, и эмоционально уравновешенный (в отличие от некоторых пятикурсниц) юноша не собирался показывать этого на людях. Особенно - при дамах, пусть даже одна из них была категорически невоспитанной. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят, - Натаниэль не мог не оценить такое решение в качестве выхода из предполагаемой затруднительной ситуации, но, к счастью, Кэрроу здесь не было. А, к ужасу, тема для разговора между дамами была. Милисента ни за что не упустит шанса обсудить что угодно, что хоть как-то касается нарушения порядка. Особенно, если в разговоре будут упоминаться слова "Кэрроу" и "бомбы". Дабы унять своё раздражение, Ранйяр наложил Согревающие чары на свою даму, и, притянув Милисенту к своему подоконнику, опустил руку на ее плечо. Вечер предстоял долгий.
Милисента О`Лири: Милисента испуганно вскрикнула когда Натаниэль чуть было не перевалился через окно и облегчённо вздохнула, когда все обошлось. Девушка вдруг вспомнила профессора Дамблдора, чья жизнь оборвалась на этом самом месте, и ощутила желание покинуть это место. Увы, в ближайшие часы обратный путь им заказан. Обеспокоенно пронаблюдав за борьбой гриффиндорца со склеенными ботинками (вроде не ушибся), когтевранка прислушалась к скрипу двери. Когда за ней последовала тишина, присутствующие в комнате заметно расслабились. Все, кроме Милисенты, в голове которой начал складываться план побега на случай, если обожаемые новые профессора решат сюда наведаться. - Muffliato, - негромко проговорила когтевранка. То ли об этом заклинании Поттер рассказывал на сборах ОД, то ли она вычитала его в какой-то книге - в любом случае, звуки на башне теперь не привлекут внимание патрульных. Девушка порылась в своей дамской сумочке, выудив оттуда серебряную заколку, подаренную Натаниэлем на прошлый Валентинов день. Скрутив волосы в изящно-небрежный узел, Милисента зафиксировала его заколкой и вновь обратилась к содержимому сумочки, изъяв оттуда флакончик духов, пудреницу, помаду и металлическую пилочку для ногтей. Флакончик духов отправился обратно в сумочку: если применить содержащуюся там вытяжку из драконьего навоза, замаскированную под эти самые духи, это непременно привлечет внимание и, учитывая недавние успешные испытания средства на мантии профессора Кэрроу, выдаст ее, Милисенты, присутствие на башне. Тюбик из-под помады, содержимое которого представляло собой миниатюрную дымовую шашку, отправился в карман платья - густой и вонючий дым заставит профессоров Кэрроу немного поплакать над тем, как тяжело жить, когда вместо мозга в твоей черепной коробке содержится лишь кучка той самой субстанции, вытяжку из которой Милисента бережно хранила в розовом флакончике из-под духов, и на несколько минут забыть о погоне. Открыв пудреницу, Милисента заглянула в зеркало и взмахом палочки подкрутила кокетливо выбивающийся из прически локон. Затем пилочкой аккуратно выкрутила два болтика, спрятав их в потайной карман сумочки. Теперь, стоит ей повернуть крышку, скрывающую двойное дно пудреницы, как в ее ладонь выпадет щепотка Перуанского порошка мгновенной тьмы. Как и положено любой порядочной леди (а когда ты леди Натаниэля, ты прекрасно осведомлена в том, что положено порядочным леди), Милисента любила ходить по магазинам и была ценителем эксклюзивных вещиц. Девушка опредленно не жалела, что в конце летних каникул потратила все свои карманные деньги на индивидуальный заказ в своём любимом магазине. - Если к нам заявятся Кэрроу, то мы можем сразу же испытать на них новые бомбы близнецов. Думаю, за чесоткой они не скоро о нас вспомнят. При упоминании этой фамилии пальцы девушки инстинктивно сжали волшебную палочку. Внезапно когтевранка почувствовала, как ее окутало тепло, а на плечо легла рука гриффиндорца, и только сейчас осознала, насколько она замёрзла в своём коротком платье. Благодарно улыбнувшись Натаниэлю, Милисента прислонилась к его плечу. - Лично я намерена сделать так, чтобы они обо мне забыли нескоро, - сверкнула глазами Милисента, непринужденно вертя в руках пудреницу, - вымотать им все нервы в аккуратные катушки, пустить их на струны для укулеле и петь под это укулеле героические баллады об их тяжёлой жизни в Хогвартсе. Привычно, при одной только мысли о новых профессорах Милисента ощутила волну жгучей ненависти. Каких-то несколько месяцев назад когтевранка и представить не могла, что способна настолько кого-то ненавидеть. - Их ненавидит три четверти школы, - пальцы девушки крепко сжали пудреницу, а в голосе зазвучали металлические нотки, - возможно, и больше: должны же и среди слизеринцев затесаться нормальные люди. Их ненавидят все адекватные профессора. Если бы мы объединили усилия и направили их против наших обожаемых новых профессоров и директора, то от них бы и мокрого места не осталось. Девушка поморщилась, почувствовав, как пальцы Натаниэля крепко сжали ее травмированное плечо. От Милисенты не укрылось раздражение юноши (пусть даже он был слишком хорошо воспитан, чтобы это раздражение выдавать), и не нужно быть гением, чтобы догадаться, что причиной его было сорванное свидание, означавшее срыв его четкого плана. А тут ещё и разговор коснулся его наиболее нелюбимой темы. Когтевранка осторожно прикоснулась к руке парня, все еще покоящейся на ее плече. - А Натаниэль считает, что этот подход не принесет нам всем ничего, кроме неприятностей, хотя и говорит о незаконности этого режима. А если государство не считает нужным защищать наши права, то кому, как ни нам самим, это делать? Девушка подняла взгляд на своего недовольного спутника. Право - его стихия, и Милисента надеялась, что возможность высказаться по теме, которую он любит и в которой компетентен, несколько умерит его раздражение.
Hogwarts: Во мраке ночи к Астрономической башне приближалась некая тёмная фигура, активно размахивающая крыльями и несущая с собой квадратную упаковку. Сова с долгожданной посылкой приземлилась на перила и, ухнув, принялась активно вертеть головой, рассматривая присутствующих. Тем временем, кажется, погода окончательно испортилась и где-то вдалеке даже что-то прогремело. Может, дементоры - виновники внезапной смены погоды?
Соланж Деллингхейм: - Лично я намерена сделать так, чтобы они обо мне забыли нескоро, - проведя рукой по лицу, стирая с носа каплю дождя, когтевранка развернулась и посмотрела на Милисенту. Семикурсница крутила в руках пудренницу, а её взгляд наводил девушку на садистские мысли о Кэрроу. Что-то Соланж подсказывало, что леди мистера Ранйяра затаривалась косметикой совсем не в магазинчике для дам. Она не особо была осведомлена об ассортименте магазина близнецов, но, вспоминая о том, какие вещицы они продавали ещё в школе... - Вымотать им все нервы в аккуратные катушки, пустить их на струны для укулеле и петь под это укулеле героические баллады об их тяжёлой жизни в Хогвартсе. Соланж серьёзно задумалась. - Определённо стоющая идея, - покивала она. - Слова жалостной баллады сами польются из их натянутых нервов. Но не грустно ли это? Мне кажется, стоило бы сделать трещётки из их костей жестокости и станевать под их звон мамбу. Это подняло бы боевой дух хогвартчан. Она усмехнулась и закрыла глаза, облокатившись на прохладную каменную стену. Соланж с удовольствием воплотила бы все эти метафоры в жизнь. Кэрроу она за два месяца успела возненавидеть до дрожи. Они отнимали у них свободу, относились как к кускам мяса, которые можно пинать по поводу и без, а на лекциях несли такую ахинею, что от их слов хотелось блевать радугой. Но больше всего она ненавидела змеиную рожу, которая возомнила себя вершителем справедливости. Помнится, кто-то когда-то говорил ей, что Хогвартс - самое безопасное место в Англии. Теперь это обернулось против них. Она была заложницей в этом замке. И, да видят боги, ей хотелось сбежать из этого проклятого места. Правда она не сомневалась, что тогда не поздоровилось бы её родителям. Они так и не смогли уехать из страны. Соланж даже не знала, что с ними сейчас и где они находятся. В их жилах текла далеко не чистая кровь, так как в её стране это в принципе большая редкость. Но она не могла не бороться. Не в её правилах было сидеть сложа руки, смиренно склонившись перед обстоятельствами. Соланж была готова идти на любые меры для того, чтобы освободиться от гнёта, пусть даже для этого придётся заплатить большую цену. - Их ненавидит три четверти школы, - голос Милисенты вывел её из раздумий, - возможно, и больше: должны же и среди слизеринцев затесаться нормальные люди. Их ненавидят все адекватные профессора. Если бы мы объединили усилия и направили их против наших обожаемых новых профессоров и директора, то от них бы и мокрого места не осталось. Соланж согласно кивнула. - Да, это правда, - она оторвалась от стены и стала мерять башню шагами, - если бы, - на этих словах она сделала акцент, - мы объеденили усилия, то нам не стоило бы большого труда свергнуть этих троих идиотов. Но не забывай, что многие боятся Кэрроу. И боятся последствий, которые может повлечь за собой мятеж. Многие даже и мысли не допускают... - она бросила короткий взгляд на Натаниэля и снова подошла к окну. Ей показалось, что повеяло зимним холодом. Даже в Нифльхейме, наверное, теплее, ведь здесь витает отчаяние, безнадёжность, страх и боль. Дементоры, что ли, рядом? - И мысли не допускают о том, что можно бороться. Но если этого не будем делать мы, то никто не будет. Соланж в последнее время стала терять контроль над собой. Гнев переполнял её. А ведь раньше это чувство было ей практически незнакомо. Ей вспомнились стихи её любимого автора. Она тихо проговорила: - О, если не страшат тебя ни дьявол, ни смерть, когда трещит по швам сама небесная твердь, когда вскипает целый мир смертельной борьбой, — я буду эту песню петь вместе с тобой. И если ты клянешь в оковах деспота гнет, когда ему толпа трусливо славу поет, когда любовь он попирает тяжкой стопой, — проклятье деспоту! — скажу я вместе с тобой. И если славишь ты того, кто в недрах темниц смеется, перед палачом не падает ниц, кто и на казнь, в последний путь, идет, как на бой, — героя буду славить я вместе с тобой. И, главное, все теперь надеются на Мальчика-Который-Скрывается, но сами не хотят и пальцем пошевелить. - А Натаниэль считает, что этот подход не принесет нам всем ничего, кроме неприятностей, хотя и говорит о незаконности этого режима. А если государство не считает нужным защищать наши права, то кому, как ни нам самим, это делать? Соланж согласно закивала головой. Она промолчала, что и государства, которое могло бы их защитить, уже нет. Да и прав у них нет. А следовать закону... она не считала нужным. - Неприятностей в виде патруля Пожирателей? - вместо этого сказала она. - И что же они сделают против целой армии разъярённых детей и преподавателей-мастеров своего дела? Не вызовут же они своего полукровку, в самом деле. Тут сквозь шум нарастающего ветра Соланж различила звук хлопающих крыльев. Она вгляделась в темноту ночи: прямо к ним летела большая сипуха, неся в лапах квадратную упаковку. Птица приземлилась на подоконник и, протяжно ухнув, протянула лапу с посылкой. - Наконец-то! - настроение Соланж взлетело до небес. - Привет, дорогая. Долго я тебя ждала. - Она отвязала свою посылку и отсыпала сове в мешочек семь золотых. В этот момент где-то вдалеке что-то прогремело. - Смотри, может в совятне переночуешь? Там есть сухари. В ответ сова лишь попыталась клюнуть когтевранку в палец. Расправив крылья, она вылетела вон. А Соланж стала распаковывать посылку, чтобы проверить сохранность товара. К счастью, посылку никто не проверял. Из коробки она достала инструкцию, пергамент с "домашней работой", классическое перо и ничем не примечательную обычную навозную бомбу, которая существовала ещё задолго до открытия Волшебных Вредилок. Пробежавшись по строчкам письма, она узнала о том, что бомбы активирует специальное заклинание, и что с момента активации любой, кто до них дотронется, поплатится за это чистой мантией... и не только. Любая попытка обезвредить такую бомбу приводила к ещё более мощному эффекту. До активации же бомбы не представляли из себя ничего особенного. Чары иллюзии крепко держались на них, и чтобы распознать их, надо было быть настоящим мастером. - Уизли, я вас обожаю! - воскликнула Соланж в восхищении. - Милли, ты видишь это? - она сунула письмо в руки когтевранке, где в красках описывался принцип действия бомб. - Представляешь, какое шоу можно устроить прямо на праздничный ужин! Я очень сомневаюсь в том, что они настолько идиоты, чтобы не понять, что это не простые предметы... Ладно, по крайней мере, Снейп не такой идиот. Но помнишь озеро и фейрверки два года назад? Тот же принцип! Просто так от потоков гов... - Соланж решила пожалеть нежные чувства гриффиндорца, - навоза им не отделаться. Уже раздумывая о том, каким именно образом она пустит бомбы в ход, Соланж стала быстро собирать вещи. Закинув сумку на плечо, она улыбнулась парочке. - Так, ну что ж, теперь оставлю вас наедине, как вы и хотели. С вами было хорошо, но долг зовёт. Милли, удачи тебе с твоим красавчиком. Пусть эта ночь не пройдёт зря. Натаниэль... ещё увидимся, - она сделала жест, который как бы говорил: "я слежу за тобой" и быстрым шагом направилась к выходу из башни.
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль не без интереса наблюдал за манипуляциями Милисенты с воистину дамским набором. Юноша мало что понимал во всяких помадах, зеркальцах и как-там-эта-железяка-для-ногтей-называется? Младшая сестра гриффиндорца, к счастью, еще не доросла до подобных вещиц, а леди Милисента предпочитала не посвящать Натаниэля в детали дамских штучек. Даже в тот самый раз, когда юноша обнаружил в своей сумке с учебниками флакончик духов, неизвестно как в ней оказавшийся (вероятно, случайно взятый с библиотечного стола после совместной с когтевранкой подготовкой эссе о принятии в 1689 году Статута о секретности для профессора Биннса), и когда Милисента с ужасом в глазах вырывала из рук юноши этот самый пузырек. Но, нет, Натаниэль не подозревал абсолютно ничего незаконного. - Их ненавидит три четверти школы, возможно, и больше: должны же и среди слизеринцев затесаться нормальные люди. Их ненавидят все адекватные профессора. Если бы мы объединили усилия и направили их против наших обожаемых новых профессоров и директора, то от них бы и мокрого места не осталось. - Да, это правда, если бы мы объединили усилия, то нам не стоило бы большого труда свергнуть этих троих идиотов. Но не забывай, что многие боятся Кэрроу. И боятся последствий, которые может повлечь за собой мятеж. Многие даже и мысли не допускают... о том, что можно бороться. Но если этого не будем делать мы, то никто не будет. В качестве реакции на диалог двух девушек Натаниэль снисходительно хмыкнул и по-привычному закатил глаза, когда обнаружил на себе явно неодобрительный взгляд Соланж. Юноша предпочитал не навязывать свое мнение, когда этим самым мнением никто не интересовался: вот и сейчас, определенно, леди не желали слушать лекции семикурсника о вероятности удачного исхода мятежа кучки необразованных волшебников и пары преподавателей против огромной армии оппонентов. Леди, вероятно, не до конца осознавали тот факт, что, начнись в Хогвартсе открытые мятежи - два преподавателя и один директор (которого лично Натаниэль видел в последний раз чуть ли не месяц назад) явно не останутся отдуваться втроем. - А Натаниэль считает, что этот подход не принесет нам всем ничего, кроме неприятностей, хотя и говорит о незаконности этого режима. А если государство не считает нужным защищать наши права, то кому, как ни нам самим, это делать? - Неприятностей в виде патруля Пожирателей? И что же они сделают против целой армии разъярённых детей и преподавателей-мастеров своего дела? Не вызовут же они своего полукровку, в самом деле. Нет, ну раз уж спрашивают... - Армия разъяренный детей? - губы Натаниэля растянулись в ухмылке - Армия, большая часть которой и экспеллиармус приличный наложить не может? Я вас умоляю, дамы. Более-менее серьезное обучение у нас начинается с пятого курса, когда студенты начинают осознавать неизбежность приближающихся экзаменов, и я что-то не заметил, чтобы большая часть моих сокурсников обладала какими-либо выдающимися знаниями в области прикладной магии - за исключением, пожалуй, Грейнджер. Да и студенческий состав в этом году заметно поредел, - юноша не мог не заметить, что в новом учебном семестре желающих продолжить магическое образования в сложившейся в стране ситуации стало ощутимо меньше, - Оппоненты ваши, к слову, не только Школу заканчивали, и, определенно, их боевые навыки значительно отличаются от навыков среднестатистических пятикурсников - гриффиндорец бросил взгляд на Соланж и намеревался продолжить монолог, но тираду прервала сова с явно нелегальной посылкой. Иначе какой смысл доставлять почту в такой час? Ах, точно. Посылка Соланж - и как Натаниэль только мог забыть! Юноша пристально следил за процессом распаковки вышеупомянутой посылкой. Кажется, невоспитанная (но, к счастью, уже успокоившаяся!) пятикурсница была довольна новым приобретением, потому что сразу же начала обсуждение возможного применения только что полученных навозных бомб. -Представляешь, какое шоу можно устроить прямо на праздничный ужин! Я очень сомневаюсь в том, что они настолько идиоты, чтобы не понять, что это не простые предметы... Ладно, по крайней мере, Снейп не такой идиот. Но помнишь озеро и фейрверки два года назад? Тот же принцип! Просто так от потоков гов...навоза им не отделаться. Ну разумеется. Разумеется, почему бы и не испортить один из немногих праздничных вечеров? Почему бы не превратить празднование Хэллоуина в очередное массовое наказание студентов за нарушение Школьных правил? Можно подумать, в жизни обитателей Хогвартса в нынешнее время так много праздников, что можно вот так запросто ими разбрасываться. Конечно, никто не ждал комфортной и веселой атмосферы за праздничным столом, как, хотя бы, пару лет назад, но разве можно отбирать у людей праздник? Тем более, такими варварскими методами! - Я прошу прощения, но устав Школы запрещает даже хранение подобных вещей, я уже молчу об их использовании на массовом мероприятии, где соберется вся школа! А магическое и маггловское законодательство сочтет такой поступок хулиганством - наказуемым правонарушением. - Натаниэль сделал акцент на последней фразе. - А, учитывая тот факт, что мы находимся в Хогвартсе - надзор за соблюдением правил и законов берет на себя административный орган образовательного учреждения. И меры наказания определят именно он. И, смею предположить, отработкой после уроков вы не отделаетесь! В глазах гриффиндорца заплясали огоньки. Меньше всего на свете Натаниэль хотел бы, чтобы его дама сердца вновь попала под горячую руку Кэрроу. Да и - что уж там - кажется, Соланж тоже шрамов хватало. Взяв паузу, юноша повернулся лицом к открытому окну и вдохнул холодный влажный воздух. - Натаниэль... ещё увидимся. - Неужели? Надежда на то, что свидание все же состоится, повисла в воздухе. - Всего хорошего. И держись, пожалуйста, поодаль на завтрашнем ужине. - Натаниэль почему-то не был уверен, что его слова о неправомерном поведении и соответствующем наказании как-то повлияли на пятикурсницу. Как не был уверен в том, что они с Соланж в ближайшее время "еще увидятся" - в конце концов, за предыдущие года гриффиндорец видел эту леди всего пару раз, и то - мельком.
Милисента О`Лири: Милисента с нарочито скучающим видом выслушала тираду Натаниэля о заведомом провале неорганизованного детского мятежа против армии профессиональных палачей и убийц. Когтевранка, к своей досаде, где-то в глубине души, возможно, и была согласна с тем, что ничем хорошим эта затея не закончится, но что-то ей не позволяло так просто принять этот факт. В конце-концов, если они будут сидеть, сложа руки и заискивающе улыбаться мерзким Кэрроу, то это уж точно ничем хорошим не закончится. Да, возможно, количество увечий на телах студентов и уменьшится (ой ли? Милисента в этом очень и очень сомневалась), но тогда Кэрроу и Сами-Знаете-Кто легко и просто добьются своей цели: воспитать тупую и покорную биомассу, которую в любой момент можно пустить на пушечное мясо. Всего лишь отсрочка неизбежного конца. И если перед ней, Милисентой, стоял бы выбор, встретить этот конец с палочкой в руках и напоследок повеселиться или долгие годы жить в страхе перед режимом «шаг влево-шаг вправо – попытка бегства, прыжок на месте – попытка улететь», неизбежно деградировать и стать ходячим куском мяса без своего мнения и без своих чувств – для нее выбор был очевиден. Когтевранка знала, как отреагирует Натаниэль, озвучь она эти мысли вслух, поэтому промолчала, крепче прижавшись к его плечу. Нет, Милисента не была «рыцарем без страха и упрека». Не была она и дурочкой без инстинкта самосохранения, считающей, что это все – просто забавная игра. И она отлично понимала, что рано или поздно ее длинный язык принесет ей еще большую кучу проблем с новым режимом. И, конечно, она боялась. Боялась за родителей (конечно, в Ирландии (пока?) обстановка более спокойная, чем в Великобритании, но долго ли протянет сфабрикованное генеалогическое древо ее магглорожденной матери?). Боялась вестей из внешнего мира – каждое известие о смерти какого-нибудь волшебника или маггловской семьи она принимала очень близко к сердцу, как будто лично знала погибших. Боялась увидеть в газетах знакомые имена. Боялась за Натаниэля (наверняка, не меньше, чем он боялся за нее) и за их совместное будущее. Как и любое живое существо, она боялась физической боли хотя к этому можно было бы уже и привыкнуть. Милисента бросила взгляд на свежий шрам на запястье, который наверняка не ускользнул от замечающего каждую мелочь взгляда гриффиндорца. Каждый шрам, ссадина, синяк на ее теле был оставлен одним из близнецов Кэрроу и, как ни странно, именно эти «мелкие неприятности» (так их называла сама девушка) помогали ей справляться со страхом, заменяя его жгучей ненавистью к этим, с позволения сказать, людям. Ненависть к Кэрроу определенно лучше, чем слепой страх перед ними. Эти мысли Милисента, не любящая демонстрировать свои слабости, тоже оставила при себе. Из невеселых раздумий мисс О`Лири вывел восхищенный вопль Соланж: - Уизли, я вас обожаю! Милли, ты видишь это? В руках Милисенты оказался какой-то свиток пергамента. Девушка, на время выпавшая в прострацию, сначала не поняла, что она должна увидеть и чем восхититься, но вид совы и фирменная упаковка из магазина близнецов быстро вернули ей понимание ситуации. По мере ознакомления с инструкцией настроение девушки взлетело до небес, а губы растянулись в ехидной ухмылке. - Представляешь, какое шоу можно устроить прямо на праздничный ужин! Я очень сомневаюсь в том, что они настолько идиоты, чтобы не понять, что это не простые предметы... Ладно, по крайней мере, Снейп не такой идиот. Но помнишь озеро и фейрверки два года назад? Тот же принцип! Просто так от потоков гов… навоза им не отделаться. - А ну дай посмотреть! – Милисента бесцеремонно отжала у Соланж сверток с посылкой и запустила туда свой очаровательный веснушчатый носик. – Мерлиновы подштанники, это же ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕП-НО! Мне Джордж летом рассказывал, что они работают над какими-то супермегакрутыми бомбами, но я и представить не могла, что это будет такой фурор! Отборный материал, а какой уровень иллюзорных чар! Просто потрясающе, настоящие талантища. Девушка вертела в руках «пергамент с домашней работой». Это ведь на нем можно написать еще одно эссе и применить полученные от профессора знания в области нецензурной лексики! Сначала профессора получат массу удовольствия от его прочтения, а потом еще и массу удовольствия от потоков драконьего дерьма! Милисента неохотно протянула Соланж ее покупку обратно. - Соланж, мне срочно нужны такие бомбы! Они не присылали свежего каталога? Одолжишь почитать? Твою ж мантикору, какие же крутые бомбы. И Джордж, каналья, молчал о том, что они закончили над ними работу?! Мне они определенно нужны. Это же сколько полезных вещей с ними можно сделать! Представь их лица, когда в самый Хэллоуин они будут купаться в потоках драконьего де.. навоза! Милисента была просто в восторге от нового изобретения близнецов, но Натаниэль, по старой доброй традиции, решил спустить ее с небес на землю. - Я прошу прощения, но устав Школы запрещает даже хранение подобных вещей, я уже молчу об их использовании на массовом мероприятии, где соберется вся школа! А магическое и маггловское законодательство сочтет такой поступок хулиганством - наказуемым правонарушением. А, учитывая тот факт, что мы находимся в Хогвартсе - надзор за соблюдением правил и законов берет на себя административный орган образовательного учреждения. И меры наказания определят именно он. И, смею предположить, отработкой после уроков вы не отделаетесь! Конечно, Натаниэль, как и всегда, был прав. Простой отработкой после уроков они не отделаются. Но лично Милисенте это не казалось сколь угодно серьезным препятствием к осуществлению этих грандиозных планов. В конце концов, это не первое и не последнее ее наказание от Кэрроу. Парочкой ссадин больше, парочкой ссадин меньше – разница не столь велика. А вот лицо Кэрроу, искупавшихся в озере драконьего навоза – бесценно. Милисента погладила юношу по плечу – дескать, никаких оснований для беспокойства нет. - Знаешь, Соланж, мне кажется, что это отличная идея! Только к планированию таких серьезных операций нужно подходить всерьез. Думаю, наши уважаемые профессора непременно оценят этот подарочек к Хэллоуину. Правда, очень не уверена, что во всей этой суматохе смогу отличить Алекто или Амикуса от непосредственно той субстанции, в которой они искупаются, - девушка захихикала в кулачок, дабы скрыть ехидную улыбку, появившуюся на ее губах. – А если то, что писал Джордж о болоте – правда… представь, как наши обожаемые профессора будут весь год переправляться на свои лекции через это озерцо! ВОС-ХИ-ТИ-ТЕЛЬ-НО! Получив посылку, Соланж, кажется, начала собираться их покидать. Неужели это значит..? - Так, ну что ж, теперь оставлю вас наедине, как вы и хотели. С вами было хорошо, но долг зовёт. Милли, удачи тебе с твоим красавчиком. Пусть эта ночь не пройдёт зря. Когтевранка подняла взгляд на «своего красавчика», который, кажется, думал о том же, о чем и она. Соланж собралась уходить, а, значит, на Астрономической башне они останутся одни и этот вечер пройдет так, как они и хотели: никаких Пожирателей, никакого Сами-Знаете-Кого. Только Натаниэль, Милисента и ночное небо. При мысли об этой перспективе сердце девушки вновь забилось чаще. Если тучи разойдутся, то, возможно, удастся посмотреть и на звезды. Если же нет – что же, учитывая, сколько вечеров гриффиндорец и когтевранка провели на этой башне… благодаря этим вечерам ее знания карты звездного неба были гораздо лучше, чем если бы она изучала его исключительно в телескоп. Едва не сорвавшееся свидание могло пройти гораздо хуже. Здесь, хотя бы, удалось завести очень полезное знакомство (ради разнообразия не мешало бы заиметь союзника против Кэрроу на собственном факультете, а не только среди гриффиндорцев) и узнать об очень полезной продукции магазина близнецов Уизли. - Пока, Соланж! Рада была познакомиться, - подмигнула Милли своей несомненной единомышленнице, - обязательно дай мне поизучать новый каталог из магазина близнецов. И когда я вернусь, мы с тобой обязательно придумаем, как можно будет грамотно распорядиться этими бомбами, чтобы наши очаровательные профессора отпраздновали Хэллоуин просто незабываемо! Девушка решила пропустить мимо ушей шпильки, которыми обменялись ее спутник и когтевранская пятикурсница. Учитывая, что всего лишь через пару минут они останутся одни… разве важно то, когда в следующий раз увидятся Натаниэль и Соланж?
Hogwarts: Всё хорошо, что хорошо кончается: Милисента с Натаниэлем вот-вот останутся наедине и гриффиндорец наконец сможет осуществить запланированное на эту ночь, а Соланж, довольная тем, что посылка в целости и сохранности находилась у неё, могла спокойно ретироваться восвояси. Однако... Почти полчаса с момента отбоя. Скрип двери, непонятный еле-слышимый шёпот снизу и знакомые... до боли знакомые всем ученикам Хогвартса шаги. Амикус и Аллекто Кэрроу не спеша поднимаются на Астрономическую Башню. Очерёдность в следующем кругу: Милли-Соланж-Натаниэль
Милисента О`Лири: Едва Соланж оказалась возле выхода из Астрономической башне, как извне послышался звук шагов. Внутри у Милисенты все похолодело. О да, мисс О`Лири отлично знала, кому принадлежат эти шаги и что они несут трем нарушителям комендантского часа, одна из которых в немилости у Кэрроу из-за своего длинного языка, у второй карманы до отвала забиты запрещенной продукцией из запрещенного магазина, а третий, пусть и доселе не запятнавший свою репутацию, явно не случайно оказался в неположенное время в неположенном месте в неположенной компании. Милисента бесцеремонно схватила пятикурсницу за локоть, подтолкнув ее к стене по правую сторону от двери. Не менее бесцеремонным способом туда был отправлен Натаниэль. Что-то во взгляде гриффиндорца подсказывало девушке, что это уж точно не входило в его планы. Теперь, когда Кэрроу откроют дверь и войдут, они окажутся к тройке злостных нарушителей спиной, что позволит им выиграть время. Когтевранка крепко сжала ладонь Натаниэля. Что это - попытка поддержать или, напротив, немой зов о помощи? Почувствовав дрожь собственной руки, Милисента ее отдернула - не самый подходящий момент, чтобы делиться своим страхом. Освободившаяся рука сжалась в кулак. Гхыра с два, так просто она в короткопалые пожирательские ручонки по локоть (нет, по плечо!) в крови, да ещё и с отвратительным маникюром, не дастся. Судя по звукам шагов, Кэрроу сейчас находились примерно там, где они встретились с Натаниэлем. Неужели это было сегодня, около часа назад? И, похоже, никуда не спешили. Неторопливое преодоление винтовой лестницы – около пяти минут. Плюс, несколько секунд на то, чтобы осознать, что в их спину смотрят волшебные палочки двух семикурсников и пятикурсницы. Для них – несколько секунд на то, чтобы напасть. - Если они нас увидят, нам кранты, - дрогнувшим голосом жизнерадостно заявила Милисента, крепко сжав терновую палочку. Ногти до боли впились в кожу ладони. – Слышать они нас не могут – я уверена, что оглушающие чары работают как надо. Видеть, до тех пор, как обернутся – тоже. Скорее всего, они не подозревают, что тут кто-то есть, значит, на нашей стороне эффект неожиданности. Таким образом, когда они сюда ввалятся, у нас будет около 5-10 секунд на то, чтобы их отвлечь-нейтрализовать и унести ноги. Девушка не знала, говорит она это в большей степени себе или своим спутникам, хотя, в этой ситуации более уместным будет назвать их сокамерниками. Она так же не знала, много ли это – 5-10 секунд – или мало. Если ими правильно распорядиться… Как ни странно, когда Милисента все это проговорила, она ощутила странное спокойствие. Интересно, так ли положено чувствовать себя, когда от встречи с матерыми головорезами тебя отделяет винтовая лестница и пять минут? Уже наверняка четыре. Плюс 5-10 секунд на то, чтобы обернуться. И от которых будет зависеть все. Если действовать слажено, этого времени будет достаточно. Но о какой слаженности действий может идти речь, если Натаниэлю никогда не приходилось делать ноги от Кэрроу, а с Соланж они до этого дня даже и не разговаривали почти? Пальцы девушки абсолютно механическим движением повернули крышечку пудреницы, открывающую двойное дно. В ладонь выпала щепотка Перуанского порошка мгновенной тьмы. Пустая пудреница отправилась в дамскую сумочку. - Соланж, берешь на себя Алекто, Нейт - Амикуса. Когда они войдут, вы склеите им ботинки, и я сразу же использую порошок,- Милисента криво усмехнулась, подумав, что вряд ли ей пришел в голову этот гениальный ход, не склей Соланж обувь ее кавалера, - у вас будет буквально пара секунд, иначе в темноте вы в их ботинки вряд ли попадете. Действуйте, пока они к нам спиной и быстро - они в любой момент могут обернуться и увидеть наши лица. Как только станет темно, я их обезоружу и свяжу. Затем, для надежности Нейт и Соланж наложат на своих подопечных Obscuro, и сматываемся. От палочек избавимся по дороге. Можете колдовать вербально, я полностью уверена в оглушающих чарах – в противном случае, они были бы уже здесь. Да я просто мастер успокоения. Сощурившись и глядя в одну точку, Милисента говорила твердым и уверенным голосом, мало напоминающим ее привычный звонкий тембр: за восемнадцать лет жизни девушка успела заметить, что твердость и уверенность ее интонаций прямо пропорциональна степени ее волнения. Девушка прикоснулась к кармашку платья, где ждала своего часа дымовая шашка, замаскированная под помаду. Она использует чуть позже, когда они уже покинут Башню. Едкий и вонючий слезоточивый газ должен задержать профессоров, и подарить беглецам несколько минут на то, чтобы добраться до своих башен. А если хоть одно заклинание не сработает? А если по дороге еще и Филча встретим? Крепче сжав палочку, дабы унять дрожь в руках, когтевранка прикусила нижнюю губу, ощутив во рту привкус собственной крови. О том, что они будут делать, если заклинание не сработают, она подумает уже по ходу дела. Как и о мерзком завхозе. Что бы сказал Нейт на гениальную мысль подумать позже? Девушка дрожала как осиновый лист. Интересно, это только страх или еще и согревающие чары Натаниэля перестали действовать? А еще более интересно, сколько у них осталось времени? Минута? Полторы? Две? Милисенте казалось, что каждая секунда длится годами.
Соланж Деллингхейм: - Пока, Соланж! Рада была познакомиться. Обязательно дай мне поизучать новый каталог из магазина близнецов. И когда я вернусь, мы с тобой обязательно придумаем, как можно будет грамотно распорядиться этими бомбами, чтобы наши очаровательные профессора отпраздновали Хэллоуин просто незабываемо! Соланж махнула рукой, мол, "Договорились!", и уже собиралась нажать на ручку двери, как что-то остановило её. Голос. Нет, голоса. И эти голоса явно не принадлежали полуночным студентам. Эти голоса она не спутает ни с чем, даже если у нее помутится рассудок. Кэрроу. В голове сразу прокатилась целая волна нецензурных выражений, а внутренности сжались в тугой комок. Если они сейчас же что-нибудь не придумают, им всем конец. Неожиданно ее резко потянули в сторону, и она оказалась справа от двери. - Если они нас увидят, нам кранты, - Соланж несколько нервно хихикнула. - Не то слово. Это еще мягко сказано, - девушка потянулась за палочкой. Ее рука слегка дрожала. - Слышать они нас не могут – я уверена, что оглушающие чары работают как надо. Видеть, до тех пор, как обернутся – тоже. Скорее всего, они не подозревают, что тут кто-то есть, значит, на нашей стороне эффект неожиданности. Таким образом, когда они сюда ввалятся, у нас будет около 5-10 секунд на то, чтобы их отвлечь-нейтрализовать и унести ноги. Когтевранка кивнула. Они должны действовать быстро и эффективно. Если они не справятся за эти несколько секунд, то пиши пропало, конец котёнку и всем его планам по захвату мира. В плане боевых навыков девушке было не позавидовать, зато в беге ей не было равных. Но заклинания все равно быстрее, и если их поймают... Соланж боялась признаться себе в этом, но она приходила в дикий ужас от мысли о том, что ее будут пытать. Эта неделя и так выдалась очень тяжелой после того, как она сорвалась на уроке, а тут она вдобавок еще и с запрещенным товаром... Несложно будет догадаться, кто причастен к тем мелким (и не очень) пакостям, которые так и остались безнаказанными. Если их поймают, Соланж скорее всего не переживет этот день без серьезных для себя последствий. Потому что одним Круциатусом она точно не отделается. Её начало потряхивать. Так. Вдох-выдох, спокойно. Она что, в первый раз, что ли, в историю вляпывается? Натворить дел и смыться? Находиться в неположенном месте в неположенное время? Рискнуть всем ради осуществления задуманной проделки? Да это как каникулы в ее родной стране. Ее второе дыхание. До этого момента удача часто была на её стороне. И теперь Соланж надеялась, что Фортуна не покинула её. Краем глаза она заметила, как Милисента высыпает на ладонь из пудреницы чёрный порошок. Перуанский порошок мгновенной тьмы? - Соланж, берешь на себя Алекто, Нейт - Амикуса. Когда они войдут, вы склеите им ботинки, и я сразу же использую порошок, - Милисента криво усмехнулась, - у вас будет буквально пара секунд, иначе в темноте вы в их ботинки вряд ли попадете. Действуйте, пока они к нам спиной и быстро - они в любой момент могут обернуться и увидеть наши лица. Как только станет темно, я их обезоружу и свяжу. Затем, для надежности Нейт и Соланж наложат на своих подопечных Obscuro, и сматываемся. От палочек избавимся по дороге. Можете колдовать вербально, я полностью уверена в оглушающих чарах – в противном случае, они были бы уже здесь. Как ни странно, размышления Соланж и быстро созревший план Милисенты сделали своё дело. Девушка успокоилась. Сознание стало кристально чистым, а восприятие окружающего, казалось, острее. Ещё ничего не случилось, на их стороне эффект неожиданности и численное преимущество. Они справятся. Соланж даже немного повеселела от мысли о будущем побеге. Адреналин ударил в голову, и она была готова действовать. Но сначала надо подготовиться. Открыв сумку, она достала из нее бомбы и рассовала по карманам штанов так, чтобы можно было быстро и удобно достать их в случае чего. Письмо с инструкцией она еще раз развернула и, убедившись, что хорошо запомнила заклинание активации, избавилась от бумаги. Судя по всему, времени у них осталось совсем немного. Соланж крепче сжала палочку и сосредоточилась на двери.
Натаниэль Ранйяр: Разумеется, вечер не мог закончиться так просто. В конце концов, когда в жизни Натаниэля в последний раз хоть что-то складывалось "так просто". Возможно, юноше стоило бы сопоставить сроки таких перемен в своей жизни со временем появления в ней леди Милисенты, но, очевидно, сейчас для этого было не самое подходящее время - где-то внизу, на лестнице, послышались шаги. И на этот раз это действительно были шаги, а не дуновение ветра хотя бы потому, что ветер, вероятно, не обладал парой уж слишком узнаваемых голосов. Натаниэль успел идентифицировать внезапных гостей ровно за секунду до того, как оказался прижатым к стене стараниями все той же леди Милисенты. Сказать, что юноша был возмущен таким бесцеремонным обращением с его персоной - не сказать ничего. Более того - гриффиндорец был готов сдаться профессорам Кэрроу с повинной, ибо за свои поступки привык отвечать, а не трусливо сбегать. К тому же, прежде за семикурсником не числилось никаких нарушений, да и сейчас единственное, в чем был виноват Ранйяр - это нахождение вне факультетской гостиной в комендантский час. Но, с другой стороны, вместе с ним "вне факультетской гостиной" в этот момент находились две дамы - одна с запрещенными товарами из не менее запрещенного магазина, а другая - как бы та самая дама, которую этикет обязывает беречь и защищать. - Если они нас увидят, нам кранты. Слышать они нас не могут – я уверена, что оглушающие чары работают как надо. Видеть, до тех пор, как обернутся – тоже. Скорее всего, они не подозревают, что тут кто-то есть, значит, на нашей стороне эффект неожиданности. Таким образом, когда они сюда ввалятся, у нас будет около 5-10 секунд на то, чтобы их отвлечь-нейтрализовать и унести ноги. "Интересно, как она себе это представляет?" - подумал гриффиндорец, но пока предпочел лишь ограничиться коротким кивком, как и Соланж, которая, судя по всему пребывала в легком замешательстве, как и сам Натаниэль. Остаться незамеченными двумя (!) профессорами на достаточно небольшой по периметру и открытой территории. Серьезно? Юноша крепче сжал в руке волшебную палочку, мысленно перебирая возможные варианты развития ситуации - один выходил хуже другого. Гриффиндорца никак не оставляла мысль о том, что с его-то великолепной репутацией, наказание за нарушение режима просто не может быть особенно строгим. Но, с другой стороны, на Астрономической башне их по-прежнему трое, а это уже, как ни крути, организованная группа. А правонарушение, совершенное в составе организованной группы, карается совершенно иначе. - Соланж, берешь на себя Алекто, Нейт - Амикуса. Когда они войдут, вы склеите им ботинки, и я сразу же использую порошок, у вас будет буквально пара секунд, иначе в темноте вы в их ботинки вряд ли попадете. Действуйте, пока они к нам спиной и быстро - они в любой момент могут обернуться и увидеть наши лица. Как только станет темно, я их обезоружу и свяжу. Затем, для надежности Нейт и Соланж наложат на своих подопечных Obscuro, и сматываемся. От палочек избавимся по дороге. Можете колдовать вербально, я полностью уверена в оглушающих чарах – в противном случае, они были бы уже здесь. Серьезно? Напасть на преподавателей? И она так легко об этом сообщает! План звучал просто отвратительно. Максимально глупо, наивно и нерационально. Впрочем, любой план, ориентированный на исключительную удачу, являлся для Натаниэля глупым. наивным и нерациональным. Но, в любом случае, другого плана не было - по крайне мере, в голову гриффиндорцу никак не приходило правдоподобное объяснение любезным профессорам неправомерного нахождения троих студентов в неположенное время в неположенном месте. Особенно, учитывая некоторые неприятно пахнущие детали. Поставив в голове галочку непременно поговорить с Милисентой о теории стратегии и тактики, юноша на секунду сжал руку девушки. Как бы вспыльчивой ни была леди О`Лири, какие отвратительные тактики она бы не строила - Милисента все равно оставалась для Натаниэля самым близким человеком в стенах замка. Ранйяр чувствовал ответственность за девушку, и для него было невероятно важным, чтобы его леди чувствовала эту поддержку.
Hogwarts: Звук голосов с винтовой лестницы с каждым разом всё усиливался и через какую-то минуту был отчётливо слышен разговор близнецов Кэрроу и противный хохот Алекто: - Да, Амикус, видно, при рождении мозг только мне достался. Тебя природа обделила. - Зато у тебя смех как у тролля! - обиженно возразил Амикус на слова любимой сестры. - Лучше уж смех как у тролля, чем мозг как у тролля, братец. Дверь на Астрономическую башню со скрипом отворилась и близнецы уверенной походкой вошли внутрь и начали осматривать помещение, будто кого-то выискивая. В этот момент любому бы могло показаться, что пожиратели смерти направлялись на Башню с целью выловить нарушителей комендантского часа и что оглушающее заклинание не сработало, но это было вовсе не так. "Muffliato" действовало безотказно, а тройка учеников так и остались незамеченными за спинами Кэрроу. - Уже пол десятого, где Снейп? - прозвучал вопрос Амикуса, адресованный своей сестре, которая, заведя руки за спину, устремила свой взгляд в тёмное небо. Очерёдность в следующем кругу: Соланж-Натаниэль-Милисента
Соланж Деллингхейм: Секунды превратились в минуты, а минуты в часы. Трое нарушителей порядка стояли в молчании и напряженно ждали, когда Кэрроу поднимутся к ним и откроют дверь. Если верить словам Милли, то их никак не могли услышать. Но Соланж все равно практически не дышала, боясь выдать присутствие двух когтевранок и одного гриффиндорца на башне. Шаги приближались. Судя по звукам, Пожирателям осталось пройти последний пролет. До слуха Соланж донесся смех Алекто. Когтевранку непроизвольно скрючило. Не то от подступающего смеха, не то от отвращения. Звуки, которые издавала пожирательница, напоминали что-то среднее между хрюканьем борова и визжанием осла, притом если бы последний еще имел очень низкий голос. В общем, Том из Дырявого Котла только позавидовал бы. - Да, Амикус, видно, при рождении мозг только мне достался. Тебя природа обделила. - Зато у тебя смех как у тролля! - Лучше уж смех как у тролля, чем мозг как у тролля, братец. Казалось, операция имела все шансы провалиться, потому что Соланж была на волоске от того, чтобы прыснуть во весь голос. Она не могла не согласиться с тем, что говорили Кэрроу: их суждения были на редкость метки. Надо признать, это был первый случай, когда она была полностью согласна с Амикусом и Алекто. Хотя на счет мозга Алекто она бы еще поспорила. Уж если он у нее и был, то не слишком большой... Но вот лампочка из состояния "Ожидание" переключилась на зеленый сигнал "Действуйте, и пусть земля будет вам пухом". Кэрроу подошли к двери. Петли заскрипели, и близнецы показались в проёме. Тут же Соланж, не медля ни секунды, нацелилась на ботинки пожирательницы, которая вошла первой, но заклинание так и не сорвалось с ее губ. У девушки ёкнуло сердце, когда она увидела, что близнецы осматриваются по сторонам, будто ищут кого-то. Они знают, что мы здесь? Пожалуйста, пусть это будет не так! Но следующая фраза заставила Соланж пересмотреть свои приоритеты. - Уже пол десятого, где Снейп? Все было гораздо хуже, чем они предполагали. Сейчас они вляпались в такую... В общем, того не желая, трое студентов без приглашений оказались в самом сердце пожирательской вечеринки. И теперь это будет самое настоящее чудо, если они смоются до того, как появится главный гость. - Agglutium! - Соланж больше не стала медлить ни секунды. Кажется, в тот же момент другое склеивающее заклинание полетело в Амикуса. И тут началась самая суматоха. Гремящие звуки разрезали тишину, выкрики потонули в гуле, а эмоции всех, кто сейчас оказался на башне, Соланж, казалось, чувствовала кожей (которая еще не стала гусиной, но была близка к тому). Боясь промахнуться, она сразу же послала заклинание туда, где, по ее соображениям, должна была находиться Алекто. - Obscuro! Теперь оставалось самое сложное. Смотаться отсюда сквозь кромешную тьму, при этом не свалившись на Кэрроу и не влетев в косяк. Когтевранка ринулась туда, где, как она предполагала, была дверь. По пути она-таки наткнулась на кого-то. Носок ноги больно ударился обо что-то твердое. Амикус? Рванув изо всех сил, она выскочила на лестничный пролет. Так быстро, кажется, Соланж Деллингхейм еще не бегала никогда. За один прыжок перелетая по несколько ступеней, она думала только о том, удались ли их заклинания, и молила всю свою удачу о том, чтобы по пути им не встретился профессор Снейп. На ходу выхватив из кармана бомбу, она решила эту удачу удвоить: в конце концов, если директор окажется по уши в го... навозе, ему будет не до троих студентов.
Натаниэль Ранйяр: Натаниэль очень старательно сохранял спокойствие и невозмутимость: в конце концов, паника и хаотичность – удел Милисенты (и, очевидно, Соланж), и гриффиндорец считал своим долгом привнести хотя бы каплю спокойствия в эту категорически иррациональную и неорганизованную когтевранскую компанию. Сама ситуация, несмотря на свою сомнительность и щекотливость, начала принимать комичный (по мнению Натаниэля) характер – вы часто видели гриффиндорца, сетующего на иррациональность действий двух когтевранок? В самом деле, как можно было додуматься до такого безумного плана? Голоса профессоров Кэрроу стали более различимы, и Натаниэль напряг слух: - Да, Амикус, видно, при рождении мозг только мне достался. Тебя природа обделила. - Зато у тебя смех как у тролля! – Натаниэлю показалось, или он расслышал обиженные нотки в голосе Амикуса? - Лучше уж смех как у тролля, чем мозг как у тролля, братец. Юноша никогда не был особо высокого мнения о новых профессорах (чего, разумеется, не показывал), но он не мог не оценить меткость этих высказываний и не усмехнуться: умственные способности Амикуса определенно оставляли желать лучшего, а смех Алекто не очень-то гармонировал с представлениями Натаниэля о том, как должна смеяться леди. Ничего не подозревающие профессора пересекли Башню, кажется, не подозревая о том, что они здесь не одни. Нет, в самом деле, эта иррациональная леди хочет, чтобы он, Натаниэль, напал на школьного преподавателя?! Но тут юноша услышал нечто такое, что полностью сломало его систему: - Уже пол десятого, где Снейп? Великолепно. Просто великолепно. Он, Натаниэль Ранйяр, собственноручно привел свою даму сердца, у которой и так уйма проблем с новой администрацией, и которую он обязался беречь и защищать, в руки этой самой новой администрации. Что же, теперь Натаниэль был просто обязан исправить свою ошибку и уберечь Милисенту от этой малоприятной для всех встречи. Услышав заклинание Соланж, Ранйяр навел палочку на ботинки Амикуса: - Agglutium! Кончик палочки был направлен в сторону головы преподавателя: - Obscuro! Вокруг царила какофония звуков борьбы, выкрикиваемых заклинаний и тех слов, которых в приличном обществе говорить не положено. Особенно, если ты преподаватель. Поймав Милисенту за локоть, Натаниэль потянул ее в к двери, открывающей им путь в сторону спасительного коридора.
Милисента О`Лири: Замерев, Милисента прислушивалась к тишине, нарушаемой звуком шагов да стуком ее собственного сердца, готового выпрыгнуть из груди. В самом деле, если главный орган кровеносной системы немного не угомонится, то им никакие оглушающие чары не помогут! Шаркающие шаги уже приближались к двери, и когтевранка расслышала обрывок разговора: - Да, Амикус, видно, при рождении мозг только мне достался. Тебя природа обделила. - Зато у тебя смех как у тролля! - Лучше уж смех как у тролля, чем мозг как у тролля, братец. Милисента издала странный звук, зажав рот ладонью: не хватало еще провалить побег из-за смеха (!) над шуткой (!!) в исполнении Кэрроу (!!!). Пожиратели вошли на Башню и огляделись: неужели они пришли сюда с конкретной целью? Неужели они знают, что мы здесь? Неужели кто-то сдал? От этих мыслей девушка впала в легкий ступор: если Кэрроу знают, что они здесь, то операция «Побег» не имеет совершенно никакого смысла. Ее спутники медлили, и Милисенте казалось, что их одолевают похожие мысли. - Уже пол десятого, где Снейп? Снейп? СНЕЙП?? Его не было в школе с начала учебного года, и ему вздумалось вернуться именно через Астрономическую Башню именно тогда, когда они были здесь?! Судьба явно не лишена чувства юмора. Да что там, оказалось, что и у Кэрроу, прости Мерлин, оно присутствует в зачаточном состоянии. Скорое прибытие обожаемого директора, видимо, послужило катализатором для ее спутников, практически синхронно выкрикнувших требуемые заклинания. Милисента направила палочку на Пожирателей и бросила в воздух щепотку порошка, от чего Башня, и так не отличавшаяся качеством иллюминации, погрузилась в непроглядную тьму: - Expelliarmus! Expelliarmus! Incarcerous! Почувствовав, как чья-то рука сжала ее локоть, Милисента едва не выложила вокруг себя Великую китайскую стену, и уже занесла палочку, чтобы приложить этого кого-то Ступефаем. Однако, когда ее потянули к выходу, а не попытались заавадить ко всем волдемортам, девушка пришла к выводу, что это был все-таки Натаниэль, а не кто-то из профессоров Кэрроу. Высвободив свой локоть и схватив гриффиндорца за запястье, девушка где-то на задворках сознания поставила галочку объяснить юноше, что подкрадываться к союзнику в разгар схватки со спины и хватать его за локоть – далеко не самая удачная идея. Оказавшись на лестнице, Милисента побежала быстрее, чем когда-либо в своей жизни, порадовавшись, что в последний момент отказалась от туфель на шпильке в пользу более удобной обуви.
Hogwarts: - Agglutium! Obscuro! Agglutium! Obscuro! - почти одновременно золотистые и серебряные искры вылетели из кончиков волшебных палочек и полетели в сторону близнецов Кэрроу. Мгновенье, два, и брат с сестрой оказались с приклеенными ботинками, привязанные к друг другу и, заодно, полностью невидящие из-за чёрной повязки на глазах. Возможно, если бы у близнецов где-то на задворках сознания был вариант того, что на астрономической башне они смогут встретить не только директора Школы, то Амикус и Аллекто бы с лёгкостью отразили атаку и вычислили нарушителей порядка. Однако, данной атаки они ожидали в этот вечер меньше всего, поэтому, когда послышался резкий возглас, всё, что оба успели, это инстинктивно взяться за свои волшебные палочки и повернуться.... но поздно: Expelliarmus! Expelliarmus! Incarcerous! Палочка Алекто чудом осталась у неё в руках, когда заклинание пролетело мимо своей жертвы и ударилось о стену. Палочка Амикуса попала в руки к Милисенте. - ААААААА?! ЧТО ЭТО? КТО ЭТО?! ДЕТИ?! АЛЕКТО! МОЯ ПАЛОЧКА! - Амикус делал тщетные попытки высвободиться от туго завязанной верёвки, нервно дёргаясь и крича на всю астрономическую башню. - RELASHIO! - одновременно с воплями брата Алекто кое-как взмахнула волшебной палочкой и освободила себя и Амикуса от верёвок и склеенных ботинок. Буквально сорвав с себя чёрную повязку профессор ЗОТИ - Долгопупс и его команда, - прошипела сквозь стиснутые зубы себе под нос пожирательница, пока, среди кромешной тьмы, попыталась сориентироваться и взять курс на выход. - СТОЯТЬ, МЕРЗАВЦЫ! - не посчитав нужным позаботиться о своём брате и расколдовывать его, дабы не терять времени, через несколько неудачных спотыканий Алекто всё же добралась до выхода и, прокручивая в голове грубые ругательства и заклинания пыток, выбежала следом за виновниками. Гонка началась. Переход в локацию: Галерея за часами Очерёдность: Соланж-Милисента-Натаниэль
Hogwarts: РПГ "Назад в 1997!" 1. Бежать или остаться Тёплая звёздная ночь с первое на второе мая 1998-ого года вроде бы не предвещала ничего плохого для Милисенты и Натаниэля. Когтевранка, ранее известная как один из самых ярых противников тоталитарного режима Кэрроу и Снейпа, после случая на уроке маггловедения и последующего за ним эмоционального разговора с возлюбленным, остудила свой революционный пыл и отошла от дел Отряда Дамблдора на задний план, ради благополучия её и Натаниэля. По этой причине, когда парочка решила отправиться на свидание на Астрономическую Башню, ни Милли, ни Натаниэль не узнают своевременно о прибытии Гарри Поттера в Хогвартс и грядущей битве. Однако, голос Лорда Волдеморта расставляет все точки над i… Тем временем, зачем-то всех учеников и учителей по приказу директора выволокли из гостиных поздно вечером в сторону Большого Зала. Соланж находится в самом разгаре событий, став свидетелем внезапного появления Гарри Поттера, всего отряда Ордена Феникса и бегства Северуса Снейпа. Когда было понятно, что битва неизбежна, когтевранке наконец предоставляется долгожданный шанс убежать, дабы найти своих пленных родителей. Прошло больше, чем полгода, а Кэрроу так ни разу и не поймали одну из известнейших пар Хогвартса во время их ночных вылазок на Aстрономическую башню. Этот вечер мог стать одним из лучших вечеров в жизни наших героев, одним из тех вечеров, который они бы вспоминали много лет спустя, ностальгируя по молодости. И они, безусловно, запомнят его до мельчайших подробностей, но, к сожалению, совсем по другим причинам. 1-е мая 1998-го года. Звездная и тихая ночь не предвещает ничего дурного. Милисента и Натаниэль без происшествий добрались до своего излюбленного места для свиданий и даже никого там не встретили. Еще месяц и семикурсники будут сдавать самый важный школьный экзамен - ЖAБA. Старшекурсники целыми днями, а иногда и ночами, корпят над конспектами и упражняются в практической магии. Милли и Нейт не исключение. Довольно уставшие, но наконец-то добившиеся идиллии в своих отношениях, Натаниэль и Милисента держатся за руки, надеясь, что точно так же будет спустя 10, 20... и еще много-много лет. Гарри Поттер вместе с Роном и Гермионой уже проникли в Выручай-комнату, где были радостно встречены участниками ОД. Однако Милли об этом не узнает, ведь свой фальшивый галлеон она теперь не носит с собой, а хранит его в ящике прикроватной тумбочки. Участники: Натаниэль Ранйяр, Милисента О`Лири, Соланж Деллингхейм Мастер: Мэри Кесада Очередность постов на выбор участников.
Натаниэль Ранйяр: Месяц. Один. Месяц. Оставался до выпускных экзаменов у семикурсников Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. И это, пожалуй, единственная существенная проблема, волновавшая рыжеволосого Натаниэля в последние несколько дней. Юноша как никогда отчетливо чувствовал ускользающий куда-то в прошлое, завершающийся окончательно и бесповоротно период своей жизни. Семь лет обучения в Хогвартсе пролетели непростительно быстро, но навсегда останутся в памяти Ранйяра, даже, если он очень захочет их забыть. Не все семь, конечно, но последний год - однозначно, по крайней мере - большую его часть. Находиться в Школе становилось все сложнее, но Натаниэль лишь сжимал зубы и усерднее принимался за подготовку к выпускным экзаменам. Чем сильнее студентов окутывал новый (но уже вполне устоявшийся) режим, чем больше сокурсников юноши подвергалось отвратительным неправомерным наказаниям, тем белее становились пальцы семикурсника, впивающиеся в очередной учебник, не входящий в школьную программу. Будущее казалось таким близким. Всего месяц! Но что ждет там, впереди? Натаниэль отчетливо представлял свое будущее - слишком многое для этого было сделано. Но что по поводу человека, которого юноша хотел забрать в это будущее с собой? Может ли он надеяться на то, что Милисента самоотверженно бросит свои мечты и отправится с Натаниэлем в Австрию, навстречу его мечте? Вот и сейчас, стоя у открытого окна в Астрономической Башне и крепко сжимая руку любимой девушки, Натаниэль никак не мог решиться начать разговор, ради которого, собственно, и позвал Милисенту на очередную прогулку в неположенное для этого время. Удивительно, ибо раньше Натаниэль не замечал за собой такую неуверенность. Впрочем, этот разговор можно бы и отложить. Или нет? День выдался настолько наполненным событиями, что тем для разговора было достаточно и без того. Да и почему бы паре старшекурсников просто не насладиться обществом друг друга в любимом месте для свиданий? В конце-концов, уже через месяц и Натаниэль, и Милисента больше никогда не поднимутся на Астрономическую башню, как бы ни сложилась их судьба. Юноша прижал девушку к себе и вдохнул теплый свежий воздух, проникающий в башню через все еще открытое окно. - Стоит сейчас интересоваться процентом твоей подготовленности к предстоящим выпускным экзаменам? Или не портить момент? – Натаниэль усмехнулся, глаза гриффиндорца заговорщески сверкнули. Разумеется, Ранйяр знал, что его дама серьезно относится к экзаменам – не так серьезно, как Натаниэль, конечно – но все-таки. - Удивительно, как спокойно проходит последнее время. Совсем скоро мы покинем эти стены, представляешь, сколько всего интересного ждет нас там, в будущем? Взгляд рыжеволосого гриффиндорца устремился сквозь окно. Перед юношей и девушкой открывался потрясающий вид (еще бы, с такой высоты!) на окрестности замка. Где-то на горизонте сверкали огоньки, делая сегодняшние сумерки по-особенному волшебными.
Милисента О`Лири: Удивительно теплая ночь, можно подумать, что лето уже наступило. Вглядываясь в бескрайние просторы звездного неба и мягко сжимая ладонь стоящего рядом Натаниэля, Милисента думала о том, что скоро все закончится. Еще месяц – и они сдадут ЖАБА, отгуляют выпускной (даже Кэрроу не смогут лишить семикурсников этого праздника) и отправятся покорять просторы взрослой жизни. Эта перспектива вызывала у рыжеволосой когтевранки самые смешанные чувства: с первого сентября она мечтала о том, чтобы этот ужасный год, наконец, закончился, чтобы покинуть это ужасное место, в которое превратили Кэрроу Хогвартс. И вот. Месяц до выпускных экзаменов. Еще месяц – и в ее жизни не будет никаких Кэрроу, никаких Филчей. А Милисента отчаянно хватается за каждую минуту в замке, потому что картины будущего повергают ее в ужас. Новый режим одержал над ней победу еще зимой, когда Милисента после одного из уроков Маггловедения отказалась от продолжения революционной деятельности. Да, жить, не подвергаясь бесчисленным наказаниям и риску нарваться на гнев Кэрроу, оказалось вполне комфортно. И именно из-за этого ощущения комфорта когтевранка считала, что она проиграла. Пожиратели одержали победу и над остальным Отрядом. Полумна не вернулась с зимних каникул, Джинни – с весенних. Громкие вылазки стали представлять настоящую опасность для жизни, и остались в прошлом. Милисента не помнила, когда последний раз видела Невилла, Симуса и многих других – из доносящихся до нее слухов следовало, что они полностью обосновались в Выручай-комнате, чтобы избежать расправы Кэрроу. Ситуация во внешнем мире тоже накалялась. Пожирательский беспредел укоренялся и в безопасности себя не мог чувствовать никто, вне зависимости от чистоты крови. Милисента совершенно не представляла, как она будет жить после выпуска. С пятого курса она мечтала быть мракоборцем и прикладывала для этого огромное количество усилий. Но то, что происходило сейчас… Даже если она выучится на мракоборца – ей придется работать в государственной силовой структуре, а учитывая, во что превратилось государство и кому подчиняются силовые структуры - кажется, головокружительная карьера мракоборца Милисенте не грозит. После шестого курса она хотела бросить учебу и вступить в Орден Феникса. Но, кажется, что и Ордена как такового уже нет – осталась только небольшая группа людей, вынужденная жить в глубоком подполье, каждую минуту подвергаясь смертельному риску. Сейчас Милисенте оставалось только наблюдать за тем, как все ее мечты и планы на жизнь рушатся как карточный домик. Легкое дуновение теплого майского ветерка, объятия Натаниэля. Прикрыв глаза, девушка прижалась к гриффиндорцу, прислушиваясь к его сердцебиению. - Стоит сейчас интересоваться процентом твоей подготовленности к предстоящим выпускным экзаменам? Или не портить момент? Улыбнувшись, Милисента закатила глаза. Только Натаниэль может в звездную ночь на Астрономической башне говорить об экзаменах. - Ты уже поинтересовался, разве нет? – задрав голову, когтевранка приподняла бровь. – Я прямо предвкушаю, как буду сдавать Защиту Амикусу. Имя пожирателя вернуло Милисенту к мрачным мыслям относительно своего туманного будущего. Для поступления в Лондонский мракоборческий университет нужны высшие баллы по Защите. С Амикусом в роли экзаменатора высшие баллы ей тоже наверняка не грозили. - Удивительно, как спокойно проходит последнее время. - Да, - слабо улыбнулась Милисента, - мне до сих пор не верится. Как будто ничего нет.. ничего этого. - Совсем скоро мы покинем эти стены, представляешь, сколько всего интересного ждет нас там, в будущем? Когтевранка замолчала, не найдя, что ответить. После выпуска он уедет в Австрию, где, разумеется, у него все было спланировано по минутам. Милисенте было стыдно сказать ему, что она совершенно не представляет, что делать со своей жизнью. Разумеется, он звал ее с собой, но Милисента медлила с ответом. Оставить всех близких и уехать в чужую страну? С другой стороны, мысль о расставании с Натаниэлем была не менее тяжелой. В этих раздумьях когтевранка и жила с тех пор, как они впервые поговорили о будущем. Продолжая прислушиваться к сердцебиению гриффиндорца, Милисента посмотрела в окно. По-настоящему потрясающая ночь. Именно в такие особенные ночи кажется, что все будет хорошо, даже несмотря на творящееся вокруг безумие.
Натаниэль Ранйяр: - Ты уже поинтересовался, разве нет? Я прямо предвкушаю, как буду сдавать Защиту Амикусу. Об учебе Натаниэль помнил всегда и, вероятно, это можно было бы назвать не самой лучшей чертой старшекурсника. Разумеется, как приличный гриффиндорец, рыжеволосый Ранйяр искренне считал, что "не самых лучших" черт характера у него практически нет, но, с другой стороны, как все-таки не менее истинный когтевранец в душе, семикурсник допускал наличие парочки оплошностей в его практически идеальной характеристике. - Письменная теория по Защите - ерунда. Но я уже предвкушаю, как будет проходить практическая часть, - Натаниэль запнулся в потоке собственной речи, собираясь сказать нечто такое, что, определенно, не понравится Милисенте. Ах, как давно между ними не возникало подобных разговоров! Юноша слегка напрягся. - Мне стоит просить тебя быть осторожнее на экзаменах у Кэрроу? Конечно, прекрасная мисс О`Лири в последнее время вела себя исключительно сдержанно и не влезала ни в какие неприятности, что не могло не радовать Натаниэля, но экзамены - слишком эмоционально непростое испытание даже для Милисенты. Слишком многое находится на кону, поэтому Ранйяр никак не мог допустить того, чтобы Милли не сумела удержать свой вспыльчивый характер под контролем, перечеркнув тем самым свое будущее. Кстати, о будущем. Невозможно было не заметить, что разговоры об этом самом будущем не только были не в радость девушке, но и всячески ею игнорировались. Натаниэль смутно представлял, что переживает Милисента, поскольку лично его будущее было определено четко и заранее, гриффиндорец никогда не допускал никаких форс-мажоров и никакие внешние или внутренние факторы не могли изменить поставленную Натаниэлем цель самореализации. Но что чувствует человек, будущее которого в один "прекрасный" момент из запланированного превратилось в неясное? Как ни пытался Ранйяр понять эмоции дамы по этому поводу, ничего положительного из этого не получалось просто потому что в жизни юноши никогда и ничего не шло соплохвосту под хвост. - Милли, мм. Не так-то это и просто. - Милисента, наверное, сейчас не самое подходящее время, но, я думаю, что мне все же пора поинтересоваться твоими планами на будущее. Я имею ввиду что-то, исключающее карьеру мракоборца. Запасной вариант? - Натаниэль взял девушку за руку, чтобы Милисента чувствовала его поддержку. - В магическом сообществе огромный выбор профессий, ты можешь попробовать себя в абсолютно любой сфере. С твоими талантами, я уверен, перед тобой открыто множество дорог, осталось только сделать выбор. Ты не ограничена абсолютно никакими рамками, страной, например. Последнюю фразу юноша сказал как бы невзначай, но голос почему-то стал предательски выше. Разумеется, Натаниэль не мог настаивать на том, чтобы Милисента сделала свой выбор в пользу Австрии, но, учитывая обстановку в Англии (политическую, да и моральную), эта идея уже не казалась Ранйяру столь безумной. Каждому хочется жить в спокойной стране со стабильно хорошей обстановкой. Спокойно спать ночами, не мучаясь кошмарами. Не переживать ежедневно о благополучии родных людей. Не видеть этот ужас в глазах прохожих. Не открывать трясущимися руками утренние газеты, боясь увидеть в них имена знакомых магов в списках погибших. За окнами стало темнее. Переферийным зрением Натаниэль заметил падающую звезду. Или показалось?
Милисента О`Лири: Разумеется, Натаниэль не забывал об экзаменах даже на свидании – к этому Милисента за время их знакомства уже привыкла. И, да, почему бы в такую красивую звездную ночь не поговорить о туманном будущем Милисенты? Словом, рыжеволосая когтевранка была, мягко говоря, не в восторге от предложенной Натаниэлем темы для беседы. Но ее начали посещать смутные подозрения, что именно ради этого разговора гриффиндорец и позвал ее сегодня на Башню. А, значит, шансы переключить его внимание на что-то другое стремились к нулю. Что же, Милисента не могла вечно избегать этого разговора. К тому же, с ее будущим и правда нужно было что-то решать. - Мне стоит просить тебя быть осторожнее на экзаменах у Кэрроу? Глаза Милисенты сощурились. Она несколько месяцев не слышала фирменных речей Натаниэля, посвященных технике безопасности при общении с близнецами Кэрроу и, признаться, совершенно по ним не скучала. Но, с другой стороны, резко реагировать на его слова и провоцировать новую ссору ей тоже совершенно не хотелось. В конце-концов, Натаниэль просто о ней беспокоится. Когтевранка подошла к гриффиндорцу ближе и приподнялась на цыпочки так, чтобы ее лицо оказалось напротив его лица. Поправив и без того идеальный воротник рубашки Натаниэля, Милисента заглянула ему в глаза, тихо спросив: - Ты правда хочешь в такой вечер говорить о Кэрроу? – сияющая улыбка, демонстрирующая очаровательные ямочки на щеках, легкий поцелуй в щеку и вновь почтительная дистанция. Женские чары – определенно, неплохой способ избежать неприятных разговоров. А, главное, вполне себе дипломатичный, что должно быть по душе Натаниэлю. - Милли, мм. Милисента, наверное, сейчас не самое подходящее время, но, я думаю, что мне все же пора поинтересоваться твоими планами на будущее. Я имею ввиду что-то, исключающее карьеру мракоборца. Запасной вариант? – Милисента глубоко вдохнула и выдохнула, сплетя свои пальцы с пальцами гриффиндорца. Обсуждать эту тему ей хотелось меньше всего на свете, но против Натаниэля, решившего обсудить чьи бы то ни было карьерные перспективы, не помогут никакие женские чары. - В магическом сообществе огромный выбор профессий, ты можешь попробовать себя в абсолютно любой сфере. С твоими талантами, я уверен, перед тобой открыто множество дорог, осталось только сделать выбор. Ты не ограничена абсолютно никакими рамками, страной, например. - Нет, - более резко, чем хотела, ответила Милисента. Высвободив свою ладонь из руки юноши, она подошла к окну, подставив лицо теплому майскому ветру. Пальцы вцепились в парапет так, что костяшки побелели, а идеально прямая спина красноречиво говорила о напряжении когтевранки. Посмотрев в ночное небо, она скорее автоматически отметила на нем несколько знакомых созвездий, пытаясь отогнать мысли о грядущем разговоре. Последнее слово прозвучало совершенно не так, как она хотела. Семикурсница вновь повернулась лицом к Натаниэлю, присев на подоконник. - То есть.. я не имела ввиду… - голос стал звучать мягче, а взгляд потупился. Не так-то и легко признаваться Натаниэлю в полной неопределенности твоих планов на жизнь. Милисента скользнула взглядом по его лицу, пытаясь подобрать слова. Пауза затянулась. - Я так мечтала.. с пятого курса хотела быть мракоборцем, изучать нечисть, и темных сущест, - в глазах Милисенты загорелся огонек, который тут же погас от мысли о том, что этого, скорее всего, не будет. – Я об этом с пятого курса мечтала, с пятого курса не видела для себя ничего другого. Когда началась… - слово «война» так и не смогло сорваться с губ Милисенты. Вытащив из-за пояса палочку, она очертила круг. Muffliato – сейчас лишние уши, коих в Хогвартсе полно, им были никак не нужны, - …это все, я хотела защищать людей от Пожирателей, стать членом Ордена Феникса, поспособствовать возвращению мира. Помнишь, когда на 6 курсе на Хогвартс Пожиратели напали, я тогда с еще несколькими ребятами из ОД сбежала с ними драться? Я тогда не была в самой гуще схватки, но, впечатлений на всю жизнь. Это совершенно не похоже ни на учебную дуэль на уроке Защиты, ни на драку со слизеринцем. Мы с Джинни тогда еще с Амикусом дрались. Ничтожество, только и способен на то, чтобы на 16-летних студенток нападать, - Милисента криво усмехнулась, - а против МакГонагалл они с сестрицей хвосты поджали. Парочка его круциатусов тогда промахнулась мимо нас на пару дюймов, - Милисента замолчала, посмотрев на гриффиндорца. Тогда она предпочла не посвящать его в такие подробности той схватки, но раз уж откровенного разговора не избежать… - ты, наверное, думаешь, что у меня инстинкта самосохранения нет? Или что я не думала ни о своих родителях, ни о тебе, когда туда пошла? Хотела в героя поиграть? Когда Круциатус Амикуса пролетел от меня в двух дюймах, у меня, наверное, вся жизнь перед глазами пронеслась. И я тогда, в той заварушке, ни на минуту не забывала ни о родителях, ни о тебе, - протянув руку, Милисента опять взяла ладонь гриффиндорца в свою. – Знаешь, зачем я тебе это рассказываю? Я тогда оказалась в реальной обстановке, которая мракоборца окружает, если не каждый день, то часто. Страшно было не на шутку. И, наверное, именно тогда осознала, что по-настоящему хочу уметь защитить себя и других. Сглотнув, Милисента замолчала и выпустила руку гриффиндорца. Так странно – сначала у тебя словесный ступор, и ты не знаешь, что и как сказать, а потом словно срывается какой-то предохранитель, сдерживающий твои переживания, и образуется настоящий поток. - Сейчас у нас не осталось ни государства, ни Министерства, ни Аврората. А если даже и осталась организация с таким названием, то я и представлять не хочу, что там сейчас происходит. В мракоборческой академии наверняка есть свои Кэрроу. Да и учитывая мои отношения с ними, путь туда мне заказан. У нас не осталось Ордена, который мог оказывать какое-то реальное сопротивление. К горлу подступил тугой комок. Эти мысли преследовали Милисенту с зимы, когда пожирательский режим стал еще сильнее закручивать гайки, но она никогда не давала им выхода наружу. После того, как вопрос выбора профессии стал ребром, они стали еще более тяжелыми и гнетущими. Сейчас, когда Милисента, наконец, озвучила их, она не могла понять – стало ей от этого легче или тяжелее. Конечно, Натаниэль, возможно, что-то сможет посоветовать, но вот в очередной раз ему приходится решать ее проблемы. - На младших курсах я о профессии не думала, это было очень далеко и туманно. А когда пришлось задумываться – кроме мракоборства ничего для себя не видела. И не вижу, - последняя фраза прозвучала очень тихо. - А сейчас Аврората и нет. Хотела в Орден – и его нет. Какая-то шутка несмешная, ей-Мерлин, - семикурсница невесело усмехнулась. Замолчав, девушка рассеянным взглядом окинула Башню. - Сколько же раз мы тут были.. Через месяц мы сюда уже не поднимемся. Наверное, на выпускном в последний раз получится. Продолжением логической цепочки «окончание школы-экзамены-выпускной» была Австрия. - Ты сразу после выпускного уезжаешь? – как бы невзначай поинтересовалась когтевранка, но голос предательски дрогнул.
Натаниэль Ранйяр: - Ты правда хочешь в такой вечер говорить о Кэрроу? В такой вечер говорить о Кэрроу Натаниэль, конечно же, не хотел, как, впрочем, и в любой другой вечер. Юноша предпочел бы говорить о чем-нибудь... О чем вообще положено говорить на свиданиях? Нет, разумеется, рыжеволосый семикурсник, имея к своим семнадцати годам приличный опыт романтических мероприятий, прекрасно умел поддержать беседу на соответствующей волне. Вот только свидания после объявления комендантского часа в разгар политической и фактической войны несколько меняют привычное течение этого самого свидания. Однако, разговоры о Пожирателях, по мнению Натаниэля, были всяко лучше разговоров о будущем, когда оно представляется столь туманным. Здравый смысл подсказывал старшекурснику, что правильный ответ на вопрос Милисенты должен звучать отрицательно. На всякий случай Натаниэль предпочел не отвечать вообще, мало ли что. - Я так мечтала.. с пятого курса хотела быть мракоборцем, изучать нечисть, как твоя бабушка. Я об этом с пятого курса мечтала, с пятого курса не видела для себя ничего другого. Когда началась …это все, я хотела защищать людей от Пожирателей, стать членом Ордена Феникса, поспособствовать возвращению мира. Помнишь, когда на 6 курсе на Хогвартс Пожиратели напали, я тогда с еще несколькими ребятами из ОД сбежала с ними драться? Я тогда не была в самой гуще схватки, но, впечатлений на всю жизнь. Это совершенно не похоже ни на учебную дуэль на уроке Защиты, ни на драку со слизеринцем. Мы с Джинни тогда еще с Амикусом дрались. Ничтожество, только и способен на то, чтобы на 16-летних студенток нападать, а против МакГонагалл они с сестрицей хвосты поджали. Парочка его круциатусов тогда промахнулась мимо нас на пару дюймов, ты, наверное, думаешь, что у меня инстинкта самосохранения нет? Или что я не думала ни о своих родителях, ни о тебе, когда туда пошла? Хотела в героя поиграть? Когда Круциатус Амикуса пролетел от меня в двух дюймах, у меня, наверное, вся жизнь перед глазами пронеслась. И я тогда, в той заварушке, ни на минуту не забывала ни о родителях, ни о тебе. Знаешь, зачем я тебе это рассказываю? Я тогда оказалась в реальной обстановке, которая мракоборца окружает, если не каждый день, то часто. Страшно было не на шутку. И, наверное, именно тогда осознала, что по-настоящему хочу уметь защитить себя и других. Этого Натаниэль не ожидал никак. Милисента, конечно, никогда не отличалась особенной собранностью и рациональностью, ее даже можно было бы назвать несколько импульсивной. Однако, девушка крайне редко позволяла своим эмоциям брать верх и изливать душу. Одно дело - не уметь держать язык за зубами относительно несправедливости и тирании нового режима, другое - рассказать, наконец, о своих переживаниях. Юноша перестал ощущать теплую руку Милисенты в своей руке. - Сейчас у нас не осталось ни государства, ни Министерства, ни Аврората. А если даже и осталась организация с таким названием, то я и представлять не хочу, что там сейчас происходит. В мракоборческой академии наверняка есть свои Кэрроу. Да и учитывая мои отношения с ними, путь туда мне заказан. У нас не осталось Ордена, который мог оказывать какое-то реальное сопротивление. - Милли... - Натаниэль вздохнул и попытался собраться с мыслями, расставить в своей голове все по местам, - я не буду снова говорить о том, насколько безрассудным с твоей стороны было лезть в ту переделку в прошлом году. И даже не буду снова, - юноша выделил слово, - говорить о том самом отсутствии у тебя инстинкта самосохранения. Более того, я не буду и в сотый раз просить тебя быть более осторожной. Но, Милли, я был уверен, что между нам нет недоговоренности. Круциатусы? В паре дюймов? И ты предпочла промолчать. Натаниэль развернулся к окну и набрал в легкие побольше воздуха. Воздух был теплый, но это не помешало ему ледяным вихрем окутать легкие юноши. Прошел год, но даже год спустя осознание того, что Милисента была в дюйме от непростительного заклинания оказалось для семикурсника непростым. Гриффиндорец повернулся к девушке. - Послушай. Твое стремление быть настолько независимой, конечно, весьма похвально и достойно уважения, но эта грань между самодостаточностью и безрассудностью становится для тебя размытой. Мир не делится на черное и белое, Милисента, в нем много разных оттенков. Ты считаешь, что маги делятся исключительно на беззащитных трусов и отъявленных мракоборцев? Умение защищать себя, других не обязательно должно быть связано с самопожертвованием. Как оно и не связано с какой-то конкретной профессией. Ты - индивидуальность, кем бы ты не решила стать. Я не могу решать за тебя, как и не могу давать тебе советы в этой ситуации, потому что ты все равно меня не послушаешь, - юноша усмехнулся, не смотря на то, что ему было совершенно не до смеха. - Я, возможно, не могу в полной мере понять, насколько тяжело тебе принимать подобные решения, но я прекрасно понимаю, насколько для тебя важно самореализоваться. Если бы за тебя решал я, я бы не раздумывая забрал тебя в Австрию и выбрал бы для тебя спокойную жизнь, лишенную излишней и ненужной опасности. Но это должно быть твое решение. Что бы ты не решила. Что он может посоветовать? Долго и нудно повествовать о том, что в восемнадцать лет решать судьбу всей оставшейся жизни - глупо? Восемнадцать! В восемнадцать лет все имеют право на ошибки. В восемнадцать однозначно заявлять о том, что будет в следующие пятьдесят, семьдесят, сто(!) лет? Даже он, Натаниэль, в глубине своего сознания допускает вероятность того, что его блестящие планы на не менее блестящее будущее могут поменяться? В конце концов, восемнадцатилетние люди могут пробовать, ошибаться, пробовать снова, пробовать что-то другое, перебирать варианты. Хочет ли Милисента это услышать? Позволит ли ее юношеский максимализм отреагировать на такие слова рационально? - Ты сразу после выпускного уезжаешь? Натаниэль внимательно посмотрел на девушку, надеясь разглядеть в ее глазах что-то. Милисента никогда не выказывала никаких эмоций относительно планов молодого человека. Отвечать на этот вопрос не хотелось. Юноша прижал девушку к себе и по старой привычке запустил пальцы в густые рыжие волосы очаровательной леди. - Я не хочу оставлять тебя одну. Нет, не так. "Я не хочу уезжать?" "Я не хочу уезжать один?" - Я не хочу оставаться без тебя.
Милисента О`Лири: Сцепив пальцы в крепкий замок, Милисента с отсутствующим видом выслушала неодобрительную тираду Натаниэля, посвященную ее прошлогодней вылазке. Наверное, упоминание о Круциатусах в паре дюймах были лишними. В самом деле, ничего тогда не случилось, она отделалась лишь парой царапин и синяков. И зачем она это сказала?! Только дала ему новый повод для беспокойства и лекций по технике безопасности. Но, раз уж на то пошло, Милисента ничуть не жалела о том решении, и, если бы она могла переиграть тот эпизод своей жизни, то точно так же отправилась бы сражаться. Или нет? Милисента скользнула взглядом по Натаниэлю, стоящему к ней спиной, невольно вспомнив все происходившее в этом году, ссору после урока, где Алекто едва не наложила на нее пресловутый Круциатус, последующий разговор… Как бы она поступила, имей в той ситуации свой нынешний опыт? - Послушай. Твое стремление быть настолько независимой, конечно, весьма похвально и достойно уважения, но эта грань между самодостаточностью и безрассудностью становится для тебя размытой. Мир не делится на черное и белое, Милисента, в нем много разных оттенков. Ты считаешь, что маги делятся исключительно на беззащитных трусов и отъявленных мракоборцев?.. Ни одна фраза гриффиндорца не удивила Милисенту – примерно это она и ожидала услышать. Натаниэль, разумеется, как всегда был прав. Разные люди, суждению которых Милисента доверяла (родители, декан, да даже сам Натаниэль) неоднократно говорили ей, что не стоит делить мир на черное и белое. Но очень непросто было отступить от собственной системы ценностей, в которой существовало четкое разделение «что такое хорошо и что такое плохо». Но почему-то все чаще поступки Милисенты с ярлычком «хорошо» влекли за собой последствия с ярлычком «плохо». И было в этом что-то неправильное. -… Если бы за тебя решал я, я бы не раздумывая забрал тебя в Австрию и выбрал бы для тебя спокойную жизнь, лишенную излишней и ненужной опасности. Но это должно быть твое решение. Что бы ты не решила. Уехать в Австрию, выбрать спокойную жизнь с любимым человеком – хорошо. Находиться в безопасности, зная (или даже не зная), что происходит на Родине – плохо. Остаться в Британии, выбрать борьбу против несправедливого режима – хорошо. Потерять при этом любимого человека – плохо. Реализовать мечту, стать мракоборцем – хорошо. Разочароваться в мечте, встретившись с реалиями мракоборческой жизни при Министерстве, контролируемом Пожирателями – плохо. Стать членом Ордена Феникса – хорошо. Связанные руки, постоянная опасность – плохо. Вот и сейчас. Почему хорошие поступки влекут за собой плохие последствия? Как сделать выбор в такой ситуации? Милисента вновь оказалась в объятиях Натаниэля, с удовольствием к нему прижавшись. Сейчас, когда они заговорили о его отъезде, возможное будущее без него вдруг обрело такие реальные очертания. Девушка крепко обняла гриффиндорца, желая, чтобы это мгновение продлилось вечно, чтобы выпуск никогда не наступил, и чтобы не пришлось делать этот выбор. - Я не хочу оставлять тебя одну. Я не хочу оставаться без тебя. Милисента вздрогнула - два тихих предложения прозвучали как взрыв хлопушки. В глазах предательски защипало, и когтевранка на несколько секунд зажмурилась и часто заморгала, пытаясь прогнать это ощущение. - Я поеду с тобой, - выпалила она, прежде чем успела о чем-то подумать.
Натаниэль Ранйяр: На удивление Натаниэля, его душещипательный монолог девушка выслушала молча. Во взгляде Милисенты юноша безошибочно прочитал признание собственной правоты. Мерлин великий! Не каждый день леди О`Лири признает правоту кого бы то ни было, пусть даже молча. Гриффиндорец не мог не воспользоваться случаем, хотя бы потому что семикурснику всегда было то сказать. И, раз уж его слушают... Лекции на тему "что такое хорошо и что такое плохо" и неверной интерпретации этих понятий Натаниэль Ранйяр мог читать бесконечно долго, чем, впрочем, периодически и занимался. Однако, Милисента такие разговоры никогда не любила, поскольку самолюбие девушки не всегда было способно принять чужую точку зрения, даже, если эта точка зрения выглядит вполне себе обстоятельной и принадлежит Натаниэлю. - Я поеду с тобой Не успел юноша разразиться продолжением тирады о природе добра и зла, как услышанные слова заставили Натаниэля закрыть рот, который он едва успел открыть. Так просто? Неужели так просто было убедить девушку уехать из Англии? Не может быть, просто невозможно. Как юноша давно для себя определил, из всех пяти базовых потребностей человека (таких как, физиологические потребности, потребность в любви, потребность в принадлежность к чему-либо) у дамы сердца гриффиндорца напрочь отсутствовала потребность в безопасности, зато потребность в самореализации была возведена в абсолют. Так что же случилось? Подавляемая в течение восемнадцати лет потребность в безопасности взяла верх? Или же проблема самореализации сдвинула пирамиду остальных потребностей Милисенты? Поставив в уме галочку "начать меньше анализировать", тут же эту галочку сняв, осознавая невозможность выполнения этого действия, Натаниэль внимательно посмотрел на спутницу. - Я хотел услышать эти слова. Но, - рыжеволосый юноша запнулся, - я не хочу, чтобы ты жалела о них. Самое эгоистичное, что я могу сейчас сделать - это позволить тебе принимать решение импульсивно. Милли, у тебя есть время. У нас есть время. Да, его не так много, как хотелось бы. Но я все же предлагаю тебе подумать. Каждое произнесенное слово комом вставало в горле Натаниэля. Как бы он хотел, чтобы мир был проще, чтобы не существовало никаких "если", чтобы последствия всех принимаемых решений всегда были положительными, но увы. Юноша поцеловал любимую рыжую макушку, прикрыл глаза и вслушался в тишину. Здесь, на самой высокой башне Хогвартса всегда было тихо: башня веками хранила тайны сотен, а, может, и тысяч свиданий, видела и слезы, и радость в разное время приходивших сюда студентов. Натаниэль Ранйяр взглянул на небо, усыпанное тысячами сверкающих звезд. Интересно, который сейчас час?
Hogwarts: Пока двое влюблённых наблюдали за ночным звёздным куполом, небосвод как будто бы медленно окутала полупрозрачная пелена. Как только это "нечто" замкнулось, оно на мгновенье осветилось ярким белым светом и исчезло. Что это? Купол? Барьер? У Милисенты и Натаниэля разыгралось воображение или пожиратели смерти решили навеки заточить учеников на территории Хогвартса, чтобы наверняка?
Милисента О`Лири: Едва последняя фраза сорвалась с губ Милисенты, шестеренки в ее голове закрутились с бешеной скоростью, осмысливая значение и последствия сказанных слов. Она только что дала согласие уехать в чужую страну, в которой у нее нет ни одного знакомого, языка которой она не знает. Она только что дала согласие отказаться от своих убеждений и желания продолжить борьбу с тоталитарным режимом в Британии. Учитывая стремительное укрепление этого самого тоталитарного режима, неизвестно, удастся ли им когда-нибудь сюда вернуться. Не то, чтобы принятие импульсивных решений было чем-то новым для Милисенты, и, строго говоря, она едва ли могла вспомнить, чтобы впоследствии жалела о них. Но, в самом деле, оставить все и уехать туда, не знаю куда – это, и правда, новый уровень. В голове будто эхом отдались слова, заставившие ее обронить эту поспешную фразу: - Я не хочу оставаться без тебя. Они прозвучали настолько явно, что на секунду девушке показалось, что гриффиндорец их повторил вслух. - Я хотел услышать эти слова. Кажется, это уже действительно было вслух. Единственным источником света на Астрономической башне сейчас были россыпи галактик на чернильном небосводе, но когтевранка физически ощущала на себе фирменный внимательный взгляд Натаниэля. Такой, какой бывает у человека, пытающегося вспомнить сложную нумерологическую формулу. Милисента улыбнулась воспоминанию о том, что в период их самых первых свиданий под вездесующимся носом Амбридж этот взгляд навевал ее на мысли, что в данный момент гриффиндорец поглощен, скажем, подсчетом количества веснушек на ее носу. А потом она уже привыкла. - Но я не хочу, чтобы ты жалела о них. Самое эгоистичное, что я могу сейчас сделать - это позволить тебе принимать решение импульсивно. Милли, у тебя есть время. У нас есть время. Да, его не так много, как хотелось бы. Но я все же предлагаю тебе подумать. И тут все стало на свои места. Слова гриффиндорца, призванные задуматься над разумностью этого решения вдруг убедили Милисенту в его правильности. Да, есть вероятность того, что что-то пойдет не так, что-то не сложится или сложится не так, как они хотели. Возможно, она действительно пожалеет, что согласилась ехать в Австрию. Но она совершенно точно пожалеет, если выбирая между Пожирателями смерти в Британии и Натаниэлем в Австрии, она предпочтет Пожирателей. И это вдруг начало казаться Милисенте настолько очевидным, что она начала сердиться, что Натаниэль не понимает таких простых вещей. - Рааанйяяр, - протянула когтевранка, идеально правильно выговорив фамилию гриффиндорца, - ты что, правда ничего не понимаешь? Ты.. – но разразиться длинной глазозакатывающей тирадой о непонятливости Натаниэля девушка не успела: на секунду ее внимание привлекло небо, которое будто бы подернулось каким-то туманом, - ты тоже это видишь? Мягко высвободившись из объятий юноши, Милисента подошла к окну, наблюдая за странным явлением. Предрассветная дымка? Не может быть, ведь они не так давно сюда пришли. Семикурсница глянула на часы – не было еще даже полуночи. Тем временем, дымка окутала небосвод, образовав что-то вроде купола, накрывающего всю территорию замка. Небо осветилось ярким светом, и на мгновение на смотровой площадке стало светло, как днем. - Это заклинания, - тихо сказала Милисента, наблюдая за небом, которое все так же сияло тысячами галактик, - зачем ночью понадобилось накладывать на замок такие мощные заклинания? Потому что в это время все спят, и, наверное, предполагается, что никто этого не видит. Когтевранка поежилась. Несмотря на то, что ночь выдалась удивительно теплой, она ощущала какой-то легкий неуютный холодок. Дементоры? Или показалось? - У Кэрроу на такую магию мозгов не хватит. Снейп? – с растущим беспокойством спросила когтевранка то ли себя, то ли Натаниэля. – Зачем? Что еще они придумали? Милисента вновь повернулась к гриффиндорцу лицом. Теплый майский ветерок, такой же, как и несколько секунд назад, дул ей в спину, слегка трепая красиво уложенные накануне волосы, но почему-то когтевранке казалось, что на смотровой площадке стало более ветрено, чем обычно. Результат заклинаний или разыгравшееся воображение?
Натаниэль Ранйяр: Интересно, все девушки так поступают? Выслушивают ваше мнение и делают с точность наоборот? Генетически в них что ли это заложено? Разумеется, подобная ерунда не могла быть заложена генетически ни в девушек в целом, ни в Милисенту в частности, ни в кого-либо вообще - это гриффиндорец мог знать наверняка, не смотря даже на то, что в генетике понимал ровным счетом ничего. Но (нужно отдать юноше должное) это вовсе не значит, что не пытался, в конце концов, соответствующие учебники для школьников-магглов бережно валялись под кроватью гриффиндорца вместе с грудой других книг. Кажется, там рассказывалось что-то о рецессивных и доминантных генах? Губы Натаниэля расплылись в усмешке. Если бы он попросил Милисенту ехать с ним не раздумывая ни минуты, она бы, наоборот, отказалась? В любом случае, пока все выходило для юноши более, чем удачно. - Рааанйяяр, ты что, правда ничего не понимаешь? Ты.. Удивление от правильно (наконец!) произнесенной фамилии не успело разыграться в должной мере. Что-то происходило здесь, в Хогвартсе. И это что-то было из ряда вон выходящим. Инстинктивно отодвинув девушку от окна за безопасное расстояния (безопасное относительно чего?), Натаниэль внимательно вгляделся в небо. Отсюда, сверху, прекрасно различался достаточно заметный купол магии. Хм. - Это заклинания, зачем ночью понадобилось накладывать на замок такие мощные заклинания? - Это не студенты, слишком сложная магия, -нахмурившись, успел ответить юноша, прежде, чем Милисента явно беспокойно спросила: - У Кэрроу на такую магию мозгов не хватит. Снейп? Зачем? Что еще они придумали? Этого еще не хватало. В голове рыжеволосого Натаниэля с невероятной скоростью складывались различные варианты событий, один - хуже другого. В любом случае, на шутку сие действие было абсолютно не похоже, да и кто же захочет так шутить в нынешние времена? Значит, происходит что-то серьезное. Очевидно - опасное, раз понадобилась такая мощная защита. А это определенно защитные чары. - Это похоже на... "Repello Inimicum", я не уверен, но очень похоже, - начал юноша, - никогда прежде не видел эти чары в действии, но они подробно описаны... не в "Стандартной книге заклинаний", конечно. В "Теории защитной магии"? Нет... - Натаниэль явно нервничал, иначе как объяснить тот факт, что гриффиндорец не мог вспомнить название какой-либо книги? - Если я прав, то здесь еще "Protego Maxima" и "Fianto Duri" - не пропускает магию магию с обеих сторон и практически не преодолевается физически. "Если я прав". Можно подумать, Натаниэль когда-нибудь ошибался. - Я не понимаю. Оно призвано не пустить что-то извне или не выпустить изнутри? - юноша повернулся к Милисенте лицом. В голове отличника все еще кубиками складывались картины возможного развития событий. Если магический купол не пропускал магию и людей снаружи (а об этом юноша, был уверен, он читал!), значит, не выпустит и изнутри. А как можно избежать любых происходящий здесь событий и не стать их участниками, оставаясь запертыми? "Так, для начала нужно выяснить, что происходит. Насколько разумно будет покинуть Астрономическую Башню? Если покидать, то оставить Милли здесь или взять с собой?" - совершенно сбитый с толку, Натаниэль категорически не понимал, как ему поступить. В конце концов, было очевидно, что назревает что-то очень плохое, иначе зачем еще использовать защитные заклинания такого уровня.
Hogwarts: Неожиданное появление загадочного купола над Хогвартсом нарушило спокойствие влюбленных. Милисента и Натаниэль недоумевали, в чем дело — точно сказать, что это за купол, для чего он предназначен и кто его разместил было невозможно, оставалось лишь высказывать догадки. Ясно было одно: грядет что-то очень плохое. Однако через несколько секунд прозвучал голос, объясняющий все. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены. — Я знаю, что вы готовитесь к битве. Зловещий и ужасающий голос выдержал драматическую паузу. Казалось, будто это расшатанные после столь насыщенного учебного года нервы и яркое воображение пытались помешать такому мирному и ценному для влюблённых дню, однако, все те в Большом зале прекрасно понимали, кому именно принадлежит этот голос... — Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Казалось, Земля остановила своё вращение и мир замер в тишине, ожидая дальнейших слов зловещего голоса, от которого взрывались барабанные перепонки. — Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи. И снова тишина.
Милисента О`Лири: Милисента ощутила свою ладонь в руке Натаниэля и послушно отошла от окна, не будучи, впрочем, увереной, что в этом был какой-то смысл. Когда на школу накладываются такие мощные заклинания, находиться на самой высокой ее башне – в самом деле, не лучшая идея. Пожалуй, впервые за почти 7 лет рыжеволосая когтевранка пожалела, что предпочла ночную прогулку ночному сну. - Это похоже на... "Repello Inimicum", я не уверен, но очень похоже, никогда прежде не видел эти чары в действии, но они подробно описаны... не в "Стандартной книге заклинаний", конечно. В "Теории защитной магии"? - Это не может быть в «Стандартной книге заклинаний», это Защита от Темных искусств на уровне ЖАБА, - кому, как не будущему мракоборцу, это знать? – Protego totalum – усиленная версия щитовых чар, позволяющее защитить место от внешней агрессии. А щит, охватывающий такую территорию – уровень ЖАБА и рядом не стоял. Милисента криво усмехнулась – как Натаниэль не мог удержаться от импровизированной лекции по магическому праву, технике безопасности при обращении с близнецами Кэрроу, так и она не могла упустить шанса ликвидировать пробелы в чьих-то знаниях по Защите, любовь к которой не смог отбить даже Амикус Кэрроу. Воздух зарябил – разумеется, это заклинание она тоже знала. - Protego Horibilis – не позволяет увидеть защищенное место, - со знанием дела заявила семикурсница. – Видимо, цель заклятий – защита от внешнего вторжения. Но что… Lumos Maxima! - не закончив свою мысль, Милисента зажгла огонек на палочке и перегнулась через парапет, вглядываясь в темноту, точно ожидая увидеть там вражескую армию. Однако, кроме мерцания звезд и лунной дорожки на Черном озера разглядеть не удалось ничего. — Я знаю, что вы готовитесь к битве. По барабанным перепонкам точно полоснуло режущим заклинанием. Поскользнувшись и едва не выронив палочку, Милисента отпрянула от парапета, крепко зажав уши. — Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Не помогло – голос раздавался так отчетливо, будто его носитель стоял здесь и говорил с помощью заклинания “Sonorus”. Хотелось позорно сбежать, спрятаться под одеялом, а лучше – под кроватью, и никогда больше ничего не слышать. Ноги будто приросли к каменному полу. Но кто может говорить жутким, нечеловеческим голосом? Только… — Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи. Воцарилась холодная, липкая, звенящая тишина. - … Сам-Знаешь-Кто? – неестественно тонким голосом нарушила ее Милисента. - Кто еще может такое… так… говорить… Но как? Почему он ищет Поттера в Хогвартсе? Что происходит? – в конце-концов, это Натаниэль, а не она, славился способностью всегда иметь ответы на все вопросы.
Натаниэль Ранйяр: - Это не может быть в «Стандартной книге заклинаний», это Защита от Темных искусств на уровне ЖАБА, Protego totalum – усиленная версия защитных чар, позволяющее защитить место от внешней агрессии. А щит, охватывающий такую территорию – уровень ЖАБА и рядом не стоял. Натаниэль усмехнулся, не смотря даже на то, что ситуация никак не располагала к веселью. Ну конечно! Милисента не могла не вставить свои пять сиклей в размышления гриффиндорца. Как и сам Натаниэль не смог бы, разумеется. На конце палочки девушки зажегся яркий огонек, после чего когтевранка перекинулась через парапет, на что рыжеволосый юноша, по старой привычке, отреагировал молниеносно - доля секунды, и вот он уже придерживал девушку за талию. - Что ты пытаешься там рассмотреть? Я очень сомневаюсь, что... В чем именно сомневался юноша, ни Милисенте, ни миру узнать так и не удалось. - Я знаю, что вы готовитесь к битве. Высокий голос оглушил Астрономическую Башню, и что-то подсказывало Натаниэлю, что каждый обитатель Хогвартса слышал этот самый голос. На миг юноше показалось, что голос вещает прямо в его голове - настолько начали пульсировать виски. Но этого просто не может быть! — Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. — Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи. Невозможно! Натаниэль напрочь отказывался верить в происходящее. Всегда подготовленный к абсолютно любым событиям, которые даже гипотетически могли произойти в его жизни, гриффиндорец был растерян. Внутри почти-что-выпускника, казалось, рухнул целый мир. Все должно было быть не так! Все шло не по плану, а Натаниэль терпеть не мог, когда что-то шло не по плану. Для начала, юноша должен был сдать выпускные экзамены, получить диплом и покинуть страну - а там уже его абсолютно не касалось бы, что происходит в Хогвартсе, в стране. Кстати, а что вообще происходит? - … Сам-Знаешь-Кто? Кто еще может такое… так… говорить… Но как? Почему он ищет Поттера в Хогвартсе? Что происходит? Милисента задавалась тем же вопросами, что и Натаниэль. И, как и у Натаниэля, ответов у когтевранки явно не было. - Что бы здесь не происходило, ты в этом не участвуешь, - излишне громко отрезал представитель факультета в алых тонах и посмотрел на часы - до полуночи оставалось не так много времени. Но что последует после? Неужели Сами-Знаете-Кто самолично явится в Хогвартс? В Хогвартс! Который сотни лет являл собой неприкосновенный храм знаний, который считался самым безопасным местом в Магической Британии! - Я не знаю, что Поттер забыл в Хогварсте в такое время, но это явно была фатальная ошибка с его стороны. Мало того, что он подверг опасности себя - на это мне, честно говоря, абсолютно плевать - он подверг опасности всю Школу! Натаниэль был в бешенстве, что, к слову, случалось с благовоспитанным юношей крайне редко - практически никогда. И в самом деле! Что он только себе позволяет, этот Поттер! На протяжении долгих семи лет рыжеволосый Ранйяр относился к однокурснику достаточно равнодушно, разве что с легкой симпатией, но сейчас, в этот самый момент, юноша готов был собственноручно (и даже без волшебной палочки) разъяснить Мальчику-Который-Пока-Еще-Жив, что именно он о нем думает. - Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать необходимые вещи? - Разумеется, Натаниэль не собирался оставаться в Хогвартсе ни секундой более. И, разумеется, он не собирался позволять Милисенте оставаться в этом опасном месте, что бы эта леди не вбила себе в голову - с него было достаточно той глупости в конце шестого курса, о которой его дама ему любезно сегодня напомнила. Крепко сжав руку девушки, Натаниэль потащил ее за собой. Единственный вопрос - как покинуть Школу, учитывая купол из заклинаний, который не так давно окружил территорию? Переход в локацию "Средние ярусы >> Картинный зал" http://hdhog.forum24.ru/?1-23-0-00000017-000-0-1-1514499617
Винсент Бернкастель: Винсент был настроен решительно. Решительно с этим покончить. Староста Джилл с самого утра звенела связкой ключей и безумно этому радовалась, что ещё сильнее раздражало невыспавшегося Бернкастеля. План был прост: обзавестись связкой побольше, а значит, и погромче. И ЗВЕНЕТЬ, ЗВЕНЕТЬ ПОД УХОМ ЛЮБИМОЙ СТАРОСТЫ ВСЮ НОЧЬ С ВОСКРЕСЕНЬЯ НА ПОНЕДЕЛЬНИК. Тактика была тоже продуманная: Винсент записал на листке все поисковые заклинания, какие только знал, и как монах, скороговоркой зачитывал свой список в каждом углу. На удивление, это даже сработало.... Спустя 3000 шагов, в самой крайне точке замка - Астрономической башне. - А ну иди сюда! Винс схватил на лету ключ и высоконравственно свалил искать подходящее кольцо. Для ключей. Не для Джилл.
Елена Дарк: --->>картинный зал -Да, давай пойдём вон туда. - волшебница махнула рукой в сторону какого - то коридора, и первая потопала в его сторону. Дарк решила довериться интуиции своей новой подруге, считая, что она приведёт их куда-нибудь в интересное место. Немного удивившись из-за передвигающихся лестниц, которые то и делали, что двигались.. Всё-таки мир ХД был удивителен. Когда девушки прошли по винтовой лестнице, Ленка думала, куда это они могли идти? - Слушай, а расскажи чего ещё интересного ты вытворяла в своей школе? - вопрос был неожиданным, но Дарк лишь улыбнулась. Её резко посетила ностальгия.. - Я была слишком приличным учеником для своего отделения. Мне было немного стыдно, в основном я занималась учёбой, - Шелест потёрла затылок. Она ведь и правда была прилежной ученицей, ну, или почти. - Когда-нибудь я расскажу тебе о наших путешествиях, если захочешь. Это намного интереснее, нежели слушать про учёбу. Хотя, у нас не соскучишься. Дочь Шелеста улыбалась, вспоминая яркие воспоминания. Ей было приятно вспомнить всё, и Джо за это надо было сказать спасибо. - Я уверена, что в скором времени и тебе будет что рассказать о школьных буднях, - а девушки тем временем долго шли по лестнице, так как Ленке показалось, что это была одна из самых высоких башен. В скором времени они уже забрались до самого верха, чему волшебница совершенно не поверила.. Помещение было невероятно просторным, Дарк даже не могла понять гле они находятся. - А где мы?
Джо Тюдор: -О путешествиях? - девочка переспросила так, словно не расслышала, но затем уверенно добавила. - Да, тебе непременно стоит рассказать об этом мне. Вдруг я что - нибудь возьму на вооружение из твоих историй? К тому же, именно по таким историям можно понять, что за человек перед тобой. Джо как - то не особо заметила их длинный поход наверх потому, что внимательно слушала Елену, а затем то отвечала, то размышляла над её словами. В общем, мозг был занят, и особого внимания на зрительное восприятие внимания не обращал. Когда же девочки оказались на самом верху, гриффиндорка чуть рот не раскрыла от увиденных красот, которые им открылись. -Вау... глупо конечно, но я никак не думала, что такой длинный подъём приведёт к такой высокой точке, с таким шикарным обзором. - Джози прошла к краю, и слегка облокотилась об перила. - Как же здорово, правда? - она на секунду повернула голову в сторону Елены, а затем вернула его окружающему миру. Виды были и правда волшебными. Впрочем, чего ещё ожидать от замка, где обитают маги?
Елена Дарк: Лена вздохнула, разбирая слова Джо в своей голове. Она много думала о том, каким должен быть человек и какой должна быть именно она. Весёлой? Жизнерадостной? Это удел светлых, как ей казалось. - Как же здорово, правда? - девушка посмотрела на Елену, которая в это время осматривала удивительное помещение, и слова подруги заставили её подойти и посмотреть на этот самый завораживающий вид. Казалось было, что у Дарк слегка расширился значок открытого глаза. Вид и правда был очень красив, прямо как во время полёта на волшебных инструментах, но это все равно было другим.. - Это лучше, чем смотреть на тысячу рубинов, очень завораживает, - Шелест ухмыльнулась. Наверное такого вида ей ещё долго не увидать. Но возможно когда-нибудь она покажет и Джо что-то интересное. - Это напомнило мне случай из мира Огня и меча.. Когда ты стоишь в одной из самых высоких башен и прыгаешь в окно, зная, что все равно умрёшь. Либо от рук солдат, либо сам, но при этом забрав с собой ещё кого-то. Дарк опустила взгляд, но затем снова посмотрела вдаль. Она не хотела вспоминать Рича с грустью, лишь с большим уважением и тёплыми словами. Тёмная еле заметно улыбнулась. А затем добавила. - Нам ещё нужно столько всего осмотреть, пока не позвали на трапезу. Куда дальше, дружище? (Вопрос, сейчас какое время суток? Хд)
Джо Тюдор: (ответ: думаю, что вечер:) Джо с интересом перевела взгляд на Елену. Конечно же, её предпоследние предложение показалось ей странным, однако было понятно, что это что - то из разряда воспоминаний, которые гриффиндорке были неведомы. Спрашивать об это девочка не стала, мало ли, хотя интересно всё - таки было. -Кстати, на счёт трапезы. - Джози улыбнулась. - Вот бы как - то сходить и в местную кухню. Знаешь, она просто огромная. И печь там тоже внушительная. Впрочем, чему удивляться, всю школу накормить надо. Домовики там снуют весь день туда и сюда. Но если ты всё же к ним заглянул, голодным оттуда никогда не уйдёшь. Накормят, напоют, ещё и вкусностей с собой надают. Я вот и думаю, что это, возможно, будет вторым моим любимым место после спальни, ведь что может быть лучше порой, кроме как поесть и поспать. А пойдёт туда прямо сейчас? Джо просто не став ждать ответа увела подругу в нужном направлении. http://hdhog.forum24.ru/?1-15-0-00000052-000-0-0-1609150823
Елена Дарк: (тогда будем радоваться вечерней атмосферой ) Дарк только сейчас поняла, что сказала кое-что непонятное для Джо, но возможно, она когда-нибудь сможет понять её слова. Хотя, это было мало вероятно. Только девушка оторвала взгляд от прекрасного вида, как боковым зрением заметила резкое движение снаружи. Это её немного заинтересовало, ага да но пылающая идеей гриффиндорка уже тащила Тёмную в непонятном направлении. Хотя Дарк догадывалась примерное местоположение кухни. Посчитав, что за окном балуются ученики с полётными заклинаниями, Елена решила не тратить время на разбирательства того и сего. - Кухня, так кухня. Ты главная, -девушка мягко улыбнулась, представляя, как они с набитыми ртами будут выходить из кухни. Это вызвало небольшой смешок. --->>> Кухня
Кир ЛайСи: Кир ещё в первый полный день заприметил самую высокую башню в Хогвартсе, как своё будущее место времяпрепровождения. Это место позволяло ему тренировать самое опасное заклинание пространственной магии, но сейчас было только утро. Со своей способностью ходить через стены парень без проблем добирался до любой точки замка, которые могли представлять интерес. Но сегодня он был здесь не для тренировки, по крайней мере пока что. Сейчас он был даже одет, как обычный человек. На нём были самые обычные, маггловские по меркам местных, штаны, ветровка, а накрывала всё это дело тёплая мантия. На ногах же были простые кроссовки, только с мехом внутри. А то, что делал сейчас парень, не станет делать не один адекватный человек. Кир сидел на перилах с краю башни, под его ногами была лишь высота. Это был его способ расслабиться и понаблюдать за красивыми местными пейзажами, тем более в это место редко заглядывали с самого утра, и здесь было спокойно. Его магический плеер уже во всю содрогал барабанные перепонки песнями из его родного мира. Возле его ушей были видны две руны красного цвета, которые были наделены слабыми свойствами эквалайзера и аккуратно и едва заметно прыгали под музыку. Сам же парень в этот момент болтал ногами над этой пропастью и слегка качал головой в такт музыки. - More! Know I got it, so here you go! (Let's go) You look like you could use some more, Know I got it and never runnin' low. Yeah, I got more than enough, add it up and away, You know I got it like bomb-bomb, blow your mind! Never givin' less and that's how it'll stay, You know I got it like all day, all the time. Спокойно напевал он, несмотря на динамичный бит. Он подумывал над тем, что помимо Новиаля нужно будет подучить и другие языки, которые существуют в его родном мире. Он представлял, как бы Мари, да и любой преподаватель Магисмо ему бы всыпали за то, что он сидит практически ни на чём. Просто пареню было не страшно, только и всего.
Агата Уокер: Девушка давненько мечтала заскочить в башню астрономии для изучения этого предмета и всяких интересных заклинаний, но самое главное, что можно было расслабиться и получать от времяпровождения - удовольствие и пользу для знаний. А чтобы попасть туда, она решила переодеться в более удобную школьную одежду, и слизеринка предпочитала, чтобы школьная форма не отвлекала во время учёбы, но и не слишком нагнетала тоску и сонливость. Отличной идеей будет подбор в её стиле своего учебного факультета, чтобы она отражала главные выдающиеся черты Агаты, это — холодный ум, довольно таки интересный характер и открытость. И, девочка остановилась на школьном платье, который ей безумно нравился цветом, а цвет был темно-зеленый с милым галстуком и чёрной мантиею для тепла. Сейчас она чувствовала себя хорошо, когда переоделась и чувствовала полную уверенность, выходя из своей комнаты и уже через некоторое время подходя к входу, где можно было по ступенькам подняться на самую высокую Башню. Оказавшись на Башне, и тут же она начала осматриваться и резко перехватил дух от самой высоты. Здесь и вправду было красиво и уютно, и можно было любоваться пейзажами и красивыми звездочками на ночном небе, но её одиночество длилось недолго, пока янтарные глаза не заметили человека, который сидел на перилах с краю башни и слушал музыку с помощью плеера. Этот человек был явно ей знакомый. Может подойти? - Хм, знакомый силуэт, — подумала она, а для убеждения сделала пару шагов и аккуратненько поклала свою холодную ладошку на мужское плечо, чтобы не испугать его. Так же слизеринка, из-за громкости плеера и знакомой ею музыкой, в точь-точь начала расслабляться и всматриваться куда-то вперёд, забывая про присутствия ещё одной души. Его глубокий бархатный голос мгновенно покорил её, в особенности его очаровательное напевание.
Кир ЛайСи: Одиночество не продлилось долго. Покачивания Кира были остановлены сразу, как только на его плечо легла рука. Кир был без капюшона в этот раз, но ничего кроме мягкой руки на плече он не почувствовал. А если бы рядом с ним уже была очерненная душа, у него бы уже поехала крыша. Кир повернул голову и увидел знакомые глаза, да и вообще знакомое приятное личико, которое парень встретил с улыбкой и широкими от приятного удивления глазами. - Ба, какие люди. Произнёс он оживлённым тоном. Парень ловким движением вытянул руки назад и рывком спрыгнул с перил назад. Перед ним стояла одна из учениц этой школы, милая и добрая девчонка. Агата! Ты тут на уроки что ль пришла? Спросил Кир и вытащил плеер. Он провёл пальцем между рунами и аппаратура отключилась. Руны на ушах исчезли, а любимая коробочка ушла в карман. Парень подумал о том, что, наверное, выглядит сейчас не очень представительно, учитывая его свободный внешний вид. Всё таки Агата была одета гораздо приличнее, в то время как парень создавал некоторый раздолбайский образ. Всплыли слова проректора о том, что вести себя стоит подобающим образом, учитывая тот факт, что они не школьники, а студенты.
Агата Уокер: Чуть ли не летая от радости от встречи с знакомым ею студентом, она сразу улыбнулась, не скрывая свои глубокие ямочки, а радостное личико было не скрыт, а янтарные глаза продолжали осматривать Кира, и вспоминать первое знакомство в Общей гостиной, и прекрасные снежинки. - Я рада тебя видеть. Вижу и ты не скучаешь. Учишься небось, как и я, раз пришёл в эту Башню, — подметила она, слегка подправив с помощью пальчиками локон волос за ушко, приподняв свой острый кончик носика. Смотрела на него и не могла налюбоваться, а ведь она безумно соскучилась по милым разговорам и тёплым чаем. Учёба занимает большую часть жизни Агаты, а ведь юная слизеринка стремится к великому будущему, ну а без знаний и дополнительных урокав - никак. - У нас с тобой одинаковые вкусы. Я обожаю эту группу, — сказала она, вспоминая вновь-таки эти чудесные слова, которые сводили девушку с ума. Она безумно любила музыку, и посещала занятия по предмету Музыки и, у неё довольно таки не плохие знания и талант. Музыка - это любимое её хобби, ну почему бы и нет? Кто то прекрасно поёт, а в её семья есть любители петь классическую музыку, и от такого пения, выворачивает душу наизнанку, обнажая истинное нутро, а от вихря пережитых эмоций невозможно спрятаться, этот всплеск взрыва эстетики рождает само чудо, наполняет, ведёт за собой на музыкальный путь, поднимает в неземное пространство, где нет времени. - Ты очень классно поешь. Явно талант, — похвалила Агата, вспоминая одну ситуацию со старшим братом, и он путая мелодию и слова, «поет только в ванной», за закрытыми дверями, но это неважно, ведь он все же поет. Это было весело, — вспоминает она, пытаясь не засмеяться с такой же ситуацией, только с Кир, но он пел очень хорошо и не путал слова.
Кир ЛайСи: Сияющий взгляд Агаты ясно давал понять парню, что сейчас она рада видеть его не меньше, чем он - её. Однако её предположение заставило парня немного замяться на секунду и взглянуть за перила, чтобы ещё раз оценить ту высоту, на которой они сейчас находились. - Нууу... Лучше тебе не видеть мои методы тренировок. Усмехнулся Кир, вспоминая отчёты Мари, когда та узнала о его тренировках. Зато девушка смогла порадовать парня ещё и тем, что она тоже любила группу, от которой с ума сходил и сам Кир. - K/DA? Я обожаю их песни, они будто в другой мир забирают. Кир был очень рад, что познакомился с Агатой, ибо не каждый день встретишь мага, который увлекается современной маггловской музыкой. Для Кира же не имело значение происхождение и жанр музыки - главное, чтобы душа радовалась. Смотря на Агату, парень будто бы сам по себе вспоминал их посиделки в Гостиной. Такие моменты заставляли скоротечную жизнь немного притормозить. Слизеринка явно разбиралась в том, о чём они говорили. Они были похожи друг на друга именно музыкой, и это было здорово. Наблюдая за девушкой, Кир не упустил из взора забавный жест, поправляющий волосы за ушко. Но комплименты девушки, словно из пулемёта обстреливали парня. Он не привык к похвале, а скорее к ответственности. - Уж поверь, если я начну петь во весь голос, как и надо по сути петь, то из ниоткуда появлялся все четыре исполнительницы и застрелят меня поочереди. Засмеялся Кир. Уж что-что, а пародировать чужой голос для него - страшное занятие, а вот держать средний тембр - самое то. - А ты хорошо разбираешься в музыке, да? А вам можно в школу приносить плееры? Из парня посыпались вопросы. Вот, что бывает, когда долго не слушаешь музыку, А потом резко получаешь к ней доступ.
Агата Уокер: Агата с радостью поддерживала их разговор, где она воедино сливается с потоком его музыкального голоса. Неизменно, душа поёт у каждого. Она подбирает свои, очень близкие нотки, которые отображают её саму сущность, являются её янтарними глазами, внутренним содержанием, порывом и величием. А так же, взглянула вместе с парнем за перила, оценивая огромную высоту и не забывая при этом комментировать эти острые ощущения. - Да я это поняла, Кир, — усмехнувшись, вспоминая свои увлекательные тренировки и последствия от которых слизеринка плакала, и частенько меняла свою волшебную палочку для дальнейших тренировок и новых заклинаний, в которых находила смысл повторить, но без лишних глаз. Без музыки - это не тренировка. Предпочитает тренироваться в более уютных местах, не считая естественно своей комнаты. Пробуждает свои силы, и пытаясь их не скрывать, а наоборот - контролировать, ибо она не простая студентка. Она с детства мечтает быть мракоборцем, и помогать волшебникам и магглам - защищать мир от Темного искусства и мрачной Тьмы. — Ты про маггловский мир? — уточнила студентка, отвлекаясь от своих мыслей. Она так же была рада познакомиться с Киром, и постоянно тянет к нему как музыкальный магнит. Когда безумно музыка нравится им, то впитывает каждую ноту, она поглощается душой, наполняя нежным, тонким содержанием, пронизывает каждую клеточку, а не только ласкает слух, а придает жизненных сил и настроения, ведь на нее откликается душа. Заметив взгляд Кира, который не пропустил её жест пальчиками, поправляющий длинный локон волос за ушко. Это ясно было забавно, что Агата по-детски покраснела, а потом засмеялась, услышав о том, что парень не привык к похвале и поёт в более людных местах, предпочитая более спокойные места, например, как эта Башня. - Ой! Не стоит прятать свой бархатный голос. Петь - это так замечательно, а душа как-будто радуется и просит ещё дополнительные нотки мелодий. Да-да, я не поэт, и красивых слов, у меня нет. — пожала плечами. Слушает внимательно его интересующие вопросы. Они и вправду были похожи. Оба любили одну и ту же группу, и маггловские мелодии тоже, да и петь тоже. Как ни странно, девушка и не была против слушать маггловские музыки, ибо сама родилась в маггловском мире, где и была ознакомлена с некоторыми маггловскими вещами и современными технологиями. - Плеер? Хм. Я даже и не знаю. Хоть и у нас обучают Веб-магией, то наверное, что обитатели Хогвартса - этому не против. — широко улыбнувшись, во все тридцать два зуба, и Агата повернула свой милый взгляд на кожаный диван, держа при себе пергамент с нотами.
Кир ЛайСи: Забавная вышла ситуация у Агаты, которую Кир не мог не подколоть на этот счёт. - Я - не поэт. И красивых слов у меня нет. Оригинальный способ показать отсутствие способности рифмовать. Посмеялся парень, ведь девушка одновременно и сказала и опровергла свои слова. Ну может быть... Когда-нибудь... и запою. Но сейчас на это нет времени. У меня учёба в голове. Кир пожал плечами с улыбкой. Внезапно он увидел, что волос девушки никак не хотел укладываться за ушком, значит надо было заставить его. Кир повторил действия девушки со словами. Что ж такое... Не хочет он на месте сидеть. Убедившись, что волос больше не доставит девушке неудобств, Кир довольным лицом взглянул в глаза Уокер. Она явно краснела, и Кир предположил, что это, наверное, в силу возраста. Он сам был подростком и примерно понимал, что от этого жеста подумает Агата. - Вэб-магия? А что вы на ней изучаете? С удивленной улыбкой спросил Кир. Его Университет обучал магии, как самому масштабному явлению всех миров, где вообще есть магия. Но подобного предмета у них не было.
Агата Уокер: Её сердце никогда так не билось, она не понимала, что происходит, но не могла оторвать глаз от него. Она никогда так, не с кем общалась, да и было очень приятно, и тепло, уютно, приятно. Казалось, что никого вокруг больше не было. Да и зачем? - им было вдвоём хорошо, — подумала мысленно она. Моргнула глазами, и ответила на вопрос парня. - Веб-магия - это очень интересный предмет, да и сама наука. Учим много различных таблиц, создание первых HTML страницы, различные теги форматирования текста, и работа с цветами, и работа с изображениями и ссылками. Очень полезный предмет. Совевую! — посмеялась Агата. Смех сильнейшее чувство, продлевающее жизнь. Уокер особенно ярко проявляет степень своего ума, когда смеётся и общается. После, слизеринка подошла к своему другу, и взялась за крепкую руку. - Сядем на диван? Долго стоим. - недовольно пробубнела Уокер, и отпустила мужскую руку. Идёт в сторону дивана, и удобно уселась на нём, чувствуя приятную кожу на ощупь, откладывая в сторону пергаменты, и мысленно думая про учёбу. Настоящая учеба должна быть тяжелым трудом. То что дается легко – не ценится, и та к твердила её бабушка. Будет легко учиться – и знаний не доберешь и ценить их не будешь – значит, не будешь ими пользоваться, а в дальнейшем будет очень сложно.
Кир ЛайСи: Слушая разъяснения девочки, парень был откровенно в шоке. В её возрасте он и компьютера-то не видел, А тут девочка одиннадцати лет ему уже залечивает про сайты, теги, коды. Вот только у Кира был один ньанс, который не давал ему покоя. Ему вовсе не хотелось портить человеку впечатления от предмета, и в итоге в нём боролись приколист и вежливый парень. Однако в подобных противостояниях постоянно выигрывал приколист, так парень пытался сдерживаться, как мог. - А разве это не простая информатика? Не удержался он от вопроса. И только потом до него дошло, что девочка возможно и не знает такого понятия, учитывая, что учится она не в совсем обычной школе. Хорошо, пойдём сядем. Им было весело, по крайней мере их впечатления друг о друге не разрушились после первой встрече. Жест девушки был приятен, и парень с удовольствием приземлился рядом с ней. Он думал сейчас больше о том, как же хорошо, что его меч не висит у него за спиной - дырявить диваны чужой школы ему не хотелось, по крайней мере в хорошем настроении. - Я тут всё спросить хотел. А в чём у вас вообще суть распределения по факультетам? Ну то есть чём вообще руководствуются ваши распределители, что кого-то в Слизерин, кого-то в Когтевран? Парень даже сейчас спрашивал с какой-то лёгкостью. Ему всегда было интересно узнать что-то новое. А серьёзным он был лишь в смертельно опасных ситуациях, которые на данный момент совершенно не планировались.
Мари Бернсон: Пост к второму туру КСД Получалось очень интересно, Арлин нашла визгоперку и опал, но не нашла волос вейлы. Хотя не известно как, но раздобыла скисшего молока. Вот это я понимаю иметь связи,-подумала Мари. Девушке же понадобилось найти самый сложный ингредиент, а именно волос вейлы. Вообще не известно куда его можно положить, вернее если логически думать, то волос вейлы ты найдешь вместе с её хозяйкой и если даже это вызывает вопросы по типу: А где должна быть вейла с волосами в Хогвартсе?, то волос без хозяйки вообще не известно где искать. Так как Арлин сказала, что собирая визгоперку и опал облазила весь нижний этаж, то логика подсказывала искать на верхних этажах. А дальше логика уже ни чем не помогала и пришлось опираться на свою интуицию. В общем через много времени, девушку её чутье занесло на астрономическую башню. И осмотревшись, а потом ничего так и не обнаружив Мари решила подойти к балкону и хотя бы посмотреть окрестности Хогвартса, если с поиском ингредиентов ничего не получается. Но потом заметила еще один шкаф, в котором светилось что-то синее. Так как этот цвет был один из любимых цветов Мари, она решила подойти к шкафу и посмотреть, что в нем. И открыв дверцу чуть не упала от радости. Там лежал волос вейлы и рядом стояла лунная роса, и именно она помогла отыскать нужный ингредиент. Хотелось бы забрать росу как трофей, но другим наверное был нужен этот ингредиент и потому забрав только волос вейлы Мари направилась назад в лабораторию к Арлин.
Ханна Сонг: Ханна сидела на продуваемой холодным зимним ветром площадке и плакала, кусая губы, чтобы сдержаться, но у нее ничего не получалось. Все было очень плохо. Теперь, хоть ее подруга Грейс и декан и убеждали ее в обратном, девочке казалось, что ее все ненавидят за то, что она сделала. И, как бы девочка ни пыталась себя оправдывать, она тоже начинала себя ненавидеть. Особенно больно внутри отзывались взгляды и слова взрослых, которые как будто специально били по самому больному. Девочка побледнела, снова вспоминая тот проклятый день. Страшно было настолько, что тошнило, а руки и ноги плохо слушались. Ханна готовилась выйти на полигон, а в голове ее всплывали жуткие сцены того, как с полигона выносят на руках бессознательных чемпионов, намного старше нее. Всплыла в голове изуродованная рука Ливы и ее огромные напуганные в пол лица глаза и мелко дрожащие губы, хриплые крики и бесконечный ужас многочисленных неудачно закончившихся сражений и очень, очень много крови. А теперь была ее очередь. Кладбище. Сражение проходило на кладбище, и Ханна горько подумала, что здесь, по всей видимости, она и останется. Даже удобно. Когда Пожирательницу вывели, у Ханны сжался желудок от того, с какой горячей ненавистью она на нее посмотрела. Все правильно. Ханна была маглорожденной ведьмой, как раз одной из тех, которых во Вторую Магическую войну с таким наслаждением убивали и пытали Пожиратели Смерти. Таких как она даже не считали за людей. Ханна надеялась, что умрет хотя бы быстро, но с Пожирателями это было маловероятно, в чем девочка сразу убедилась, как только судья выпустила фейерверк, возвещающий о начале сражения. Пожирательница мгновенно, не дав девочке опомниться и сказать хотя бы слово (да и что бы она ей сказала? «за что вы меня так ненавидите?») с ненавистью бросила в нее заклинание огня, собираясь, видимо, сжечь ее заживо. Почти животный ужас накрыл Ханну с головой и она атаковала в ответ, не обращая внимание на то, как горит на ней одежда и не чувствуя, как адский огонь оставляет на ней уродливые ожоги. Боль пришла через несколько мгновений, когда девочка поняла, что она все еще жива, а Пожирательница упала на землю. Боль пришла и чуть было не захлестнула ее новой волной дикого ужаса, лишающего сил, парализующего, отнимающего разум. И тогда Ханна попыталась разозлиться, ведь это было намного лучше, чем бояться. И у нее получилось. Девочка вышла из оцепенения и закричала: «Ненавижу тебя! Episkey! Confringo!». Злость и ненависть были настолько лучше всепоглощающего ужаса смерти, что Ханна ощутила невероятное облегчение, стараясь разозлиться как можно сильнее. Ненависть прогоняла ужас, и Ханна снова выкрикнула заклинание, ощущая острую радость от того, что она еще жива, еще дышит. Когда пожирательница снова упала, девочка даже не поняла, что произошло. Судья что-то ей говорила, но Ханна ничего не слышала, смотря на потерявшую сознание женщину и надеясь, что сегодня она не стала убийцей. Да, организаторы что-то говорили про то, что не позволят никого убить, но вдруг что-то пошло не так? А потом была долгая истерика и много теплых объятий, которых, как казалось девочке, она больше не заслуживает. И осуждающие взгляды некоторых взрослых, которые как будто говорили ей, что теперь она никогда не смоет с себя этот кошмар и огромную вину. Что она должна была умереть. Вдруг Ханна подумала о своих родителях. Как она теперь вернется к ним домой? Тогда, когда она стала такой. Плохой. Внезапно девочка поняла, что ее снова бьет крупная дрожь. Новая волна рыданий сотрясла тело. Она очень не хотела умирать, но от контракта с Кубком нельзя отказаться. Неужели правильным было бы умереть? Ребенок сидел на краю площадки Астрономической башни и плакал… сожалея о том, что не позволил себя убить.
Grace Diamond-de-Kur: Грейс не умела утешать. Она не любила жалеть людей. Она могла притворяться, неловко обнять и говорить банальное "всё будет хорошо". Она была готова была любым способом поддерживать друзей, но при виде слёз терялась. Первыми мыслями после её сражения были: "Я это сделала", - но как бы Грейс не старалась она не могла себя заставить радоваться своей победе, но и показать, что что-то пошло не плану она не могла. Увидев победу Ханны девочка была рада как за себя: "Она это сделала! Мы обе выиграли и живы!". Слёзы... Слёзы и, похоже, истерика подруги испугали Грейс: "Ей больно? Она ранена? Не вылеченные ожоги? Я не понимаю? Что с ней случилось? Я смогу попасть на полигон в обход рефери? Джилл должна меня впустить!" Заметив испуганный взгляд Ханны в сторону пожирательница вопросы снова всплыли в голове: "Она ей что-то сказала? Чем она напугана?" Когтевранка уже хотела ринуться к девочке на полигоне, но та, на негнущихся ногах, направлялась к выходу. У Грейс было не больше полуминуты, точнее, она сама дала себе столько времени, осмотреть гостиную и полигон. Шокированные, где-то напуганные лица. Джиллиан, Эмберли, гости из Тибидохса и Магисмо, девочка осознала что случилось. Зло кинув последний взгляд на находящихся в комнате, де-Кур вихрем пронеслась через всю гостиную и смела в объятья только появившуюся с полигона подругу. "Ну, и что ты сейчас будешь делать?" — когтевранка отмахнулась от этой мысли и прижала Ханну ближе, приговаривая:"Ты молодец, справилась..." - почувствовав становящийся мокрым рукав девочка, по своему обыкновению испуганно открыла глаза и неловко переступила с ноги на ногу. "Соберись, ты ей нужнее, чем твои страхи. И твои недоуспокаивания и напряжённость точно не облегчат ей вечер", – Грейс выдохнула и позволила себе вновь расслабиться она вроде даже говорила что-то успокаивающее, и это не были недоуспокаивания, которыми она иногда делилась. *** БАДАБАМС! Оглушительный звон упавших доспехов, шмяк на пол, глухая боль в пятой точке и испуганное "Ой!" прервали воспоминания о вечере последнего дня третьего тура КСД – Мндааа... похоже, что глубокое погружение в мысли не способствует удачной прогулке по ночному замку. Вообще, этот факт был выяснен ещё в ночь с 29 на 30 января, а после ещё два раза, но Грейс не переставала испытывать судьбу. Она сама не понимала что лучше, если бы её поймали на нарушении школьных правил, и она бы больше не повторяла эту же ошибку, или если бы она осталась "непойманым преступником" и продолжала свои прогулки. С чего всё началось? Конечно можно сказать, что всё началось с её рождения, но она не пессимистичный подросток, думающий что смерть лучшее из решений, поэтому всё началось с конца. С конца жизни одного вампира. Ух, как театрально, но де Кур любит театр, поэтому ей можно. Но сегодня её прогулка обрела новый смысл. Ханна. Девочка, которая стала, наверное, самой близкой в этом замке, которая соглашается на любые аферы и приключения, половину из которых придумала она сама. Девочка, которая завоевала доверие де Кур за пару тройку дней. Никто её не поймал: "Снова", – наверное ей стоило бы радоваться, но Грейс привыкла врезаться в доспех, за этот вечер уже второй, поэтому девочка воспринимала столкновения как знаки, что пора выбрать дорогу. Оглядевшись, и узнав что она возле Астрономической башни Грейс решила, что пора и зайти на место всех "влюблённых и страдающих". Поток мыслей малолетней нарушительницы возобновился, когда та поняла, что до лестницы, на саму башню, достаточно достаточно ровной поверхности, чтобы пройти без травм. Когтевранка была умной, как и все когтевранцы, чуткой, наблюдательной и проницательной. И все эти черты характера весь день просто кричали о том, что что-то не так с её подругой. Она знала, что рано или поздно произойдёт взрыв, потресение, ужас, отвращение и боль вырвутся и... Ханна может не справиться. Грейс не понимала, почему так называемые взрослые не понимают, ни видят, не хотят видеть, не хотят понимать, что сражение с монстром для первокурсницы слишком сильный стресс. Из-за этого и случилось так, что Грейс решила чуть-чуть понаблюдать за подругой, да, она знает, что это не правильно и ей было бесконечно стыдно, но... тогда она сможет заметить "тот самый момент" и поддержать подругу. И зайдя час назад в комнату Ханны Грейс поняла, это произошло рано. И сейчас маленькая когтевранка ходит по всему замку и надеется найти подругу. "Ну что же... - подумала Грейс подходя к лестнице ведущей на Астрономическую башню, - буду надеяться, что Ханна не настолько креативная или активная как я, и выбрала банальную Астрономическую башню... - послышался всхлип, - похоже я угадала," - и Грейс быстрым шагом направилась по ступенькам вверх, - Главное её не напугать, кто знает где она находится... и какие мысли её посещают. *** Переступив последнюю ступеньку де Кур тихонько постучалась в приоткрытую дверь, откуда слышались всхлипы, сначала всё стихло, не было ни единого звука, но вот, торопливые и резкие шорохи мантии и неестественное молчание. Девочка подавила желание разреветься перед дверью, от безысходности, отчаянья, страха за подругу... нет, нельзя об этом думать. "Я должна быть сильной. Поддержка, без неё никто не справляется" - да, Грейс знала, что сама на пределе, но за десять лет жизни не только в большом маггловском городе Бирмингем, но и за десять лет разнообразных приёмов, балов и званых вечеров, когтевранка научилась "держать лицо". Не хихикать с высокопарных речей и светских разговоров, не морщить нос при поцелуе руки и скрывать скуку и отвращение к балам, и тому, что на них происходит. Поэтому, сделав глубокий вдох и безмятежно улыбнувшись девочка вошла в само помещение башни, услышав что шорохи вновь стихли. - Привет, Ханна, я тебя ищу по всему замку! - начала воодушевлённо Грейс, но вздохнула, будто от неожиданности, увидев чуть припухшие глаза Ханны. - Эй, ты чего это сырость развела? Тебя кто-то обидел? - хоть де Кур и понимала от чего слёзы, но всё равно не на шутку разозлилась, подумав о том, что кто-то мог обидеть подругу. - Хочешь.... хмм... мы ему, кто бы то ни был, поросячий хвостик наколдуем? Я где-то видела такое заклинание... - когтевранке было тошно от того, что она врала подруге, но если это ей поможет... и да, Грейс обязательно расскажет ей всё, когда Ханна придёт в норму.
Ханна Сонг: Ханна поняла, что выбрала не самое удачное место для уединения, когда вдруг услышала робкий стук. «Черт, 14 февраля же скоро, наверняка какая-нибудь влюбленная парочка пришла на самую высокую башню замка. Вот не могли другое место найти? И я тоже… нашла, куда пойти... Хотя почему тогда стучатся?» Девочка быстро утерла слезы с лица и постаралась улыбнуться, но бросила эту бесполезную затею, когда увидела, кто ее нашел. «Черт! Трижды черт! Грейс. У меня никогда не получалось притворяться перед ней». Со взрослыми всегда было намного проще. Некоторые были сильно заняты, а большинству было все равно. И это не плохо, в человеческой природе. Люди предпочитают не видеть те вещи, которые не хотят видеть. Предпочитают не видеть того, что невозможно не заметить. А потом всегда обнаруживается, что уже слишком поздно. Всегда слишком поздно. Но с Грейс было другое дело. Слишком чуткая. Слишком внимательная. Слишком не все равно. «Я не заслуживаю такой подруги», - отчетливо пронеслась в голове абсолютно уверенная мысль. Ханна всегда немного завидовала Грейс. Силе ее характера, уверенности, оптимизму. Сама же она была намного мягче и податливей, скорее вода, а не огонь. А сейчас она чувствовала себя слабой и жалкой как никогда раньше. «Возможно, мне было бы легче, если бы мы не подружились», - пришла внезапная мысль. «Не было бы так мучительно стыдно сейчас, когда я знаю, что она отчаянно пытается не дать мне утонуть, а я снова погружаюсь, захлебываюсь и раз за разом ухожу на дно, а она раз за разом меня спасает. Какая же я жалкая. И сколько причиняю боли. Зачем я такая?». Уйти на дно всегда проще, чем бороться дальше, но не тогда, когда тебя держат за руку. -Эй, ты чего это сырость развела? Тебя кто-то обидел? Хочешь…хмм… мы ему, кто бы то ли был, поросячий хвостик наколдуем? Я где-то видела такое заклинание… Голос Грейс звучал весело и беззаботно. Слишком беззаботно. Да, у Грейс тоже никогда не получалось притворяться перед Ханной. Не сейчас. Ханна не отреагировала на шутку, даже не улыбнулась. Плохой признак. В глубине души она знала, что надо, надо улыбнуться, но врать и делать вид, что все нормально больше не было сил, и девочка просто попросила, снова глядя на простирающийся внизу вид: -Грейс, сядь, поговори со мной, а? Ханна постаралась незаметно убрать в сумку скомканные листы бумаги, чтобы освободить подруге больше места, но потом увидела расширившиеся от ужаса и понимания глаза подруги и невесело рассмеялась: - Нет, нет, что ты! Это не то, что ты подумала, я не пишу завещание..! Это… ну, стихи… Мне помогает ну, когда совсем уже нечем дышать. – тихо договорила девочка. -Хочешь почитаю..? Хотя нет, тебе не понравится, они… не веселые.
Grace Diamond-de-Kur: Что-то промелькнуло в глазах Ханны, когда она только увидела Грейс, нет, не улыбка: "Когда она в последний раз улыбалась?" - не чёртики, которых Грейс видела, когда Ханна придумывала что-нибудь интересное. Лишь страх и неверие виднелись в глазах подруги, даже эта "вспышка" была подавлена ими. -Грейс, сядь, поговори со мной, а? - Грейс стало страшно: "Она поняла? Я что-то испортила? Ты сильная! Ты справишься!" - когтевранка вновь улыбнулась и опять начала беззаботно щебетать. - О чём будем говорить? Девчачьих секретиках? Или... Ты до сих пор не выкинула эти глупости из головы, Ханна? Ой, извини, конечно не глупости, я про твои мысли. А про слова других, можешь смело забывать - Ханна отодвинула какие-то листы бумаги, в это время она развернулась, поэтому Грейс не смогла увидеть её эмоции, и снова села, просунув ноги через ограждение башни, слишком близко к краю. В Глазах Грейс промелькнул страх, но девочка понимала, она и сама не прочь... "Ты сильная, Грейс, ты справишься". После коротких и спешных объяснений де Кур легко кивнула. - Это… ну, стихи… Мне помогает ну, когда совсем уже нечем дышать. – тихо договорила девочка. -Хочешь почитаю..? Хотя нет, тебе не понравится, они… не веселые. - Ты пишешь стихи? Конечно я хочу их услышать! Но только если захочешь ты их прочитать, обычно это личное. - Зачем-то пояснила Грейс, присаживаясь рядом с подругой, только Грейс не просовывала ноги через ограждение, боязнь высоты побеждала, поэтому сложив ноги "крендельком" девочка приготовилась слушать, выслушивать, успокаивать, и, в самом крайнем случае, менять тему. "Ты сильная, ты справишься. Насколько я сильная? Я держусь за Ханну. Что было бы, если бы она не заставляла меня жить после боя? Сколько бы я продержалась? Дня три? Неделю? Не больше".
Ханна Сонг: -Ты пишешь стихи? Конечно я хочу их услышать! Но только если захочешь ты их прочитать, обычно это личное. Ханна только пожала плечами в ответ, как будто бы говоря: «Личное? Возможно. А какая разница?». Еще раз внимательно посмотрела на Грейс, оценивая, стоит или нет, вздохнула и уточнила: -Только это не совсем стихи. Вернее, не знаю, что это, просто иногда получается, и я не могу этому мешать, даже сделать ничего не могу. Это как будто бы даже и не я делаю, просто чувствую, как в определенный момент больше не могу сопротивляться и умру, если не напишу. – Ханна снова грустно улыбнулась. – Жалко, я не такая сильная, как ты. – и начала читать: Через ступени, перепрыгивая лестничный пролет Влет. Из подъезда, из душноты Ты, на ночь глядя, бежишь, без денег, до дурноты Сердце бьется о ребра, дышишь с трудом… Напролом, на ступеньку уходящего поезда, Не «туда», а скорее – прочь От скучного, нудного, пресного, в никуда, В любое из возможных направлений, туда, в ночь. Хотя бы и босиком по снегу, без рюкзака. Расстоянье от края до края, из-под тесного колпака, Я каждый день умираю, играю всем, что у меня есть. Страшно, что догонят, петляю, чтобы наверняка Замести все свои следы. Жесть. Мыслей по кругу бег, одинаковых спящих домов ряды. Снег мешая ногами, колет в боку. Бег. Останавливаться нельзя, я так просто не смогу Передохнуть в дороге, нельзя. По мокрому снегу и льду, скользя, Я почти добежала, успела, ложусь на снег Мой побег был сложным, все 10 лет, В расстоянье от края до края беру разбег. Тающий снег - мой билет в то лучшее, нереальное, «в никуда», В пальцах скомканный, но его прочтут, тут… Не надо ничего говорить, лучше промолчать. Помолчи минуту. Встречать меня будут там. Провожать не надо. Ханна дочитала и замолчала на несколько минут, а потом сложила из своего стихотворения обычный магловский самолетик и запустила прямо в ночь с Астрономической башни. Бумажный самолетик сначала подлетел немного вверх, а потом его сбил порыв холодного ночного ветра, и он беспомощно закувыркался в воздухе. Ханна на несколько секунд прикрыла глаза и резко сменила тему: -Кстати, как тебе гости? Привыкла? Они странные, тебе не кажется? Ну, совсем не такие, как мы. То есть выглядят они почти так же, и дело не во внешних различиях, подумаешь, ну летают на чем-то странном, а еще кто-то палочкой колдует, кто-то кольцом. – девочка нахмурилась, вспоминая слова одного из гостей: «Просто не всем нравится, когда взгляд мага уходит дальше собственной волшебной палочки. Это вполне естественно, что они не поймут». Потом покачала головой, отбрасывая неприятные воспоминания, снова вздохнула и продолжила: -Тебе не кажется, что им совсем у нас не нравится? Я так люблю это место, это мой дом. Разве он может кому-то так сильно не нравиться…? Почему?
Grace Diamond-de-Kur: -Только это не совсем стихи. Вернее, не знаю, что это, просто иногда получается, и я не могу этому мешать, даже сделать ничего не могу. Это как будто бы даже и не я делаю, просто чувствую, как в определенный момент больше не могу сопротивляться и умру, если не напишу. – Ханна снова грустно улыбнулась. – Жалко, я не такая сильная, как ты. "Сильная, сколько же нужна вкладывать себя что бы казаться такой "сильной", ну что ж, ты сама этого захотела. Ты не можешь позволить себе быть слабой. Ради подруги, ради... Нет. Не думай." - Грейс отчаянно хотела быть такой же, какой пыталась казаться. В глазах промелькнула боль, но девочка спрятала её за улыбкой. - Жалко у пчёлки. - усмехнувшись сказала Грейс, - И не надо мне тут. Я ещё ничего не пережила такого, ладно, пережила бой с вампиром. Но ты выжила с пожирателем. Это намного сложнее. - де Кур поудобнее устроилась, приготовившись слушать. ...Помолчи минуту. Встречать меня будут там. Провожать не надо. Мурашки пошли по коже девочки: "Наверное, от холода". - Foverus. - прошептала Грейс взмахнув палочкой. Заклинание подействовало, накрыв Грейс и Ханну куполом теплоты. Но девочки этого не замечали, смотря, как бумажный самолётик уносится ветром. Ханна отвлеклась от самолётика: -Кстати, как тебе гости? Привыкла? Они странные, тебе не кажется? Ну, совсем не такие, как мы. То есть выглядят они почти так же, и дело не во внешних различиях, подумаешь, ну летают на чем-то странном, а еще кто-то палочкой колдует, кто-то кольцом. Тебе не кажется, что им совсем у нас не нравится? Я так люблю это место, это мой дом. Разве он может кому-то так сильно не нравиться…? Почему? - Мне рассказывали что в Магисмо много способов колдовства. Даже голыми руками могут! Я чуть-чуть, даже напросилась на урок, - смущённо опустила глаза, - А про гостей... они могут быть милыми. Некоторые из них мне понравились, но... вдруг они просто испугались? Ну Хогвартса, он же большой, а для них ещё и чужой. Может, мы их просто не слишком хорошо знаем. - когтевранка пожала плечами и грустно закончила. - Может они хорошие? Просто стесняются этого? - в конце Грейс чуть хихикнула, не понимая как можно стесняться быть хорошим.
Ханна Сонг: Было уютно сидеть вот так на крыше вдвоем, вдали от постоянных проблем, суеты, недопонимания, двойных смыслов и паутины красивых слов. Сидеть рядом с кем-то близким, с кем все было просто. Просто говорить, просто слушать, молчать и наблюдать за тем, как кружится снег. Слезы совсем высохли, оставив после себя временную пустоту внутри, и сейчас это было хорошо и именно то, что нужно. Ханна часто задавала себе вопрос, почему то, что должно быть простым, на деле оказывается таким сложным. Почему нельзя просто… жить? -И не надо мне тут. Я еще ничего не пережила такого, ладно, пережила бой с вампиром. Но ты выжила с пожирателем. Это намного сложнее. Ханна внезапно очень серьезно посмотрела на Грейс и опустила голос почти до шепота: -Грейс, ты не думала, что это жестоко? Нет, не то, что с нами сделали, мы сами согласились на Турнир. Я про то, что сделали с ними. Когда я узнала, что мне предстоит сражаться с пожирателем, я сначала представляла себе какой-то совершенно дикий абсурд, вроде: -Эй, пожиратель, не хочешь немного крови? У тебя как раз сегодня день Рождения. Не хочешь убить одну маглокровку? А потом я подумала… Что они… как беспомощные куклы в цирке, которых разорвут на потеху публике. Ну, или которые разорвут нас, но я не про это. Тебе не кажется это все… ну, неправильным…? – голос Ханны был едва слышим, говорить вслух о том, что ее терзало, было откровенно страшно, особенно учитывая тот факт, что другим все казалось вроде бы совершенно нормальным. -Нет, я, конечно знаю, что бы со мной сделала пожирательница, если бы мы с ней случайно встретились, - девочка вздрогнула вспоминая жуткий полный ненависти взгляд и осознание, что ее даже не считают в полной мере человеком, так, маглокровной грязью, - но, я все равно не знаю, как тебе объяснить, я просто чувствую тут что-то глубоко неправильное. Особенно когда думаю про оборотней. И мне страшно. Этот мир магии - это очень страшная сказка, тебе так не кажется..? Хотя мне тут очень многое кажется очень странным, я ведь не отсюда. Но может быть я просто не знаю ваших законов, и поэтому не могу понять? Ты... не думаешь, что это жестоко...? -А если говорить про гостей… - Ханна немного помолчала, - я очень бы хотела с кем-нибудь подружиться, и мне хочется, чтобы было просто, но это сложно. Мне хочется, чтобы не было столько непонимания, обид и разочарования. Мне кажется, что я вот ничего еще не сделала, но кто-то уже что-то обо мне подумал и про меня решил. И это так все сразу запутывает. Я бы вообще хотела, чтобы люди лучше понимали друг друга и меньше ссорились. Глупо, да? -Когда я только узнала, что к нам приедут в замок, я была так рада, я думала, что обязательно с кем-нибудь подружусь, и мне расскажут про магию и про другие школы. Потом гости приехали и я поняла, что нельзя просто подойти и начать с кем-то дружить, ведь это не вежливо, так что я просто ходила и надеялась, что как-то представится повод… А потом я поняла, что далеко не всем гостям у нас нравится, и теперь я даже не знаю, хочу ли я еще, ну, пробовать. Ты понимаешь, о чем я? – Ханна неуверенно посмотрела на Грейс.
Grace Diamond-de-Kur: Вероятно Ханна на Грейс как-то странно влияет. То становиться первой, которую когтевранка нормально успокоила, и Грейс гордилась этим, то успокаивала её энергию. Первокурснице не хотелось сейчас идти в Хогсмид, на кухню или ещё куда-нибудь, что бы скрыть от тишины, которой она после своего боя побаивалась. Когда становилось тихо, можно было не опасаться, что кто-то увидит твои слёзы или услышит твои крики, ведь если в комнате находилось больше одного человека, то дыхание слишком сильно выбивалось из общей тишины. Но с мисс Сонг было спокойно, она была тихой, какой-то умиротворённой, Грейс даже почти забыла, почему они сейчас сидят здесь. Только... -Грейс, ты не думала, что это жестоко? Нет, не то, что с нами сделали, мы сами согласились на Турнир. Я про то, что сделали с ними. Когда я узнала, что мне предстоит сражаться с пожирателем, я сначала представляла себе какой-то совершенно дикий абсурд, вроде: -Эй, пожиратель, не хочешь немного крови? У тебя как раз сегодня день Рождения. Не хочешь убить одну маглокровку? - на этих словах Грейс поплохело, мурашки пробежались по всему телу, хотя согревающие чары всё ещё исправно работали, на мгновение сердце замерло в страхе. Девочка не знала, шутка это была или нет. Если и да, то плохая. - А потом я подумала… Что они… как беспомощные куклы в цирке, которых разорвут на потеху публике. Ну, или которые разорвут нас, но я не про это. Тебе не кажется это все… ну, неправильным…? - мурашки перевоплотились в крупную дрожь, а в горле пересохло. Но Грейс чуть улыбнувшись кивнула. Нет, не весело и беззаботно, да и гримасу горечи трудно было принять за улыбку. Де-Кур любила улыбаться, свою искреннюю улыбку девочка знала хорошо. Как и знала то, что если скрываться за улыбкой всем будет проще, и ей и окружающим. Копировать свою улыбку несложно, кто как не она знает как улыбаться. Эмоции из глаз поменять на на нужные тоже легко, просто нужно найти подходящий момент из жизни в своей памяти, и глаза сразу заиграют нужными эмоциями, кажется это она подчерпнула из теории сценического мастерства Станиславского. Голос не проблема, он главный козырь Грейс, он полностью под её контролем, любая интонация, любая длина звуков, она контролирует всё. Единственное что нельзя изменить это намерения. Но девочка привыкла думать, что люди настолько глубоко не видят или не хотят видеть. Для де-Кур смена темы на более серьёзную прошла не легко, она уже расслабилась, подумала, что всё встало хо-ро-шо и получила удар. Не намеренный, но чувствительный. "Вдох-выдох. Ты сильная". -Нет, я, конечно знаю, что бы со мной сделала пожирательница, если бы мы с ней случайно встретились, - девочка вздрогнула вспоминая жуткий полный ненависти взгляд и осознание, что ее даже не считают в полной мере человеком, так, маглокровной грязью, - но, я все равно не знаю, как тебе объяснить, я просто чувствую тут что-то глубоко неправильное. Особенно когда думаю про оборотней. И мне страшно. Этот мир магии - это очень страшная сказка, тебе так не кажется..? Хотя мне тут очень многое кажется очень странным, я ведь не отсюда. Но может быть я просто не знаю ваших законов, и поэтому не могу понять? Ты... не думаешь, что это жестоко...? Грейс думала. Просто не могла не думать, её посещали почти такие же мысли. Но ещё она знала что делают такие оборотни и вампиры. Заголовки газет не редко рассказывают о нападениях этих существ на магглов и магов, а про пожирателей она и думать не хотела. Некоторые, совсем немногие, до сих пор на свободе и иногда вылезают. О них она думала мало, и пыталась убедить сея в том, что все существа, которые были на полигонах одинаковы. Она не думала что остальные такие же, но эти должны быть такими, иначе все эти сражения были... в общем самовнушение клёвая штука. Демоны Грейс мало интересовали в этом плане, у них был выбор хчу иду хочу не иду, она уверенна, те демоны точно не были первыми встречными. Инферналы. Здесь и говорить нечего, разве что о том, кто их поднял и контролировал. Но обскури, мать девочки была на грани истерики, когда узнала, что дочь могла сражаться с обскури или демоном (после них вампир не казался таким серьёзным противником), перед этим зло сверкая глазами на то, что бедного ребёнка(обскури) выставили перед всеми как какую-то зверушку, которую нужно преручить другому ребёнку. Когтевранка молчала. А что она могла ответить? Что все плохие и так им и надо? Она хоть и маленькая, но понимает, что это не оправдание для умных взрослых. Для одиннадцатилетней соплюшки да, для них нет. Поэтому де-Кур просто молчала. Стараясь что бы дрожь не была так сильно заметна. Молчание затянулось, наверное поэтому Ханна продолжила разговор сменив тему. -А если говорить про гостей… - Ханна немного помолчала, - я очень бы хотела с кем-нибудь подружиться, и мне хочется, чтобы было просто, но это сложно. Мне хочется, чтобы не было столько непонимания, обид и разочарования. Мне кажется, что я вот ничего еще не сделала, но кто-то уже что-то обо мне подумал и про меня решил. И это так все сразу запутывает. Я бы вообще хотела, чтобы люди лучше понимали друг друга и меньше ссорились. Глупо, да? Когда я только узнала, что к нам приедут в замок, я была так рада, я думала, что обязательно с кем-нибудь подружусь, и мне расскажут про магию и про другие школы. Потом гости приехали и я поняла, что нельзя просто подойти и начать с кем-то дружить, ведь это не вежливо, так что я просто ходила и надеялась, что как-то представится повод… А потом я поняла, что далеко не всем гостям у нас нравится, и теперь я даже не знаю, хочу ли я еще, ну, пробовать. Ты понимаешь, о чем я? Де-Кур всё ещё отходила от слов Ханны, но услышав вопрос кивнула. А потом и смогла заговорить. Голос, как и всегда, абсолютно подчинялся девочке и, невзирая на стихнувшую панику (или паническую атаку?) звучал ровно, с маленькой капелькой беззаботности и наивности. - Наверное мне повезло познакомиться с некоторыми из гостей почти срозу как только они приехали. Тогда было легче, просто подходишь и здороваешься, а сейчас... ты кого-то знаешь, ну... по имени, с кем-то ты общался не познакомившись. Это страшно. Первое впечатление уже сложилось. Я бы хотела ещё со многими поговорить и познакомиться. Например... - Грейс начала воодушевлённо перечислять имена и достоинства гостей с которыми хотела бы познакомиться. Имён было много, де-Кур не была уверенна, остался ли кто-то кого бы из гостей не назвала, но последние нити паники расстворилиь и когтевранка вновь стала собой. Или привычной себе.
Ханна Сонг: Ханна спокойно и грустно улыбнулась. Настроение неуловимым образом изменилось. Может быть, дело было в творчестве, которое щедрой рукой зачерпнуло плескавшиеся внутри чувства и переплавило их в простые черно-белые строчки, так, что внутри больше почти ничего не осталось, а может быть, это была заслуга Грейс. «Зря я не хотела, чтобы она пришла. Сейчас с ней спокойно». - Ты знаешь…, - задумчиво начала Ханна, - Я рада, что тебе это тоже кажется, ну, неправильным. То, что с ними сделали. Я думала, я одна такая. – тихо сказала девочка, несмотря на то, что Грейс так ничего и не ответила. Молчание – тоже ответ. Иногда даже намного более выразительный, чем слова. -Мне почему-то кажется, что то, что произошло, это что-то вроде «темы-табу», о которой нельзя никому говорить, и никто и не говорит. Но все об этом молчат. Или мне только кажется, что молчат именно об этом, потому что я сама так делаю. А с тобой я могу сказать про то, что меня волнует. Даже если взрослые ничего не говорят. – когтевранка снова посмотрела прямо на Грейс, пытаясь уловить на ее лице отблески своих переживаний. - Наверное, мне повезло познакомиться с некоторыми из гостей почти сразу как только они приехали. Тогда было легче, просто подходишь и здороваешься, а сейчас... ты кого-то знаешь, ну... по имени, с кем-то ты общался не познакомившись. Это страшно. Первое впечатление уже сложилось. Я бы хотела ещё со многими поговорить и познакомиться. Например... – Грейс рассказывала про ребят, которые казались ей интересными, а Ханна с наслаждением слушала, отмечая, как ее затягивает глубже эта незатейливая дружеская болтовня. И это было хорошо. -О! Я бы очень хотела познакомиться с Юмико – оживилась Ханна, вспоминая веселую и, как казалось, добрую светловолосую волшебницу. –Мне кажется, ей, как и мне, должны животные нравиться, ну и всякое такое. А еще Кира нравится, ну, та девочка, с которой мы зелье варили, я тебе рассказывала. Она мне чем-то хитрого рыжего чертенка напоминает. Или кота. Нет, наверное, лису. Она очень… - Ханна покусала губу, подбирая правильное слово, - «легкая». Точно, озорная и легкая. Кстати, она мне столько всего интересного про Тибидохс рассказала…! Жалко, туда не водят экскурсии, я бы тоже хотела на все это посмотреть, и на сам остров, и на лес, и на то, как они в свой странный спорт играют! - Ханна секунду помолчала, подумав, что квиддич, в который играют здесь, кажется ей ничуть не менее странным, но говорить об этом Грейс, разумеется, не стала. - Только там какие-то сложности с тем, чтобы туда попасть, не так, как у нас – сел на поезд и все. Хотя что может быть более странным, чем попасть в сказку на поезде... - А еще… - Ханна заговорчески улыбнулась и понизила голос, - ты бы слышала, как они летают! Я думала, это шутка такая, но оказалось, что нет… Делиться своими рассказами про странную, но увлекательную школу волшебства было приятно, наблюдать за расширяющимися в изумлении глазами подруги и смеяться да и, чего уж скрывать, сплетничать о гостях – еще лучше.
Grace Diamond-de-Kur: Грейс наслаждалась общением с подругой. Они вместе смеялись, рассказывали друг другу о том, что узнали от гостей и просто веселились. Казалось, что вот так они провели весь этот вечер, и не было никаких грусных и тревожных разговоров. Если честно, то Грейс они напрягали. Она давно заметила, что когда тебе становиться грустно или в жизни/разговоре появляется тревожность, мысли и разговоры становятся "взрослыми" безрадостными и слишком серьёзными. Грейс всё ещё была ребёнком, хоть, как и все дети, хотела казаться взрослой, и для неё такие разговоры были тяжёлыми. Она этого ещё не осознавала до конца, поэтому сначала смотрела на мир большими и невинными глазами, а уже потом понимала, что не все "взрослые" приключения это веселье. Грейс посмотрела на наручные часы, всего через несколько часов наступит рассвет, да и чары, наложенные ею ранее, уже полчаса как выдохлись. Поэтому варварски прервав Ханну девочка спросила: - Извини, что прерываю, но думаю, нам уже пора, скоро рассвет, да и холодно уже. Дорасскажешь историю по дороге к башне? - де-Кур поднялась с пола и, отряхнув мантию, протянула руку подруге, помогая той встать. - Продолжай! Я теперь полностью во внимании.
Ханна Сонг: - Да, что-то я замерзла, тут ужасно красиво, только холодно, - зевнула Ханна. - Пойдем домой. В смысле не домой, а в Башню, конечно. Детский организм упрямо брал свое, невзирая на все треволнения, так что девочка еще раз широко зевнула, прикрывая рот ладошкой, в последний раз оглянулась на завораживающий вид и позволила подруге увлечь себя вниз по лестнице. Как ни странно, спать хотелось отчаянно, и это было прекрасно.
Улла Норен: Улла ходила туда сюда возле башни Астрономии, боясь туда поднятся. На улице уже наступила ночь, но звезд не было видно - тучи затянули весь небосвод. Зато шел мелкий пушистый снег. Волнение перед распределением не позволяло заснуть уже вторую ночь подряд. Слишком много мыслей одолевало девочку. И она соскучилась по ветру - своему лучшему другу с её фьорда. На вершине башни было очень холодно, но Улла любит холод. Ветер сразу начал кусать ее за щеки, она улыбнулась. Даже стало немного теплее на душе. Ее взгляд опустился вниз и вдруг она увидела Игрушечного Оленя, приятаившегося возле ступеней. Девочка аккуратно взяла его на руки и побежала восвояси.
Серая Леди: Направляясь в свою Башню ранним утром, Серая Леди решила пролететь через астрономическую башню, уж очень красивый вид с нее открывался. Настроение у Леди было приподнятое и даже озорное. Она остановилась, повосхищалась чудесным видом на зимний праздничный Хогсмид (спасибо круглосуточной иллюминации), а затем принялась кружить в танце вокруг центра платформы, напевая "Ви вишь ю э мэри кристмаас". Вполне возможно, что из Башни Когтеврана это слышалось как завывание подутреннего волка. Сделав несколько вальсирующих кругов вокруг центра, Елена резко остановилась перед инсталляцией планет солнечной системы, где все планеты располагались по мере увеличения их размера. Красивая расцветка у Юпитера все-таки Елена оглянулась по сторонам, пролетела сквозь инсталляцию, и все планеты поменяли форму на квадратную. Леди озорно улыбнулась и направилась в сторону башни
Амелия Торрес: Сколько раз уже Амелия слышала, что ей стоит посетить астрономическую башню. Видимо, сегодня настал тот самый день. Слизеринка поднялась на самый верх, предвкушая великолепные виды на школу и её окрестности, бликующие на солнце от снега. - По-моему, тут что-то не так, - девочка удивлённо взглянула на инсталляцию планет солнечной системы. Только планеты были почему-то квадратные. Уверенная, что так быть не должно и это все чьи-то проделки, Эми достала свою палочку и направила на инсталляцию. - Сircularis. - Планеты вновь стали шарообразными. - Так-то лучше. - выдохнула Эми, продолжив любоваться зимними пейзажами.
Блейк Эллингтон: Скитания по коридорам замка привело Блейк к Астрономической Башне. Красивое место, романтичное. Блейк бывала тут только во время уроков астрономии. Тихий шорох со стороны верхнего пролёта Башни, заставил Блейк остановиться и прислушаться. Возможно стоило подняться и посмотреть, что там происходит. Аккуратно преступная ступени, девушка поднялась на промежуточную секцию. Инсталляция с планшетами солнечной системы выглядела во истину величественно и странно. Все планеты имели кубических форму. Полюбовавшись минут пять необычным зрелищем, Блейк достала волшебную палочку. Первокурсница сосредоточилась, представила себе аккуратные сферические планеты на месте цветастых парящих параллелепипедов и взмахнула палочкой, чётко выговаривая: - TransfeEgio! – медленно вращаясь планеты стали постепенно сглаживаться, возвращаясь себе первоначальную форму.
Лиария Спраут: Амелия Торрес увы, шары не стали шарообразными, ведь вы их таковыми не представили, и не сказали правильно словесную формулу Блейк Эллингтон заклинание сработало на 100%, но не на все планеты. Проблема не устранена полностью
Идрис Альба: Винтовая лестница --> Сетуя себе под нос на количество ступеней в замке, Идрис отдышался и наконец обратил внимание на странную инсталляцию, которая должна была изображать Солнечную систему, но некоторые планеты в ней почему-то были квадратными. Альба вообще-то еще не успел сдать ни одной домашней работы по трансфигурации, но изредка посещал лекции, а еще любил практиковать всякое за закрытыми дверями своей комнаты... Идрис подошел ближе к одной из планет и направил палочку прямо на неё. - Сircularis! - циркулЯрис эхом разнеслось по пустому помещению, а в воображении Идриса планета уже приобретала шарообразную форму, какой она и должна быть. Он проделал ту же операцию с оставшимися планетами, мучая их "циркулЯрисом", хотя возможно для восстановления их формы можно было применить и иной метод. Закончив внезапную практику по трансфигурации, Идрис наконец вспомнил, зачем вообще сюда пришел. За окном очень кстати стемнело, так что даже невооруженным взглядом уже можно было разглядеть несколько сверкающих объектов на небосклоне.
Лиария Спраут: Идрис Альба мистер Альба, несмотря на Ваши безупречные способности к заклинаниям, 50% вероятность оказалась не на вашей стороне. Проблема сохраняется
Энни Мур: Энни вошла в Астрономическую башню и остолбенела. В глаза ей бросились квадраты яркой окраски. Она словно снова погрузилась в детство. Возникло ощущение, что подойдя ближе, на гранях появятся кусочки общих картинок. Уточка, овечка, котенок... Было довольно весело смотреть на такую композицию, но веселье в сторону, порядок должен быть восстановлен. Староста это осознавала с полной ответственностью. Медвежонок Ветчину Закусил Малиной, Юркий Суслик Утащил Ножик Перочинный... Эту считалку Энни помнила с детства. По ней легко можно было запомнить расположение планет. Но эти планеты-кубики-квадратики были расположены по возрастанию размера. Энни прошлась возле инсталляции, как вокруг рождественной елки, дотрагиваясь кончиками пальцев до блестящих бочков. Ну что ж, приступим! Девушка имела кое-какие навыки в создании скульптуры. Она имела дело с полимерной глиной, из которой создавала различные предметы. Энни помнила все этапы формирования, как она мнет в руках податливый материал, как придаёт ему форму, как обжигает, закрепляя результат. Сколько она вылепила этих шаров и не сосчитать! Благодаря физическому опыту девушка имела чёткое представление о том, как придавать форму предмету. Энни сделала глубокий вдох и выдох. Она прошлась по сознанию своей внутренней метелочкой и вымела прочь мысли и совершенно ненужные, мешающие эмоции. Она полностью сконцентрировалась на одном квадрате. Энни указала на него палочкой и представила, как планета становится шаром. Мыслеобраз - формула - жест - импульс мозга - магическая энергия - палочка - результат. Мысленно удерживая эту картинку планеты-шара, Энни отчетливо и уверенно проговорила, дзынькая ударной нотой по гласной в третьем слоге: - СirculАris! Секунда и перед глазами предстала планета-шар. Вернув таким образом шаровидную форму всем планетам, Энни подумала, усмехнувшись: Не боги горшки обжигают! И вышла из Астрономической башни.
Лиария Спраут: Энни Мур прекрасное описание, но вероятность не сработала Проблема сохраняется
Лиария Спраут: Энни Мур к сожалению, снова мимо. Что-то с магической энергией...